VII
Одно слово, которое шепнул Хокс лакеям, открыло перед ним все двери. Через лабиринт ходов они прошли в маленькую ложу. Там их принял президент клуба.
— Лорд Люцифер собственной персоной! — приветствовал его Хокс. — Не соблаговолит ли ваша светлость всемилостивейше разрешить гостям доступ в этот адский рай? Они сгорают жаждой ознакомиться с его дьявольскими наслаждениями!
Лорд Люцифер кинул на принца быстрый взгляд.
— Повсюду в Англии джентльмен — желанный гость! — сказал он с легким поклоном. — Если он желает оставаться неузнанным, то ему разрешается надеть маску. Никто не досадит ему назойливым любопытством. Ничему не верить, ничему не удивляться — таковы единственные законы здешнего царства.
Принц Джордж высокомерно вскинул голову:
— Маску? К чему? Я никого не боюсь! А вот лорд Балтимор… к чему он скрывает здесь свое имя? Прежде он не старался прикрыться псевдонимом.
Лицо лорда оставалось совершенно спокойным; только на его узких губах мимолетно скользнула тонкая усмешка.
— Таинственность увеличивает очарование греха, — ответил он. — Между прочим, джентльмен выразил удивление и этим нарушил наш закон. Требую штрафные деньги! Сто фунтов!
— Черт возьми, в аду дороговато! — рассмеялся принц. — Но я не обладаю наличными деньгами, видно, его величество желает, чтобы я делал долги. Не могу ли я уплатить штраф векселем?
— Вексель — личное изобретение Люцифера, — ответил с поклоном лорд Балтимор, — а подпись джентльмена — то же золото!
Принц Джордж достал из кармана пачку вексельных бланков, заполнил один из них и подал лорду, а тот бросил вексель в сосуд, напоминавший по форме церковную кружку. Затем гостям подали красное домино. От маски принц отказался.
Каким смешным, мальчишеским казалось все это Эмме! Выспренняя речь лорда, игра в мнимую опасность, этот маскарад! Но когда Люцифер откинул полог, закрывавший выход из ложи, она невольно отшатнулась и ее охватил страх — перед нею распахнулись ворота ада.
Зал казался громадным огненным морем. Стены были искусно убраны таким образом, что казалось, будто от них исходят яркие язычки пламени. В зареве багрового огня голые мужчины и женщины носились безумным хороводом, качались над изрыгающими пламя колодцами, прижимали к обнаженной груди пламенеющие головешки. Гигантские факелы свешивались с каменных столбов, роняя шипящие капли в сосуды с водой, из которых поднимался кверху беловатый дымок. Дым факелов поднимался вверх и вытягивался замаскированными вентиляторами.
Посередине зала возвышался пурпурный трон Люцифера. Около него ползали жабы, саламандры и скорпионы, над ним раскинулось ветвистое древо познания добра и зла, отягощенное плодами, среди которых металлическим блеском отливали кольца гигантской искусительницы змеи. У подножия трона на длинном красном столе вертелось колесо счастья, на небольших столах были разбросаны карты и кости. Широкие закусочные столы гнулись под тяжестью кушаний и напитков. Пышные кровати манили коврами и шелковыми подушками к отдыху в полутемных уголках.
А среди всего этого под тихие звуки невидимой музыки носились со взвизгиваниями и смехом красные черти и дьяволицы. Соединяясь непристойными группами, они громоздились на диваны, копошились в уголках, толковали у закусочных столов, где непрерывным потоком лилась кровавая струя красного вина.
Дрожа, прижималась Эмма к мисс Келли, пока они с принцем проходили через зал. Чувственный смех женщин, страстные выкрики мужчин, раздражающая музыка действовали ей на нервы. Она предпочла бы повернуть обратно и убежать из этого ведьмина котла, где все было рассчитано на то, чтобы отуманить разум и возбудить чувства к самым необузданным капризам.
