больше. Фалин медленно, как-то сонно кружит, сонаром проверяет горизонт. Сейчас ведь догадается, развернётся и опять — мягкой волной в голову...
Ярость атакующей кулы закипела в крови. Атран рванул вперёд и вверх, спикировал на спину свисту, намертво прилип присоской. Грубо выдернул рук-ки юноши из обтекателей, сжал мёртвой хваткой выше локтей. Враг нейтрализован. Боевые приёмы, словно картинки, мелькали в сознании. Не то, не то, укрутка — не то! Заработал хвостом, набирая скорость и с разгона вогнал противника головой в тонкий слой придонного ила. Фалин забился. Атран протащил его по грунту, зарывая в ил всё глубже. Ярость отхлынула. Фалин бился всё слабее. Атран разжал рук-ки, расслабил присоску и вдруг понял, что свист без сознания. Возможно, умирает.
Похолодев, на ощупь нашёл тело, выдернул из ила, ощупал голову. Рот широко открыт, но глотка забита песком и илом. Пальцами очистил, сколько мог, взял тело на нижнюю присоску, грудь к груди, настроился на контактное пятно...
Фалин был без сознания. Но Атран работал и с кулами, и с шалотами. Нахватался кое-чего у целителей. Минуя сознание, пробился к двигательным центрам, раскрыл жаберные щели и рот, рванулся вперёд, промывая дыхательные пути. Пальцами почувствовал, как поток выносит песок и ил.
Через пару минут Фалин пришёл в себя. Юношу скрутил приступ рвоты. Атран освободил двигательные центры и задумался: что дальше? Ясно, что юношу надо положить в стационар — в жабрах свербит, идёт кровь, разбиты, поцарапаны губы, повреждён и ноет левый глаз. Но что потом?
Парнишка прокашлялся и теперь издавал невнятные звуки. Впрочем, если прислушаться, вполне внятные. Только гортань словно судорогами сводит.
— Победил, да? Радуешься? Продемонстрировал боевые искусства. Радуйся, ты сильный, могучий! Но Светлячка мы тебе не отдадим. Можешь со мной что угодно делать, мы для тебя — отработанный материал. Только Светлячка не трогай, понял? Тебе что, других мало? Зачем ты её-то в Темноту тянешь? Оставь её. Она вторую неделю не своя ходит. Учёбу забросила, сутками тебя, урода, в Темноте ищет. Не ломай ей жизнь, сволочь. Не смей ломать ей жизнь. Она добрая, чистая. Она десяти таких, как ты, стоит, понял?
— Дурак ты, парень, — тяжело произнёс Атран. — Я в таком же мутном омуте, как она. И я вторую неделю не знаю, что с собой делать.
Как ни странно, Фалин его услышал.
— Так что ж ты её обманываешь? Не обманывай её. Назови себя. Ты же для неё безымянный охотник из Темноты. Или боишься хвостом по рылу получить?
— Боюсь, — сознался Атран. — Но сегодня я искал её, чтоб назвать себя и получить хвостом по рылу. Ты мне помешал.
Парень притих, только изредка судорожно взбулькивал. Потом несильно дёрнулся, пытаясь освободиться.
— Так и потащишь меня вверх брюхом, как добычу?
Атран вышел из слияния, рук-ками перевернул тело под собой и вновь взял на присоску.
— Куда ты меня ведёшь? — спросил Фалин.
— В медсектор. У тебя глаз повреждён. Сейчас залечить легко, потом будет сложнее.
— Не пойму я тебя. Ты же кипел от ненависти. Меня на куски разорвать хотел. Кулам скормить. А теперь — в медсектор...
— Тебя? Кулам???
— Подробно так показал, с картинками.
— Ты что, мысли мои... А, так ты на пятне оказался! Познакомился изнутри с работой охотника, поздравляю. Обычно такое только кулы видят. Сам, впрочем, и виноват. Не знаю, как ты меня оглушил, но ты оказался на месте кула, а я вёл бой. В бою случается, по голове получишь, всё на рефлексах.
