отнюдь не меча. Цивилизация солов — наиболее одаренная по части псионов, у нас им является примерно каждый третий. Но это так же и самая древняя гуманоидная раса, первой взявшая на вооружение передовые технологии. Так что времена, когда наши предки махали чем-то подобным на мечи, отстоит от сегодняшнего момента не на сотни, а на сотни тысяч лет. Я в свое время не просто не умела с ним обращаться — просто-напросто не знала, что это за штука и с чем ее едят. И как вообще ею можно убить, — я погладила клинок Осколка, вспоминая… Усмехнулась и сказала: — В общем, училась я долго и мучительно, но результат, как видишь, имеется.
— Так все таки, чем эта железяка лучше тех же передовых технологий?
— Лис, Лис… Ну какая «железяка»? Оружие свое нужно любить, холить и лелеять. Оно ведь и обидеться может. Но по сути вопроса… Ты забываешь одну вещь: Сумерки — не весь остальной мир. Безымянная стоит вне времени и пространства. А мы, ее народ, точно так же стоим вне всех остальных. Мага не возьмет никакая пуля, никакой нейронный луч. Даже прямое попадание водородной бомбы ничего не гарантирует — щиты некоторых магов выдерживают и такое. Вампиры вообще по-моему погибают только от снесенной головы. Можно, конечно, бить и из базуки, но рубить, на мой взгляд, удобнее. С оборотнем тоже…намучаешься. Он гораздо сильнее, быстрее и выносливее человека, а уж в животной форме… Про призраков, метаморфов, зомби я вообще молчу. А наши мечи — они особенные. Это не просто кусок металла определенной формы. В них есть сила, позволяющее убивать все. Тот самый свет, который оживает только от прикосновения руки хозяина. Он пробивает любые магические щиты, вампиров, оборотней, призраков и прочих убивает, даже если просто задеть любой жизненно важный орган. Точнее, орган, который был жизненно важным у исходной формы. Но главное… Он может убить младших богов, которых больше не может убить ничто.
— Демонов?
— Может и демонов, может и…ангелов. Но в последнем, правда, необходимость еще не возникала. Светлые не вмешивались в наши дела и не угрожали нашим жизням. Пока. Но темные — главное, к чему стоит готовиться. Все может случиться в этой жизни. В том числе и то, что нас с Рейном не будет рядом. Или вообще…не будет. Мы готовим тебя к худшему, и я молюсь, чтобы то, чему мы тебя учим, никогда тебе не понадобилось. Но если вдруг понадобиться, а ты будешь не готов, дело может кончиться катастрофой, — я нахмурилась и пробормотала себе под нос: — И боюсь, глобального масштаба.
— Тень, ты что? Я без вас…Не-е-ет. Я не смогу. И не думай, — я выразительно посмотрела на запинающегося парня, — Ты что, серьезно?!
— Более чем. Ситуация складывается…не лучшим образом… — Алекс, кажется, впервые на полном серьезе осознал, что может остаться один. И испугался по-настоящему.
— Да я вообще! Тьфу! Да что ты… Да как вы… Да и не знаю я ничего! Так что я без вас…
— Вот! — прервала я его попытки отпереться от ответственности, — Наконец-то ты это осознал.
— Что?
— Что ничего не умеешь, не знаешь, да и не стремишься знать. Главная твоя задача на сегодняшний момент — как следует подготовиться. А мы уж как-нибудь постараемся на это время закрыть тебя от опасности. Но время это…надо сказать, может кончиться в любой момент. Так что набирайся знаниями, отрок, — задумавшись о своем, о девичьем, я рассеянно сложила Осколок и уже хотела сунуть его в ножны, когда мои размышления прервало подергивание рукава.
— Тень! Аууу! Ты меня слышишь?
— Ну слышу. Что?
— А что это ты сделала?
— Я? Сделала? — я недоуменно огляделась. И тут до меня, как до жирафы, стало доходить, что преобразования ему тоже никто не удосужился показать. Учителя, блин! Нет, нужно поговорить с Рейном, так дело дальше не пойдет. — Н-да. Тут дело такое — мечи-то они мечи, но потенциально являются любым холодным оружием, на какое у тебя хватит фантазии. Конечно, с ограничением по весу — материя-то одна и та же. Единственное…Гм… постоянное в них место — рукоять. И клинок можно убрать в нее совсем. Честно говоря, мы их так обычно и носим — никто, кроме хозяина, преобразовывать меч не может, а без клинка это просто красивая статуэтка.
