ПУШЕЧНАЯ МАССА Джерси
Джерси, самый крупный из Нормандских островов, можно объехать за час, настолько он мал. В хорошую погоду отсюда видно Францию, настолько она близко. Но говорят на Джерси по-английски, поскольку остров является офшором под юрисдикцией Великобритании.
Игрушечная столица острова напичкана банками и кафе. Англофобы произносят имя города на французский манер Сен-Элье. Остальные постояльцы Джерси – кучка миллионеров плюс армия горничных из Восточной Европы, а также любители серфинга, которые десантируются по выходным, – называют главный город острова по-английски Сент-Хелиер.
Иные усматривают французскую тонкость в соусах островной кухни, да. А также нормандские элементы в архитектуре. Но Джерси настолько мал, а его архитектура настолько ничтожна, что совершенно не важно, чего тут больше, Англии или Франции. Поскольку больше всего на этом острове – Германии.
На Джерси предсказуемый солнечный климат. Затравленных погодой англичан это привлекает в первую очередь. Но, вопреки прогнозам, сегодня на острове туман и дождь, брызгающий на поля для гольфа с чисто английской брезгливостью. А под окнами гостиницы каменистая равнина библейского облика, а не морская панорама, как было обещано.
Все переменилось, не прошло и получаса – как в театре, когда после антракта на сцене новая декорация. Теперь над островом светило солнце, а пустыню затопило море, как будто воды, опять же по Библии, сомкнулись. Это был знаменитый джерсейский прилив. По его расписанию живет вся прибрежная территория. Примерно до полудня (в зависимости от времени года) вода постепенно обнажает километры ровного, как тефлоновая сковородка, пляжа. Идеального для заездов на колесных каяках – и так, позагорать-побегать. Позапускать воздушного змея.
В скалистых местах острова при отливе открываются умопомрачительные лабиринты донных камней. Бродить среди них – как по улицам арабского города, откуда, как в сказках «Тысячи и одной ночи», исчезли люди. Тут же, на камнях и плитах, можно загорать. Пока не прозвучит сирена, означающая: вода возвращается. Ее наступление стремительно и вместе с тем незаметно. Задремал, зачитался – и все, привет: меж камней образуются омуты и водовороты, где утонуть – плевое дело. Для того и сирена.
Джерси с великолепной английской тщательностью опутан живописными тропами. За день-два на велосипеде можно объехать все точки, где сохранились немецкие фортификационные сооружения. Поскольку именно они – главный интерес этого места.
В октябре 1942-го Гитлер отдал приказ сделать из острова «неприступную крепость», и к 43-му году его приказ выполнили. С тех пор вышки и бункеры находятся в идеальном, рабочем, можно сказать, состоянии. Настолько, что сохранились даже резиновые прокладки на газовых шлюзах. Что, с житейской точки зрения, конечно, абсурдно. Потому что судьба военной архитектуры заключается в том, чтобы быть разрушенной.
Но вот история делает зигзаг – и все складывается иначе. Вопреки прогнозам союзники идут в обход Джерси. Высадки английского десанта не происходит. Трехлетний труд пяти тысяч человек (из которых только пятая часть – рабская сила) напрасен. Противотанковые стены на пляжах никому не нужны. Гигантские пушки, ради которых под землей обустроили
…Музейным хозяйством в бункере заведовали подростки, островитяне. Продавали билетики, сопровождали по туннелям. Показывали, объясняли. Слушая их малопонятную болтовню, я ловил себя на том, что дико им завидую. Мне бы в пятом классе пушку в настоящем бункере. Чистить приборы, винтовки. Проверять телефонные сети и питьевую воду в бутылках. Мечта подростка… Смотришь в пушечный прицел и вспоминаешь игровые автоматы в советских кинотеатрах. Как они назывались?
Самый крупный из 18 джерсейских бункеров находится на мысе
К пушечному отсеку примыкают два поменьше, для отработанных гильз и где стоит вентилятор для отвода выхлопа. Две клети рядом отведены под снаряды. «Гостиная» («кубрик», «казарма» – не знаю), где жили артиллеристы. Два раза по три койки друг над другом, почему-то очень короткие. Карликовые. Стол, телефон. Печка. Стеллажи с питьевой водой, десятки полок. На стенах семейные портреты. Патефон. Вентиляция на случай газовой атаки, работает от генератора, как и все тут. У выхода наружу шлюзовая камера – опять же на случай газов. Территория, прилегающая к входу, простреливается с огневой точки из пулемета MG 34.
Что еще? Смотровая ячейка на крыше, самое опасное место. Отсюда наблюдатель по телефону передавал расстановку сил в пушечный отсек – наводчику. Шахта запасного выхода. И ежевика вокруг, жирная ежевика. Грозди черных спелых ягод на фоне моря.
Размышляя о том, как тщательно организован быт в бункере – как все тут заточено под пушку и для пушки сделано – я вспоминал монастырь, скит. Где тоже все подчиняется одной идее, одному служению. Только вместо алтаря в бункере языческий идол, бог смерти. А служба по механике – та же. Кропотливая, ежедневная. Требующая самопожертвования и слепой веры в победу.
Которой, возможно, не будет.
HELTER SKELTER! Брайтон
Брайтон – ближайший к Лондону курорт Англии.
Сорок пять минут на электричке, и ты на пляже – щуришься, перебираешь камешки. С удивлением замечая, что каждый десятый из них «куриный бог».
В ноябре купальный сезон закрыт, но было тепло, и полуголый народ лежал на пляже, принимая солнечные ванны. Через минуту задремал на гальке и я. Сквозь сон доносилась музыка, старый, семидесятых годов, британский рок. Легенды жанра, классика. И я с удивлением понимал, что со времен школьного детства – со времен
Хитом побережья считалась песня «битлов»
