всплески будут повторяться, потянутся сюда.
– Плевать. А ты не испугался?
– Испугался, – честно сознается Шушик. – За Корал. Она славная самочка, и с ней лучше дружить. Единорог вам что-нибудь сказала?
– Нет, – откликается Паола. – Только смотрела. Ой! А вдруг она о Змее предупредить хотела?
– Не бойся. Мы же здесь ради него.
– Не бойся, да? Ты десантник. А мне страшно! А ты как муха полусонная. Тебе собраться надо перед боем, а не шататься тоскливым привидением, вот!
Шушик поспешно прощается с нами и уходит в небо. Маленький, деликатный дракон. Это очень важно – то, что он сказал. Меняет весь расклад. Черт возьми, у меня на руках наконец-то появились козыри. Начинаю верить, что все и на самом деле может пройти мирно. А также понимаю, что Змей очень скоро будет здесь. Ему ли не узнать всплеск энергии собственного глаза? Если уж единорог встревожилась…
– Он скоро будет здесь.
– Кто?
– Змей.
Сначала исчезают цвета. Мир становится черно-белым и плавно превращается в негатив. Сажусь в кресло-качалку и водружаю ноги на стол. Сдвигаю на лоб широкополую ковбойскую шляпу. На меня нападает какая-то странная апатия. Чувствую, печенкой чувствую, шестым чувством космодесантника – я на водоразделе. Еще не позно отступить. Сохраню то, что имею. Этот мир, друзей… Если пойду вперед, получу в награду какой-то другой мир, но этот потеряю безвозвратно. Одно другого стоит. 50 на 50. Смешно, но вопрос о выборе не стоит. Не в моих правилах на месте стоять. Как бы глупо это ни звучало, но только вперед. Как лемминг.
Черно-белый мир-негатив описан в «Хрониках». Ничего страшного в этом нет. Видимо, Змею так больше нравится. Но черный свет – явление любопытное. Ослепительный черный свет. Манипулятором Логруса тяну из седельной сумки инфракрасную маску, но в ней вообще ничего не разобрать. Набор ярких и тусклых пятен, которые глаз не может сгруппировать в контуры предметов. Швыряю маску на стол и жду Змея. А вот и он. Здоровенный одноглазый питон. Не берусь судить о раскраске. При таком освещении понять сложно.
– Здравствуй, Змей Хаоса, – лениво говорю я. – С моей стороны требуются какие-то ритуальные фразы или телодвижения?
– Оставим формальности. – Змей поднимает голову на уровень человеческого роста и, покачиваясь, изучает меня. – Ты меня не боишься, – констатирует он. – И твой спикарт не готов к активным действиям.
– А разве надо тебя бояться?
– Нужно ли бояться смерти? – улыбается этот одноглазый пожарный шланг. Я морщусь.
Бояться смерти – что бояться сна.
Она для духа вовсе не страшна.
Дрожащим голосом сообщает Змею Паола.
Боится смерти только наше тело,
Но это уж совсем другое дело.
Спасибо тебе, храбрая моя. Иронично киваю Змею.
– Слышал? Давай поговорим о деле. Я хочу пройти высшее Посвящение, глядя в оба твоих глаза. Дворкин сказал, что это даст новое качество. Но сначала я должен пройти обычное Посвящение, глядя в твой правый глаз. Иначе симметрия восприятия будет нарушена.
– Ты хочешь заключить со мной сделку, человек?
– Это сказал ты, не я.
– Цена будет высока. Мой левый глаз.
– А если у меня его нет?
– Не играй со мной. Пять минут назад он был здесь. Я чувствовал его.
– Хорошо, – я резко подаюсь вперед. – То, что ты почувствовал, будет твоим. Идет?
– Ты говоришь так, будто речь идет о чем-то другом, не о моем глазе.
– Я говорю о том, что ты почувствовал, как бы это ни называлось.
– Знаешь, что ждет тебя в случае обмана?
– Жизнь, полная острых и ярких впечатлений – ты это хотел сказать?
– Да. Сделка заключена. Ты готов, человек?
– Две минуты, и я буду готов. Ты не мог бы включить нормальное освещение?
Надеваю шлем, заменяю кассету на чистую, переключаю аппаратуру с воспроизведения на запись. Пока давлю на кнопки, мир вновь обретает краски. Змей, оказывается, салатного цвета. А брюшко цвета осенней листвы. Может, он своей расцветки стесняется?
– Готов. – На всякий случай инструктирую, чтоб не дергался и не отвращал от меня свой одноглазый лик.
Что-то улыбка Змея мне совсем не нравится…
