Глава 30
Героико-валидольная
Толя помахал мне рукой, завел машину и укатил, ему не стоило здесь задерживаться. Я остался совсем один, ночью, на берегу. Кругом только море, скалы и луна на небе. А еще, судно в глубине соседнего фиорда, кормой к берегу, с горящими рубочными огнями и фонарем на мачте, освещающими носовые надстройки. Я успел как следует рассмотреть его по дороге. Туда и лежал мой путь. На борту меня явно ждали, оставалось только понять, что со мной собрались сделать после встречи: переодеть во что-нибудь сухое и теплое, напоить горячим чаем и покормить или отправить самого на корм рыбам.
Вода сомкнулась надо мной. Не скажу, чтобы это было особенно приятно, начало сентября, но, все- таки, море-то Балтийское, а не Средиземное и, даже, не Черное. Сразу же стало, мягко говоря, прохладно, потом потеплело. Поначалу проклятый тубус с изделием все порывался всплыть, но я стравил воздух из обоих, опоясывающих его кругов, и он перестал вырываться из рук.
Минут через десять стало уже не просто тепло, а жарко, все-таки я не Ихтиандр, а обычный сухопутный персонаж, волею обстоятельств вынужденный лезть под воду, да еще, ко всему прочему, с грузом.
Я выбрался в открытое море, проплыл с полмили и повернул, наконец, к входу в нужный мне фиорд. Через некоторое время подвсплыл и осторожно высунул голову из воды. Нужное мне судно с горящими огнями оказалось не так уж и далеко. Добавил воздуха в круги вокруг тубуса, перекрыл его подачу из баллона и всплыл на поверхность. Когда громада судна (а из воды, поверьте, даже такая средних размеров посудина выглядит настоящим авианосцем) оказалось совсем рядом, обогнул со стороны берега и, стараясь производить поменьше шума, то есть, не кашлять, не чихать, не отфыркиваться, и не кряхтеть, приблизился к носу и замер неподалеку.
Человек под фонарем, в темной куртке и белой капитанской фуражке жадно затянулся и щелчком выбросил окурок в воду, едва не угодив мне по макушке. Расстегнул ширинку и принялся добавлять жидкость в воду. Я опасливо отплыл в сторону, в ходе этой операции меня несколько раз били, пытались отправить на тот свет, а этот ухарь, ко всему прочему, решил еще и обоссать. Закончив интимное обращение с природой, человек в фуражке застегнулся, потянулся и замер с раскинутыми в стороны руками, прямо, как та тетка на борту «Титаника» из фильма. Потом смачно плюнул в воду и закурил по новой. Прикончил в несколько затяжек сигарету и запустил бычок в море следом за предыдущим. Товарищ явно нервничал, Я, кстати, не меньше.
Передвинул маску на затылок, достал из сумки на боку очки и надел, после чего принялся обходить судно по левому борту в сторону кормы. Если в Москве ничего не напутали, сюда пришла неплохо знакомая мне посудина, бывшее судно вспомогательного флота ВМФ СССР. Проект СК-620, «Дракон», если не ошибаюсь. Когда-то только на Черноморском флоте их было около десяти единиц. Потом, как все знают, наступила демократия, этих самых «Драконов» быстренько продали за сущие копейки всем, кто смог заплатить. Внезапно разбогатевшие Буратины, радостно повизгивая, их раскупили. Тогда, в начале девяностых обладать такой посудиной было очень престижно. «Пелорусы» и прочие монстры размером с футбольное поле появились чуть позже. Несколько лет назад в Севастополе я, кстати, гостил на такой вот посудине по случаю дня рождения знакомого моих знакомых. Помниться, мы загрузились на борт в Артиллерийской бухте, вышли в открытое море и встали на якорь у мыса Фиолент. Купались, ловили рыбку, катались на гидроциклах, а к вечеру ужрались в хлам. На борт после купания мы тогда поднимались по трапу или через корму, там есть такая специальная площадка для спуска водолазов, сантиметрах в тридцати всего от среза воды.
