— Нет. И мама тоже. Сестер и братьев не имел. Один.
Руки Арины по-прежнему были в плену. Она пошевелила пальцами.
— Отпусти.
— Попроси ласково.
— Федор, пожалуйста.
— Не могу устоять! Абсолютно беззащитен перед звуками твоего волшебного голоса… Лорелея.
Позволил ее пальцам освободиться. Выпрямился, с наслаждением потянулся. И спросил весело и хитро.
— Я тебе нравлюсь? Хоть немножко?
Захваченная врасплох девушка промолчала, разгладила складку на футболке и посмотрела в потолок.
— …
— Очень позитивный ответ. Ты меня обрадовала.
— Ни капельки!
— Вот лгунья!
— Ни грамма.
— Спасибо огромное.
— А почему ты спрашиваешь?
— Могу признаться только девушке, которой не безразличен.
Удивительное чувство светлого покоя снизошло на него и не покидало. Был ли он так счастлив когда- нибудь? Смешно. Уловив его настроение, замаскированное непритязательными шуточками, Арина умолкла. Потянулась, взяла громадную ладонь, прижалась к ней щекой. И застыла. Федор боялся пошевелиться, спугнуть невозможно прекрасную, дивную минуту. Арина потерлась лицом о его руку и громко мурлыкнула. Им было необыкновенно хорошо. Идиллию нарушила санитарка.
— Ходячие на ужин.
— А прыгающие?
Она посмотрела на шутника и строго пояснила.
— Прыгающие тоже. А лежачим принесу.
С чувством легкого сожаления Арина выпустила его ладонь.
— Вот и вечер. Скоро ты уйдешь.
— Куда?
Удивился Федор.
— А где ты остановился?
— Здесь.
— Но, тебя же выгонят!
— Кто? Я как бы ухаживающий. Что не так?
— Просто странно.
— Очень. Мне самому тоже. Тебе, когда гипс с левой ноги снимут?
— Обещали во вторник.
— Замечательно.
— А что?
— Это секрет, раскрыть который согласен только девушке, которой я не безразличен.
Она насупилась. И вздернула подбородок. Федор придержал ее лицо рукой, потянулся и ласково поцеловал в сомкнутые губы.
— Пойду разведаю, чем травят пациентов.
Он, действительно, остался ночевать. И выгонять такого респектабельного мужчину никто не посмел. Тетя Зина передала его по смене тете Свете. Распухшие варикозные ноги доставляли ей много мучений. Она выглядела, да и была сердитой строгой теткой. Но обаяние Федора, подкрепленное небольшим финансовым вложением, подействовало неотразимо и на нее. Расщедрившись, тетя Света принесла две чистые простыни.
— На эту лечь, другой укрыться. Сойдет?
— Спасибо.
— Хороший у тебя мужик, девка. А что раньше не приходил?
За Арину ответил он сам.
— Был в отъезде. Сегодня утром прилетел.
— Ясно. Ну, ежели что, зовите. Я в коридоре прилягу.
Анна Ивановна обстоятельно и долго рассказывала о своей молодости. Федор делал вид, что слушает, а сам перебирал и гладил тонкие пальцы девушки. Вечерняя капельница, уколы, умывание.
— Ты сама сумеешь помыться? Или санитарку пригласить?
Арина представила тетю Свету, помогающую ей, и поморщилась.
— Не надо.
— А кто тебе поливать будет?
— Сама.
— Ой, горе мое. Я б тебе сказал, если бы не Анна Ивановна.
Когда улеглись, он подтащил свою кровать поближе. Протянул руку.
— Держи.
В умиротворенной тишине и полумраке громко засопела уснувшая соседка. Арина наслаждалась моментом, ее ладонь в его руке. Что может быть чудеснее?
— А у меня есть сюрприз.
Отчетливо прошептал Федор.
— Сейчас показать или завтра?
— Как хочешь.
— Тогда утром. И еще просьба.
— Говори.
— Скажи да.
— Что?
— Просто скажи да.
Она долго молчала, потом легко сжала его пальцы. И он скорее догадался, чем расслышал.
— Да.
Федор заговорил на португальском. Чуть более быстрый темп речи, другие, непривычные русскому уху окончания слов. Красивые непонятные слова вспыхивали между ними, и таяли без объяснений. Что-то сокровенное и печальное звучало, почти плакало и уходило. Арина погладила сжатую в кулак ладонь. Последние звуки.
— …Ишту уптиму, миньа менина.?
— А перевод?
— Просто рассказывал о том, что чувствую. Понравилось?
— Очень. Можно спросить.
— Давай.
— Все же, что случилось?
— Вот настырная девчонка! Может, в журналистки пойдешь?
— Не увиливай.
Шумный вздох, затем еще один в прохладной ночной тишине.
— Это долгая история.
— Мы куда-нибудь спешим?
— Мой старый друг Антониу Дуарте де Пина. К которому я и прилетел. Поселил меня в таком милом маленьком домике, с верандой. Весь обвит бугенвилеей. Вокруг манговые деревья. С чем бы их сравнить? Громадные. Больше, чем вековые дубы. Шуршат на ветру. Непривычная красота, совершенно чужая. Как я познакомился с Антониу? Давным-давно. Как раз моя дочь родилась. Тесть устроил на крутую учебу по своей
