– Сделаю. – Ттравница не стала допытываться дальше, зная, что выбить что-то из Дэй, пока та сама не решит рассказать, невозможно. – Только когда до дома Златко доберемся. Выделят мне там какую-нибудь каморку иод знахарские эксперименты, как думаешь?
– Златко не жадный, – пожала плечами гаргулья, потом, помолчав, продолжила: – Слушай, Ив, а тебе ничего не показалось странным в этой девушке-танцовщице?
– Нет, – подумав, отмахнулась та. – Дэй, у тебя паранойя.
– Точно не показалось? – Крылатая уже привыкла к подобным обвинениям. – Подумай, Ив!
Знахарка постаралась вспомнить свои ощущения, когда девушка танцевала.
– Нет, Дэй, правда, ничего необычного. Танцует, конечно, хорошо. Никогда ничего подобного не видела. Но… все мы что-то хорошо делаем. Может, у нее в роду все танцуют, и все дело в наследственности. А может, просто примесь какой-нибудь расы, где гибкость больше человеческой. Вон видела, как наш Калли уворачивается от меча или стрел? Обзавидуешься! Да и вообще, когда человек – мастер, это производит впечатление. А что, ты что-то странное почувствовала?
– Ну как тебе сказать? – Гаргулья перевернулась на живот. – Сейчас после твоих рассуждений даже и не знаю.
– А все-таки?
– Мне показалось, что магия какая-то вместе с… то ли с музыкой, то ли танцем в воздухе полилась…
– У тебя действительно паранойя. Хотя… надо тебе Гамельна послушать, вот уж где магия!
– Это тот менестрель, с которым ты обнималась? Кто он?
– Не помнишь? Я же рассказывала.
– А, это этот, который к вам в деревушку приезжал, ты еще сначала думала, что он убийца?
– Ага.
– Странный какой-то.
– Да, он такой.
– Познакомишь? Охота на эту флейту посмотреть. Небось, артефакт какой-то жутко крутой…
– Договорились, – кивнула Ива.
– А все-таки… действительно ли это была магия или у меня на самом деле паранойя?
– Знаешь… мне всегда казалось, что… в музыке больше всего магии. – Ива тоже перевернулась и горящими глазами уставилась на подругу. – Ведь магия есть во всем, если оно… если оно прекрасно. Помнишь, я рассказывала тебе о Марино и Ференце. Вот там тоже была магия. Но я сейчас говорю не об этом. Я просто считаю, что мастерство, талант, душа, вложенные в то или иное творение, пусть это делает и не маг, но, если что-то сделано с талантом и душой, оно… приобретает волшебство. Вот знаешь памятник Анко и Мерене? Я каждый раз как мимо пробегаю, так мне кажется, что они мне подмигивают. Пли вот помнишь тот меч, что мы видели в музее на мосту? Учи теля еще говорили, что в нем ни капли магии нет… Но его держала рука Короля Всех Людей! Да в этом мече магии больше, чем во всем Университете! Пли та книга… помнишь, мы читали? Про эльфа и человеческую девушку. Разве там не было магии? Я, когда читала, все глаза выплакала, я там жила, понимаешь? И знаешь, мне кажется, что я очень много для себя из этой книги вынесла. Я, наверное, сумбурно говорю, но… я уверена, что талант и чувство – это такая же магия как то, что мы, чародеи, делаем.
– Я поняла тебя. Только все равно то, про что ты говоришь, – это все-таки аллегория, а я говорю о совершенно традиционной магии.
Ива надула губки.
– Ну тогда разбирайся сама, я ничего такого не почувствовала.
Люди на стене кричали. К ней летел огромный, размером с телегу, огненный шар, и никто не мог ничего сделать. Только кричать. Даже бежать все были не в состоянии – ноги словно приклеились к полу.
Какофонию звуков дополнил тонкий голосок десятилетнего мальчишки, на одной ноте орущего что-то. За его спиной распахнулись огромные синие призрачные крылья. Как он тут оказался? Что делает на пути огненного шара, который через миг уничтожит всю стену вместе с немногими защитниками, что остались на девятый день осады? Откуда эти странные крылья?
Мальчик вытягивает руки вперед в жесте защиты, словно пытаясь остановить верную смерть. А невиданные крылья закрывают людей полупрозрачным занавесом.
Огромная огненная смерть мчится на стоящего на зубце мальчишку. Орут воины, кричит хозяйка дома, признавшая в худенькой фигурке своего младшенького, ревет армия врагов под стенами. И время будто остановилось.
Так рушатся надежды.
И вдруг – чудо. Огненный шар, не долетев до вытянутых рук мальчика пары локтей, на миг приостанавливается и, словно натолкнувшись на не преодолимое препятствие, рикошетит обратно. Он падает с самую гущу вражеской армии, совсем незащищенной от магии, так как в обороняющемся замке волшебников нет уже много лет. Проносится по строю до самого конца, выжигая все на своем пути.
И в ту же секунду невероятная сила отдачи толкает синекрылого мальчика назад. Проносясь через стену, он падает вниз с высоты в несколько человеческих ростов на каменные булыжники двора.
Кажется, что сейчас он заплатит своей жизнью за чудесное спасение родного замка, но нет – синие крылья словно самостоятельно борются с силой удара, постепенно выравниваясь и укладывая мальчишку в полубессознательном состоянии на землю.
К нему несутся отец, обезумевшая мать, слуги, лекари.
Руки юного спасителя обожжены до локтей, а на золоте волос багрянится кровь.
Златко дернулся как от удара в живот и тут же проснулся. Схватился за меч и, выставив руку в стандартном заклинании «щита», готовый отразить любое нападение, несколько мгновений пытался прийти в себя, пока наконец не сообразил, где он. Убрал клинок и «щит» и вытер нот со лба. Уф, давно ему не снился этот кошмар.
Синекрылый попытался унять бешеное сердцебиение. Получалось плохо. Он тихонько повернул голову. Эльф с троллем спали, как Щапа после обильной кормежки. Еще бы – столько выпить. Тролль еще и громогласно храпел. Как только сам от такого звука не просыпается?
Бэррин тяжело поднялся. Голова гудела. Не только от выпивки – для похмелья еще рано. Боги, когда же этот сон перестанет ему сниться? Юноша дошел по окна. Безумно хотелось свежего воздуха. И голову в холодную воду опустить. Окно, разумеется, не открывалось. Златко немного подумал, прихватил плащ, меч и направился к двери. Хорошо, что он не удосужился раздеться: в чем был – так и рухнул на кровать, вернувшись в комнату после обильных возлияний.
– Ты куда? – Ну конечно же на то Калли и эльф, чтобы все слышать.
– Воздуха дыхну.
– А-а. – Через мгновение Светлый снова спал.
В коридоре было темно, как в погребе. Синекрылый подождал, пока зрение более-менее адаптируется, и тихонько прокрался мимо комнаты девушек. Не хватало еще, чтобы Ива и Дэй проснулись и тоже стали допытываться, куда он, зачем и надолго ли. «Что за компания? – про себя возмутился юноша. – По нужде лишний раз не сходишь, чтобы все четверо тут же не задали сотню вопросов, в том числе и главный – все ли с ним в порядке?»
