– Неважно.
– Сожалею, Гас.
– Что ж тут поделаешь?
Она подумала о девочках и о Тиме. Полная неопределенность.
– Может, тебе лучше находиться при ней?
– Сидеть и ждать, когда она умрет? Нет, я лучше поработаю. Работа отвлекает. Кроме того, она целый день спит.
– Макгир сказал, что ты звонил.
Гас показал на красную папку:
– Хотел сказать, что прочитал и вспомнил те дела. Тогда у нас детективов не хватало. Впрочем, что я говорю – не хватало? Один детектив на все управление, и тот должен был следить за ломбардами и лавками, где спиртным торгуют. У патрульных своих дел по горло. В убойных делах полиция штата помогала. Ходили слухи, будто в Филадельфии и Вашингтоне, где полно сутенеров на «линкольнах» и «кадиллаках», белое рабство процветает. Нам велели записывать номера машин из других штатов. Из больших городов детективы приезжали, но ничего не нашли.
– Так оно и шло?
– Время было такое, Келли. Банка данных о пропавших без вести в семидесятых не существовало. В каждом городе полиция составляла протоколы и рассылала по телетайпу приметы жертв в другие города. Но ты представь, как по стране болтаются сотни девчонок. Такая выходит на шоссе, поднимает руку, плюхается на заднее сиденье подъехавшего автомобиля, и поминай как звали. Больше о них ни слуху ни духу. Раздолье для поставщиков порнографии, насильников, убийц.
– Что же заставило нашего фигуранта остановиться? Такие дела сами по себе не заканчиваются.
Гас пожал плечами.
– Например, он уехал в другой город. Или его арестовали. Или умер. Как говорится, возможны варианты.
О'Шонесси задумалась.
– Что же все-таки произошло с Лизой Пенн? Зачем стрелять в девчонку, если намерен похитить ее? И она сама не собирается сопротивляться. Какое уж там сопротивление под дулом пистолета?
– Может, она решила, что он шутит, а он хотел по-быстрому с ней разделаться.
– И потом все прекратилось, так?
– Последняя жертва зарегистрирована в 1976 году. – Гас постучал по папке. – Сегодня утром я позвонил в отдел по делам малолетних. Там сказали, что начиная с 1991 года, когда горничная похитила из отеля «Пан-Американ» ребенка и отвезла его в Южную Каролину, вплоть до исчезновения Энн Карлино в прошлом мае подобных случаев не зарегистрировано.
– Что ты думаешь о случившемся в Филадельфии? О сходстве оружия убийства?
– За тридцать пять лет впервые о подобном совпадении слышу.
Дожидаясь, когда на другом конце провода возьмут трубку, О'Шонесси кинула в рот «Никорет» и устроилась в кресле поудобнее.
– Пейн слушает.
– Это О'Шонесси, детектив. Дела о малолетних уголовниках у нас в пожаре сгорели, и все же я могу сказать, что Сьюзен Пакстон, которую вы за святую выдаете, в Уайлдвуде была совсем иной. Наш начальник лаборатории помнит ее, говорит, со шпаной водилась. Ей парни даже кличку дали – Стервоза Сью.
– Неужели? – Пейн подвинул к себе блокнот. – А что с той, которую в 1974 году застрелили? С Лизой Пенн?
– «Училась в колледже в Индиане, штат Пенсильвания, – читала О'Шонесси свои записи. – Машину потерпевшей обнаружили у эстакады. На сиденье – засохшая кровь той же группы, что и у нее самой».
– Это все?
– Да. – О'Шонесси вынула изо рта жвачку, поморщилась и выкинула в мусорную корзину. – Но Лиза Пенн была тогда не единственной жертвой. За два года пропали без вести четыре девушки.
– О Господи!
– Если хотите, основные сведения о них я передам вам по факсу. – Взгляд Келли опять остановился на развешанных по стене фотографиях с места происшествия у сточной трубы, но тут будто молния сверкнула у нее в голове. – Детектив Пейн! – воскликнула она.
– Да, лейтенант?
– Машина Лизы Пенн находилась на автостоянке у эстакады.
– Ну и что?
– А то, что очень похожее похищение произошло у нас совсем недавно, первого мая. И автомобиль похищенной находился на той же стоянке, и опять кровь и никаких следов жертвы.
Несколько секунд оба молчали.
– Есть подозреваемые, лейтенант?
– Двое.
– Кто-нибудь из них мог приехать в Филадельфию и убить Сьюзен Пакстон?
– Не знаю. Один не умеет водить машину, другой пока не знает, что он подозреваемый.
Они помолчали, потом Пейн спросил:
– Лейтенант, Эндрю Марки еще в морге?
– Да, я звонила туда после нашего вчерашнего разговора.
– Хочу задать вам вопрос. Вам известно имя Черри Мур?
– Черри Мур? Нет, кажется, неизвестно.
– О ней много писали. Она помогает следственным органам раскрывать сложные дела. Она… как бы это сказать… угадывает мысли. Мысли…
– Мертвых людей? Да-да, припоминаю, – произнесла О'Шонесси. Она читала об этой женщине, когда плыла на пароме. Ее кольнуло радостно-горькое воспоминание о том, как прошлой осенью Тим неожиданно получил внеочередной отпуск…
– Лейтенант, Черри Мур – один из близких моих друзей. Я попросил ее помочь мне с делом Сьюзен Пакстон.
– Она готова читать мысли ваших жертв?
– Вроде того.
– Каждый ваш звонок заставляет меня удивляться, детектив Пейн. И что же она прочитала?
– Черри Мур увидела мужчину. Она описала его полицейскому художнику, и у меня есть его приблизительный портрет. Длинные волосы, борода. Мы показали портрет мужу, друзьям, сослуживцам. Никто такого не видел. У нас он тоже не числится.
– И теперь вы хотите узнать, не того ли человека видел Эндрю Марки?
– Угадали.
О'Шонесси посмотрела на подчиненных.
– Начальник управления не разрешит это сделать.
– А его и спрашивать не надо. Черри просто зайдет в морг на несколько минут. И еще, подскажите, где мне лучше показывать портрет. Может, убийца Сьюзен Пакстон и похититель Энн Карлино одно лицо?
– Не будем торопиться, детектив, хотя я тоже об этом думала.
– Чего вам стоит, лейтенант? Мы приедем и уедем, зато выясним, сам ли Эндрю Марки упал с лестницы или ему помогли упасть. Никому и в голову не придет, что была задействована Черри Мур.
О'Шонесси выдвинула ящик стола, достала сигарету, закурила, затянулась.
– Вы что, тоже умеете мысли читать, детектив? – сухо проговорила она.
– Я полицейский, лейтенант. Знаю, как люди реагируют на подобное.
– Но чтобы все было между нами, – сказала Келли, глядя на стену. – Когда вы хотите приехать?
– В пятницу вечером – вам удобно? В субботу в морг, а в воскресенье я бы походил по городу с портретом.
– Вас устроит небольшая квартира? Одна спальня и диван в гостиной?