Мисс Келли, улыбаясь, смотрела на нее. Спокойно и уверенно шла она через зал, ее рука крепко обвивала талию Эммы, и в глазах светилось тайное ожидание. Она знала здесь всех и каждого называла по имени, прибавляя в виде характеристики какую-нибудь странную историю.
Лорд Камптон, маленький и юркий, словно угорь, убил на четырнадцати дуэлях одиннадцать противников и трех сделал калеками. Леди Уэнтуорт, изящная и нежная, словно эльф, могла перепить любого матроса. Лорд Рокингам и лорд Оксфорд снискали бессмертную славу бегом на призы пяти гусей и пяти индюков. Мисс Пейтон, бледная и гибкая, словно лилия, дочь лорда, фрейлина королевы, имела от многих любовников троих детей и теперь собиралась повенчаться с герцогом.
Великое и малое, смешное и страшное смешалось здесь воедино; ничто не имело под собой прочной почвы, одно только беззаконие было здесь законом.
Внезапно послышались громкие крики, заставившие Эмму вздрогнуть:
— Сатанина! Да здравствует Сатанина, спутница Люцифера! Сатанина, королева ада!
Под руку с Люцифером, сопровождаемая группой молодых людей, на трон взошла молодая женщина. Костюм телесного цвета плотно обтягивал ее фигуру, словно шкурка розовой змеи. Над лицом мадонны, среди белокурых волос, изливала потоки света диадема из рубинов и бриллиантов.
— Леди Уорсли! — в восхищении крикнул принц Джордж. — Это леди Уорсли, королева нарушительниц супружеской верности!
Сатанина махнула рукой, требуя тишины. Все столпились поближе к ней. Молодые люди ее свиты расположились на ступеньках трона, а Люцифер подобострастно опустился к ее ногам. И Сатанина заговорила:
— Обитатели красного рая, почитатели света, поклонники огня, Сатанина благодарит вас! Но ее душа печальна, сердце полно огорчений. Дайте же ей высказать вам свои страдания. Что гласит закон? Ничему не верить, ничему не удивляться! По эту сторону существования — жизнь, по ту сторону — ничего! Что же требует мораль? Жить самому полной чашей и давать жить полной чашей и другим. Но женщина живет лишь в любви; в любви рождается она, для любви предназначена и в любви умирает. Разве я грешила тем, что любила? Мужчины мрачных времен, тираны души, рабы самолюбия, сочинили заповедь, гласящую, будто женщина должна принадлежать только одному мужчине. Она должна закрывать глаза, за тыкать уши, прятать руки, чтобы ни одно лицо, ни один голос, ни одно прикосновение, кроме лица, голоса и прикосновения этого единственного мужчины, не понравились ей. Но Сатанина спрашивает: разве сэр Ричард Уорсли красив?
Она немного подалась вперед и оглянулась по сторонам, словно ожидая ответа. Единственным ответом аудитории был смех.
Леди Уорсли кивнула и продолжала:
— Сэр Уорсли красив! У него лицо обезьяны, голос попугая, кожа жабы! Сатанина считает себя крайне обязанной тем, кто отдал ее еще неопытным ребенком в жены этому красавцу. Но все же у него было сердце; он не мешал ей искать у других красоты, которой она не могла найти у него. Однако однажды ему понадобились деньги. Тогда он подал в суд на того, с кем утешалась Сатанина. Посмотрите на утешителя сами и решите, имела ли Сатанина основание искать у него красоты?
Она подозвала одного из молодых людей своей свиты. Он встал и показал собравшимся пышущую силой фигуру Геркулеса.
— Дэвис! — заликовали присутствующие. — Капитан Дэвис, лучший борец старой Англии.
Сатанина нежно похлопала капитана по широкому затылку и мягко толкнула на прежнее место.
— Разве Сатанина не должна была защищать эту красоту против уродства, эту любовь против того эгоизма? Так она и сделала. Она выступила с доказательством, что сэр Уорсли отлично знал, что она искала красоты у других и что он наметил этого одного только затем, чтобы вымогательством достать денег. Тридцать пять живых доказательств вызвала она в суд, тридцать пять патентованных красавцев. И
