мгновенно засыпаю.
Паола роется в библиотеке. Гилва во дворе звенит мечами с Бенедиктом. Вроде бы, дела у них идут на лад. Во всяком случае, ночевала Гилва не в гостевых покоях и не у нас. А я шляюсь как неприкаянное привидение по всему замку, сую нос во все углы. Уже нашел два входа в тайные проходы и одну дохлую кошку. За мной шляются два лакея-телохранителя. Дело свое они знают, я проверил. Но зачем Рэндом их приставил ко мне? Кого из близких и родных мне следует опасаться?
Сворачиваю в очередной коридор. Слышу за спиной звуки, которые интерпретирую как незнакомое ругательство. Один из охранников уже передо мной.
– Сэр… Простите меня… Не надо ходить этим коридором.
– Почему?
– Здесь нет коридора.
– Вот те раз! А где же мы стоим?
Охранник нервно оглядывается через плечо.
– Понимаете, сэр, Замок – не совсем обычный дом. Ходят слухи… В общем, если вы сто раз проходили, и коридора не было, а на сто первый он появился, то лучше пройти мимо.
– Это интересно! А почему – мимо?
– Ходит слух… Служанка Мэрилонг несла королю Эрику чашечку горячего кофе и свернула в такой коридор… А принесла кофе через два месяца. Вместо нее уже наняли другую служанку. Родные получили компенсацию за ее смерть. Счастье, что кофе не успел остыть, иначе ее непременно бы уволили, а компенсацию отобрали.
– Понятно. Давайте проведем научный эксперимент. Встаньте у той стены, чтоб видеть весь коридор, а я пройду его из конца в конец. Наблюдайте за мной в четыре глаза.
– Но…
– Это приказ. Сами в коридор не суйтесь, что бы там ни происходило.
– Есть, сэр! – ответили повеселевшие ребята и заняли наблюдательный пост.
Читал я об этом коридоре. Называется Коридор Зеркал. Здесь вас может съесть родная мама, но, если повезет, узнаете много интересного. Уверенно шагаю на дрожащих коленках к первому зеркалу. Странное зеркало. Кусок ночи в резной раме. Из темноты доносится смешок.
– Борисыч, береги печонку! – россыпь смешков. Мужских и женских.
– Кто звал меня? Отзовись из мрака!
Умней реплики не придумал. Жду минуту, провожу пальцем по холодному стеклу и перехожу к следующему. Ну конечно, кто же еще!
– Здравствуй, Паола.
– Кобель!
– За что так неласково?
– Ездить на мне по девочкам? Ты для этого меня выдумал? Для этого в лошадь превратил? – Паола хватает меня за грудки, тянет к себе, в зеркало.
– Малышка моя, это был страшный сон. Кроме тебя нет у меня девочек.
– Лжец! А Фима с заправочного спутника, а Лариса с пятой диспетчерской? А Тома?
– Это было до тебя.
– Ну смотри, Повелитель! Я ведь волшебное слово знаю. Не веришь? Б-и-о-ф-о-р…
– Не надо! Верю!
– Застану тебя с юбкой, произнесу это слово… Ты сам себе под корень отрежешь. А если попробуешь хоть что-нибудь во мне изменить, я тебе кухонным ножом лоботомию сделаю. Станешь тихим и послушным как кастрированный кот!
С трудом вырываюсь из цепких рук. Если хотите завести врага, постарайтесь, чтоб он был не женщиной.
– На, хлебни, – Гилва из следующего зеркала протягивает стеклянную фляжку. Как раз то, что нужно. Нервы успокоить. Делаю глоток. Только в этом сумасшедшем мире можно придумать пойло, в котором больше 100% спирта. Карнавальное шествие с факелами двигается по пищеводу в желудок. Занюхиваю рукавом, им же вытираю слезящиеся глаза.
– У-ух, ядреная плазма! – завинчиваю колпачок, возвращаю фляжку, но в зеркале уже нет Гилвы. Обычное отражение. Чокаюсь сам с собой, подмигиваю и опускаю фляжку в задний карман брюк.
– Почему Лабиринт хотел меня убить? – спрашиваю Дворкина из следующего зеркала.
– Кабы всегда его желания совпадали с возможностями… – туманно отвечает он.
– А почему Паола не может даже картами пользоваться? Она же прошла Лабиринт. Теоретически все о них знает.
– Почему гусеница не может летать? А? Хи-хи-хи! Она еще не родилась бабочкой.
– Она… живая?
– Парень, ты глубоко копаешь. А ты – живой?
– Да.
