– Я тоже так считаю.
– Думаешь задержать его для допроса?
– Завтра в двенадцать. Надеюсь застукать его с порошком. Тогда он даст показания.
– Правильно, так и действуй.
Келли повернула экран компьютера в сторону сержанта:
– Посмотри-ка, Макгир.
Он присвистнул:
– Где ты нашла такого?
– В управлении общественных работ. Водит грузовик. Оранжевый.
– Господи Иисусе!
– Пока об этом никому. Вот возьму с этого грузовика образец краски, тогда посмотрим.
– Похоже, у тебя что-нибудь получится.
– Надеюсь. А ты давай, отваливай домой.
Макгир закрыл за собой дверь. О'Шонесси кинула «Никорет» в рот и набрала номер управления общественных работ.
– Бен Джонсон еще на месте?
– Не вешайте трубку.
Минут через пять она услышала учащенное дыхание Джонсона.
– Джонсон на проводе.
– Бен, извините, Что опять беспокою вас. Это Келли.
– Я уже на парковку вышел… Что-нибудь срочное?
– Можно посмотреть на грузовик, на котором ездит Санди Лайонс?
– Подождите, лейтенант. Мой тарантас загораживает всем дорогу…
Через минуту Джонсон снова взял трубку.
– Извините, лейтенант, народ у меня любопытный… Лайонс водит «мясной фургон» в ночную смену, с полуночи до восьми утра.
– «Мясной фургон»?
– Так мы называем грузовик, куда подбирают дохлых животных.
– Ах да-да. – В свое время рядовой полиции Келли О'Шонесси сама часто вызывала «мясной фургон».
– На машине номер 33, но вы и без номера узнаете ее. Это легкий грузовик с гидравлическим приводом на опрокидывающемся кузове. Стоит он обычно в углу, около моечной.
– Двери на ночь запираются?
– Должны запираться, но людям иногда лень. Все более или менее ценное мы в административном здании держим. Войти в гараж удобнее с западной стороны здания. Этот вход и к парковке ближе.
– Куда Лайонс девает мертвых животных?
– Свозит в печь за городом, где сжигается мусор. Грузовик подвергается дезинфекции. Кузов особым раствором промывают.
– Когда Лайонс не работает, кто-нибудь еще ездит на его грузовике?
– Куда там. Мне в сентябре такую кучу денег выделили, что не разгуляешься. Три смены, три шофера, три «мясных фургона».
– Двое других кто?
– Дэнни Эллерби и Эрл Сайкс, но Эллерби сейчас в клинике. Ему грыжу будут вырезать.
– Когда у Лайонса первый выходной на этой неделе?
– Послезавтра, в среду. Но вам все равно придется подождать. Кто в третью работает, возвращается в гараж около десяти, а в полдвенадцатого его и след простыл.
– Спасибо, Бен, – произнесла О'Шонесси и стукнула кулаком по столу. – Точно! Лучше мусоросжигателя места для трупа не найти.
Келли любовалась приехавшим за ней Кларком. Он был в брюках оливкового цвета, шелковой голубой рубашке и мягких туфлях.
В другое время она бы нервничала, если бы за ней заехал мужчина, как нервничала, встречаясь с мужчиной на людях, в баре, но сегодня ей почему-то было безразлично.
Она видела, что Кларку тоже понравилось, как она одета. Ее выбор пал на самую короткую юбку в ее гардеробе, и она поскорее натянула ее, чтобы не передумать.
Вечер выдался прекрасный. Кларк откинул верх машины. Ярко светили звезды, воздух был теплый и пряный. Шум ветра мешал разговаривать, но обоим и молча было хорошо.
Они миновали мост, проехали мимо ярко освещенных жилых кооперативов, черед двадцать минут они оказались на Кэп-Мэй и остановились у домов, выстроенных в викторианском стиле. В этом месте все было особое: газовое освещение на улицах, дорогие магазины, шикарные рестораны, пятизвездочные отели.
Столик был, разумеется, зарезервирован в сторонке, у окна. О'Шонесси понравилось, что Кларк, не спрашивая ее, заказал вино и два огромных омара. Еда была замечательная, и Кларк держался просто, как человек с большими деньгами. Ей было легко.
На пути домой слегка кружилась голова – то ли от выпитой бутылки шардоннэ, то ли от романтичного лунного света. В голове у нее бродили мысли, которые ее редко посещают.
– Тебя прямо домой везти? – спросил Кларк.
– А ты хочешь показать мне свой? Свой дом? – повторила она со смешком. Волосы от ветерка липли к лицу. Келли вспомнила о деловой встрече Тима, о том, что он сейчас делает.
Дом у Кларка был большой, даже огромный. Он стоял на холме у самого берега.
Они вошли в комнату с массивными мраморными колоннами и полами из красного дерева, устланными персидскими коврами. Винтовая деревянная лестница вела в гостиную, откуда открывался изумительный вид на море. Стол в столовой рассчитан на двадцать персон. Библиотека, окна которой выходили на залив, заставлена стеллажами со старыми книгами и тяжелыми кожаными креслами. Келли понравились картины на стенах, репродукции и фотографии в красивых рамках.
Посреди кухни стоял стол величиной с ее кухоньку, а вдоль стены протянулся холодильник таких размеров, что в нем поместилась бы корова.
– Пойдем наверх, я тебе кое-что покажу, – сказал Кларк, ведя Келли к лестнице.
Они вошли в комнату со стеклянными стенами, похожую на восьмиугольную башню метров пятнадцати в поперечнике. В середине находился открытый со всех сторон камин, труба у него тянулась вверх. Пол устлан белыми коврами.
Мебель состояла из двух полукруглых диванов, стоящих у стен друг против друга, и двух кресел бежевой кожи. На полу разложены четыре подушки мандаринового цвета. На треножнике стояла направленная на море подзорная труба.
Кларк нажал кнопку пульта управления, и в каменном круге камина как по волшебству вспыхнул огонь, с потолка полилась тихая музыка, включился кондиционер.
О'Шонесси настроила подзорную трубу на огонек далеко в море. Подпрыгивая на волнах, он медленно приближался к берегу.
– Еще по бокалу шардоннэ?
– Отлично. – О'Шонесси присела на подушку.
Кларк открыл какую-то дверцу в стене, достал бутылку и подал ей наполненный бокал. Они чокнулись. Кларк скинул туфли и сел рядом с ней.
– Поозорничаем?
– Ага, – тихо промолвила она, оглядывая комнату. – Поозорничаем.
Они лежали на животе, глядели на океан, на далекие огни кораблей, разговаривали, смеялись. Кларк обнимал Келли за талию, но он не из тех мужчин, кто спешит. Когда их руки встретились, он опрокинулся на спину и потянул Келли на себя.
Он прижался губами к ее губам, и она раскрыла для поцелуя рот.
