Если это правда, если они есть еще на свете, если рука Немезиды не пора эта их достойной их смертью, пусть совершится над ними страшное проклятие, которое мы творим им, им и таким, как они, - растлителям белой армии ... предателям белого дела ... убийцам белой мечты ...
Так думалось в одинокую новогоднюю ночь.
Конечно, в этих мыслях был перехват... И одиночество и горечь ... ретушируют больше, чем нужно ... Бессонная ночь - плохой советник... Не так уж безнадежно. Выход есть, выход где-то есть...
Ведь вот везде, и в том полку, где я был, - есть люди. Есть 'комик' батюшка, есть и другие... 'комики'. Вот тот полковник, например, - разве не золотой полковник ... Шесть лет воюет, а все еще полон огня. Есть же такие бессносные люди. И у него не грабят в батальоне. Памятник при жизни таким ставить. (Наверно это был Кутепов - см. нашу страницу -ldn-knigi.narod.ru)
Есть они, есть всюду. Только разрозненно все это. Если бы как-нибудь объединиться - подать друг другу... перекликнуться...
Да, перекликнуться. Подать друг о друге голос. Чтобы человек, который борется за белое дело не только против красных, но и против серых и грязных, знал, что он не одинок. Что есть и другие, такие же, как он, которые где-то там, в своих углах, в своих батальонах и ротах 'гребут против течения':
. . . Други, гребите!
С верою в наше святое значение,
Дружно гребите
Во имя прекрасного - против течения...
(Алексей Толстой)
Ангел смерти
Я пробовал зажигать фонарь и в роли Диогена искал 'человека'. В Одессе его не было.
И это стало особенно ясно, когда в Одессу приехал В. А. Степанов
С В. А. Степановым мне пришлось сделать 'кусочек политической жизни', несколько верст пути, рука об руку. Он обладал счастливейшим и ценнейшим свойством возбуждать в других людях энергию мысли. Как-то с ним всегда все 'пересматривалось' по существу, так сказать, сначала. Он был отнюдь не революционер, но мозг его был всегда счастливо открыт для новой мысли. Он никогда не застывал и все время эволюционировал в лучшем смысле этого слова. Очень твердый в основном стремлении, он обнаруживал большую гибкость в способах. И отнюдь не в том смысле, что 'цель оправдывает средства', а в том, что 'суббота для человека, а не человек для субботы' ...
А. М. Драгомиров еще не уехал в то время из Одессы. Мы собрались втроем. И ...
Слушали:
Мнение присутствующих о том; что генерал Деникин находится в опасности. 'Такое' отступление, по всей вероятности, не может обойтись без 'личных перемен'. Это закон истории. Может быть три случая. Генерала Деникина убьют, он застрелится, он совершит 'отречение'. Необходимо подготовиться к каждой возможности.
Постановили:
Поддерживать генерала Деникина до последней возможности и повиноваться ему до самого конца. Преемником ему почитать генерала Врангеля. Как передать власть генералу Врангелю в случае трагического конца - сейчас установить невозможно. Если же будет 'отречение', то употребить усилия в том направлении, чтобы перед отречением произошло 'назначение' нового главнокомандующего.
Слушали:
В Одессе может организоваться отпор в том случае, если будет найден 'человек'.
Постановили:
Зажечь Диогенов фонарь и искать 'человека'.
Слушали:
Кроме Врангеля другого человека не найдено.
Постановили:
Принять зависящие меры, чтобы генерал Врангель стал пока во главе Одессы.
Эти зависящие меры были приняты. В точности мне неизвестно, привели ли они к какому-нибудь результату. Но думаю, что генерал Врангель опоздал бы.
Ангел смерти витал над Одессой.
Надо было 'зарегистрироваться'.
Большое здание. Два этажа сплошь набиты офицерами. Очередь совершенно безнадежная. Здесь надо стоять часы.
Это все 'регистрирующиеся'. Здесь всякие.
Явные старики и инвалиды. Всякого рода 'категористы', потом бесконечное количество служащих в тыловых учреждениях. Здешние - одесские и эвакуировавшиеся из самых разных губерний ... 'Командировщики', получившие всякие поручения. Часть из них действительно что-то здесь делает, а остальные - 'ловчилы'. Наконец ... наконец, просто 'дезертиры' ... Хотя все они, конечно, имеют удостоверения.
Я потолкался, некоторое время среди этой толпы и ушел в 'отвратном' настроении.
Толпа ... Толпа офицеров. Не знаю почему, на меня всегда офицеры производят самое тяжелое впечатление, когда они собираются 'толпами' ... Офицер по существу 'одиночка'... Он должен быть окружен солдатами. Тогда понятно, почему он 'офицер'...
Но офицерство 'толпами' ... Тут есть какое-то внутреннее противоречие, которое создает тяжелую атмосферу... Такое же тяжелое впечатление на меня производят 'офицерские роты' ... некоторые, по крайней мере ... В них чувствуется какая-то внутренняя горькая насмешка ...
И это впечатление особенно ярко, если сравнить 'офицерские роты' с 'юнкерами' ... Казалось бы, 'офицерские роты' самые совершенные части... А вот нет... В них какой-то надлом, нет здоровья, нет душевного здоровья... И как это ни странно - не чувствуется дисциплины. А юнкера всегда производят какое-то бодрящее душу впечатление: сжатой пружины, готовой каждую минуту развернуться по знаку своего начальника.
Душевной упругости, пружинчатости я совершенно не почувствовал в этой офицерской регистрирующейся толпе... Плохая психика, ужасная психика ...
Такое учреждение, где регистрируются, не единственное вот это. По всему городу, в разных участках, происходит то же самое. Везде стоят такие же толпы офицеров, понурые, хмурые, озлобленно подавленные и требовательные ...
Сколько их?
Никто не знает толком, называют самые фантастические цифры ... Кто говорит, что уже 'зарегистрировалось' восемьдесят тысяч... Но это явно преувеличено... Но не меньше двадцати пяти тысяч, наверное ...
Целая армия. И казалось бы, какая армия. Отборная ...
Да это только так кажется ...
На самом деле эти выдохшиеся люди, потерявшие веру, ничего не способны делать. Чтобы их 'встряхнуть', надо железную руку и огненный дух... Где это?
Принцип регистрации нелеп. Офицеров 'заносят' куда-то, и этим ограничивается все.
Меж тем ...
