— Послушайте, всем известно, что океаны занимают половину поверхности планеты. Но! Цивилизация сосредоточена на узкой полоске, окаймляющей материки. До глубины 100—130 метров. Дальше — Темнота. Теперь рассмотрим, что планирует Совет.
— Так уж и планирует.
— Ну, пусть изучает возможность, — согласился Корпен. — Мы строим дамбы и затапливаем сушу. Реки — это только начало. Огородить дамбой и заполнить средой можно любой плоский участок суши. Такой участок называется ольдер. Подумайте, сколько жизненного пространства мы получим. Не узкую полоску шельфа, а
— Созидающая мощь интеллекта, — фыркнула Ригла. — От мужа с утра до вечера слышу.
Но Алим видел, что даже она поражена широтой замысла. А фыркает — такой уж характер.
Волна интереса к возвращению группы спала, теперь приходилось держать ответ перед серьёзными, придирчивыми инстанциями.
— Какого алмара я тут делаю? — возмущался Алим. — Я же не работник турбазы.
— Но ты же там был, — воспитанный в духе ответственности Корпен просто не понимал возмущения Алима. — Икша назначила тебя членом совета группы, ты согласился.
— Да, но я согласился
— Ты должен рассказать им всю правду. Иначе свалят вину на Икшу, — убеждала жена. Это действовало.
— ...Скажите, это был очень опасный маршрут?
— Нет. Пока не случился обвал, маршрут был тяжёлый, но не опасный. Тяжесть маршрута создавала видимость опасности для начинающих туристов. К тому же, инструкторы хорошо разработали методику прохождения маршрута.
— В чём это выражалось?
— В мелочах, — Алим развёл плавники. — Где покажет, как порог пройти, где организует днёвку на двое суток, чтоб все к холодной среде привыкли. Покажет съедобное растение. Привал устроит так, чтоб группа перед трудным участком отдохнула. По отдельности, вроде, мелочи, но результат поразительный. За всю первую половину маршрута никто серьёзной царапины не получил.
— А после обвала?
— После мы на царапины внимания не обращали. Стало по-настоящему опасно. Просто удивительно, что погибло всего два туриста и инструктор. Икша всегда брала на себя самое опасное...
— Вы сказали, погибло только два туриста.
— Да. Окун и Елуга погибли. Орчак сейчас лечится в стационаре. А царапин и мелких ран всем хватило.
— По нашим данным, в группе была ещё одна туристка. Её звали Реска. Что с ней случилось?
— Да, действительно, была такая. Но на второй день похода выяснилось, что она не переносит пресную среду. Реска вынуждена была вернуться. Икша выделила ей сопровождающего и отправила назад.
— На турбазу она не вернулась. Кто может подтвердить ваши слова?
— Корпен. Он был сопровождающим и проводил её до обитаемых мест. А спустя несколько дней догнал группу.
— Хорошо. Теперь следующий вопрос. Одна из туристок была... тяжела.
— Член комиссии по контролю рождаемости боится сказать: «собралась метать икру»?
— А вы не смейтесь, Алим, вопрос чрезвычайно серьёзный. Что стало с икрой?
— Насколько я знаю, икра Амбузии уничтожена.
— Вы при этом присутствовали? Видели своими глазами?
— Нет. Этим занималась Икша.
— То есть, вы не знаете, что случилось с икрой? А представляете, что будет, если разумный вид начнёт размножаться в озере? Если там бесконтрольно начнут плодиться дикари? Если они потоком хлынут в наш перенаселённый мир? Мы же не можем подняться в озеро. Сколько патрулей придётся держать в реке!
Рыбки-ракушки, — лихорадочно соображал Алим. — Вот ведь незадача... Ригла говорила, икру съели. Значит, там был Корпен! Не забыть бы предупредить...
— Слушайте, ганоид, не считайте себя самым умным. Если уничтожением икры занималась Икша, значит, икра уничтожена вся, а отчёт об этом хранится в памяти Корпена! Ещё вопросы есть?
— Что вы чувствовали на суше?
— Во-первых, я здорово испугался. А так, по существу — ничего такого, чего нельзя почувствовать в среде. Представьте, что вы попали в полосу прибоя, и вас тащит боком по камням. Очень похоже.
— Чем был вызван ваш страх? Отсутствием среды?
— Вовсе нет. На суше можно безопасно находиться целую минуту. А если потренироваться задерживать дыхание, то две, три, а может даже пять минут безо всякого вреда для здоровья.
— Чего же вы тогда испугались?
— Мне нужно было подняться по осыпи почти на два метра вверх. Это очень сложно... Я понимаю, что здесь, в среде, подобное звучит нелепо. Но поверьте,
— Эта сила вас напугала?
— Нет. К этой силе мы привыкли, пока кидали камни. Я же говорю, было очень трудно подняться по осыпи. Я лез вверх, а сила толкала меня вниз. Среда уходила, я боялся, что не успею, а от хвоста на суше пользы мало. Я потом долго думал над этими секундами. Если бы у меня было четыре рук-ки, я смог бы двигаться по суше без проблем. Я бы завёл рук-ки вперёд, потом приподнял и перенёс вперёд тело. Снова завёл вперёд рук-ки, и так далее.
— Вы хотите вырастить ещё пару конечностей только ради того, чтоб на минуту выйти на сушу?
— Нет, это чисто теоретическая разработка. Пока не будет решена проблема дыхания, хотя бы на четверть часа, на суше нам делать нечего.
— Это разумно.
— Если бы на дыхании всё кончалось. Но это только часть проблемы. Вторая — защита кожи. Слизь не годится. Она там высыхает. Третья проблема — сама кожа. Для суши нужна грубая, толстая кожа, особенно на брюхе и рук-ках. Есть ещё вопросы, но я пока не знаю, что важно, а что нет. Жёсткость скелета, например. Растения суши, особенно крупные — очень прочные и жёсткие. По аналогии, и скелеты сухопутных животных должны быть жёстче и прочнее наших...
— Спасибо. Эти проблемы мы обсудим в другой раз.
— ...Ольян, что вы можете сказать об Алиме?
— Алим — парень с головой! Умный, смелый и слегка псих. Вы слышали, как он тащил на себе Риглу? А как по суше плавал, слышали?
— Вы сказали, что он немного не в своём уме. В чём это выражается?
— Он просто фанатик суши. Облазал всю затопленную территорию. А эта свадьба? Не подумайте, я ничего не имею против Риглы. Но они разных видов...
— Когда у Алима появилась страсть к суше?
— А вы не знаете? Да он ради суши в поход пошёл. Мы только в первый раз берег увидели, а он говорит: «Я поднимусь на тебя!» Или что-то в этом роде. И ведь поднялся! Серьёзный парень. Сказал — сделал.
— Он точно заболел сушей до того, как поднимался на берег?
— Да чтоб мне крабом стать! Вы у Корпена спросите.
— Спасибо, вы нам очень помогли.