Некоторое время двигались молча.
— Мне эти рефлексы охотника до смерти сниться будут, — произнёс парень.
— А чем ты меня оглушил?
— Свистом, что у меня ещё есть? Всё дело в фокусировке и силе. Так громко я ещё ни разу не пробовал. Сам припух. Тело ватное, голова мутная... А ты как набросился...
Стационар был свободен. Атран отослал медсестру за целителем, приказал Фалину опуститься на купол стационара и расслабиться, а сам вошёл в контакт с инструментом.
Когда явился целитель, Фалин уже спал.
— Что с больным?
— Зарылся с разгона в песок. А я помог... Выйдет — сам расскажет, если захочет. — Атран отделился от нервной системы стационара и освободил место. — Все травмы свежие, локализуются по болевым сигналам. Серьёзных нет.
Объяснение с Антой отложил на завтра. Хватит приключений на один день. И так плавники трясутся. Направился в лабораторию Алтуса.
— Знаете, коллега, я, кажется, сделал открытие. В Темноте во мне проснулось давно забытое чувство ориентации. Я вышел к посёлку, даже не задумавшись, в какую сторону надо плыть!
— Какое оно? — заинтересовался академик. — Что в основе?
— Не знаю, — Атран смущённо развёл плавниками. — Я же говорю, вышел к посёлку, не задумавшись. Надо будет провести серию экспериментов. Впрочем, испытатели меня предупреждали...
— Ваши или мои?
— Мои. Кстати, об испытателях! Вы не думаете, что пора заняться их профессиональным профилированием? Углублённое общее образование — это, конечно, хорошо. Но пора думать о социальной адаптации.
— Наверно, вы правы, коллега! — согласился Алтус. — Ко мне поступали сигналы...
— Вот-вот. У меня появилась пара идей. Если вы не против, я займусь этим. Деканат уже предупредил.
— Да-да, конечно! Надо больше уделять внимание молоди. Это недосмотр с моей стороны... Обязательно держите меня в курсе.
На следующий день у входа в грот стационара околачивались шесть свистов. Изнутри доносились голоса. Видимо, медперсонал пытался выгнать остальных посетителей.
— Смотрите, сам Атран... — раздался за спиной удивлённый полушёпот.
Прошёл в грот. Споры моментально прекратились. Все четыре девушки из группы Атрана были здесь. Атран молча сел на верхнее пятно целителя и уже мыслеречью поинтересовался здоровьем пациента.
— «Жить будет!» — также мыслеречью жизнерадостно откликнулся целитель.
— «А если серьёзно?»
— «С глазиком лучше не торопиться. Завтра выгоню. Всё-таки я не пойму: как свист мог дна не разглядеть?»
— «Присутствие начальства на верхнем контактном пятне вредно для здоровья», — туманно намекнул Атран. Вышел из слияния, осмотрел посетителей... — Анта, выйдем. Разговор есть, серьёзный.
Девушка ахнула.
— Вчера один тоже вышел, сегодня в медузе по самые жабры, — пробурчал кто-то из свистов. Кажется, Елобоч. Атран обвёл собравшихся хмурым взглядом и первым покинул грот. Оглянулся. Девушка следовала за ним на некотором отдалении. Остальные испытатели настороженным косяком смотрели им вслед. Остановился, когда посёлок скрылся из виду, дождался девушку. Плана разговора не было. Только чувство близкой утраты, которому он когда-то дал имя «горечь расставания».
— Ты уже поняла, что я — Атран.
— Фалина — тоже ты?..
— Да.
— Зачем?
— Глупо вышло. Я шёл к тебе. Хотел назваться, объясниться. Он решил мне помешать... Не хотел, чтоб мы встретились.
— Фалин не хотел, чтоб я узнала, кто ты? Я тебе не верю.