— Слушай, а ведь правда, — обомлел Лис, впервые разглядев изумительной работы птицу-дракона с гладким белым камнем в зубах, изящными изгибами обвивающую столбик рукоятки. Лис потянулся к ней и погладил гребенчатую голову, набалдашником венчавшую рукоять. Дракон, которому по идее полагалось быть выточенным, довольно сожмурился, потянулся, зевнул, едва не выронив камень, поудобней умастил тяжелую голову и застыл, покрепче обхватив рукоять лапками. Признал. Лис зажмурился. Не открывая глаз, он сказал:
— Тень, у меня уже глюки начались.
— Если бы, — усмехнулась я, — Смотри, — он посмотрел. Дракон был неподвижен, но голова смотрела уже в другую сторону.
— И как он…это…а? — поинтересовался он.
— Да вот примерно так, — не менее содержательно ответила я, — Ладно, вернемся к нашим баранам… то есть мечам. Значит, так, солнце мое. Теорию ты знаешь, будем осваивать практику. Подбери челюсть и берись за меч. Взялся? — Лис опасливо разглядывал рукоять, явно не зная, как к ней подступиться после увиденного, — Берись, берись. Не бойся, не укусит. Она здесь для того и приделана, чтобы за нее держались.
— Угу, — он со скрипом выполнил требуемое.
— Так, хорошо. Ну, а теперь представь, что это уже не меч, а…что-нибудь еще, — через пять минут фантазийного вакуума я не выдержала и подсказала: — Ну кинжал, например.
Он представил. Ой… Из каких триллеров он выудил этого монстра? Или у кого-то склонность к извращениям? Луч, видимо, делая хозяину скидку на неопытность, все же преобразовался.
— Ни… себе! А что еще можно сделать?
— Не ругайся, — благовоспитанно отозвалась я. Потом оторвалась от размышлений об обеде и продолжила: — Я же сказала, на что у тебя хватит фантазии, то и выйдет. Только я очень надеюсь, что такими извращениями ты больше заниматься не будешь.
— Ну откуда я знаю, что вообще бывает? Нашли специалиста по холодному оружию!
— Ну, такое бывает, — из Осколка потекли металлические сочленения. Я сделала резкое движение и кнут со свистом описал круг над нашими головами. — И еще такое, — кнут сжался, утолщился, исчезли перетяжки — шест получился тонковатым, но в демонстрационных целях вполне пригодным, — И такое тоже бывает, — шест перетек в мощный полутораручный меч, потом в ременский гордон, затем в тонкую шпагу, после в соланский стиле, и наконец сложился совсем. Лис зачарованно наблюдал за всеми этими превращениями. Я почувствовала, что если вот прямо сейчас не поем, желудок объявит мне акцию протеста. Со всеми вытекающими. Глаза подопечного горели неистребимым любопытством (правильно, ему-то что — до стола добегает раньше всех), поэтпму я не нашла ничего лучшего, как позаимствовать во временно переехавшей к нам части хановой библиотеки подборку по холодному оружию. Лис с энтузиазмом принялся ее обследовать.
Наконец я добралась до продуктов питания, и на некоторое время мир перестал существовать. Потом снизила темп и умильно загляделась на успехи подопечного. Если бы он еще и теоретические знания усваивал с такой же быстротой…
За спиной коварно зашуршало. Я пресекла попытки этого дитяти соорудить мне «рожки» из гербария стейстолитовых полипов и сделала строгое внушение. Лис сверкнул кристально чистым взором и пообещал так больше не делать. Боги, зачем вы наградили это создание еще и телекинетическими способностями? От него же теперь вообще никакого спасу нет.
Хан материализовался на своей любимой табуретке. Я задумчиво прожевала последний фрукт. Крейсер «Дикий» влетел в каюту, плюхнулся рядом со мной и приступил к дозаправке.
Обеденный перерыв во всей красе. Я сыто подперла щеку ладонью и задремала.
Разбудило меня громыхание и возмущенный голос Лиса. Я лениво приоткрыла один глаз, поморщилась и опять закрыла. Потом подумала, открыла оба и встала, пока они друг друга не убили.
— А ну молчать! — гаркнула я так, что стеклянная вазочка завибрировала, — Что вы опять не поделили? — добавила я уже нормальным голосом. Ответом мне послужило двухголосое неразбери-что, — А