А потом, во время плановой стажировки, я поднимался на точно такое же судно с группой из бригады военно-морского спецназа. Поднялся, как смог. Такое было ощущение, что я действую в замедленном режиме, а все остальные — в ускоренном.
Подплыл к корме, снял ласты, отцепил акваланг, они пошли по дну. Больше ни то, ни другое, как бы не встретили меня на борту, не понадобится. Вытолкнул на площадку контейнер и поднялся сам. Уложил его за фальшборт на палубе, достал из сумки на боку пакет, развернул и подсоединил к тубусу, нажал кнопку. Теперь, если со мной что-нибудь случится, врагу достанется не образец изделия, а уши от крейсера «Варяг», через десять минут рванет так, что мало никому не покажется.
Ну, все, пора действовать. Наступило время того, что на флоте именуется цирком с собачками. Ничего не поделаешь, надо пробираться на нос, чтобы пообщаться с человеком в красивой белой фуражке. Очень может быть, что он окажется именно тем, которого послали за мной. А, может, обычной приманкой и на подходе к нему меня постараются перехватить. Третьего, как сказано в одном забытом фильме моего детства, не дано.
Осторожно ступая, прошел по правому борту главной палубы. Остановился, заглянул в иллюминатор кают-компании — никого, ухватился за поручень, подтянулся, заглянул в рубку — пусто. Стараясь натужно не сопеть, поднялся и проверил верхнюю палубу — то же самое. Перекрестился мысленно и двинулся к стоящему на носу человеку.
Малкин, российский олигарх из второй полусотни и, как выяснилось, отчаянный патриот, достал из кармана платок и вытер лоб. Этой прохладной северной ночью ему было жарко.
— Одно маленькое, но очень ответственное поручение, — сказал тогда Сергей Ильич, чтоб ему…
— Скажите-ка мне, где в данный момент находится ваша яхта?
— Какая? — удивился он.
— Забыл, у вас же их целых три, — по-доброму улыбнулся чиновник, — меня интересует самая маленькая из них.
— «Апис»?
— Она самая.
— В Бергене, это в Норвегии.
— Спасибо, я в курсе, — откликнулся Сергей Ильич, — когда собираетесь поплавать на ней?
— Боюсь, уже в следующем сезоне.
— Хорошо бы вам оказаться на ее борту завтра к полудню.
— Как?
— Думаю, способ найдется.
— А… — Малкин опешил. — А зачем?
— Подойдете и встанете на якорь в фиорде в… — он назвал страну. — Координаты сообщу чуть позже. Надо встретить одного человека.
— Зачем?
— Чтобы отвезти его в Санкт-Петербург.
— Он подойдет ко мне на яхте?
— Нет, что вы, — чиновник подмигнул. — Он вынырнет из воды.
Семен Борисович опешил, закашлялся и залпом допил чай.
— А… — он бросил взгляд на портрет. — Он об этом знает?
— Пока нет, — легко ответил собеседник. — Об этом он пока не знает. Также, как и о некоторых ваших проделках, — и продолжил задушевно. — Это всего лишь моя личная просьба. Запросто можете отказаться.
При мысли о возможных последствиях отказа Малкина бросило в жар и холод одновременно. А еще очень захотелось в туалет.
— Ну, что вы… — хрипло проговорил он. — Как истинно российский патриот, я обязан… Нет, я считаю своим первейшим долгом — неумело сложил пальцы (получилось что-то вроде кукиша) и решительно перекрестился на портрет. — Я готов, — в этот момент он, действительно был готов умереть от инфаркта и обделаться, причем, одновременно.
— Вот и прекрасно, — расцвел от радости хозяин кабинета. — Ни секунды в вас не сомневался. Он — ткнул большим пальцем за спину. — Это он при случае оценит — предоставив собеседнику самому решать,
