В разговор вмешалась Люся:
— Плохо!
Володя понял ее замечание как личный выпад и поспешно стал спускаться с выступа к ребятам.
— Плохо, — продолжала девочка, — надо для надписи такие слова выбрать, чтобы в них про смерть совсем не было.
— Эх ты! — Володя встал перед девочкой. — Почему ты, Люся, всегда-всегда против? Неужели тебе и сейчас непонятно? Бессмертная — это пожизненная. На всю жизнь! Никогда не умирающая!
Спокойное лицо Нюши, сидевшей на камне рядом с Люсей, заиграло румянцем, глаза вспыхнули. Тронув подругу, Нюша произнесла убежденно:
— Лучше написать: «Скала вечной партизанской славы!»
— Здорово, — восхитился Коля. — Принимаем поправку!
Подошел Семен. Передав бинокль Ванюшке, который сгорал от нетерпения собственными глазами и поближе увидеть красные пятна, начальник лагеря присел на корточки возле споривших:
— Ну, открыватели, это, по-моему, боксит. Минерал, дающий нам алюминий.
— А Юлька говорил — мрамор…
— Отдохнули? — Семен ловко закинул за спину ружье, предусмотрительно взятое из дома — мало ли какая встреча может произойти в тайге, — поправил широкополую шляпу, которая делала его похожим на лихого степного наездника, и скомандовал: «Вперед!»
Короткий бросок по крутому каменистому склону, и ребята были уже у Иглы. Расчищенная заготовителями надпись четко выделялась на граните. Читалась она легко. Это, очевидно, потому, что каждый знал ее наизусть. И все же ребята еще и еще раз пробегали глазами по волнующим строчкам. Затем, тщательно осмотрев со всех сторон гранитную глыбу, пионеры сели отдохнуть и разговорились. Только Ванюшка Бобров продолжал ползать на четвереньках вокруг Иглы, обдирать остатки мха и таращить лучистые глаза на каждую царапину в надежде отыскать еще что-нибудь. Он увлекся и чуть-чуть не проскочил мимо очень странной палочки, застрявшей в трещине на плоском, как стол, камне.
Обрадованный и удивленный, малыш бережно поднял находку. Палочка оказалась не палочкой, а лапкой какой-то птицы. Но странно, на лапке была еще одна косточка, а в нее спрятана свернутая трубочкой бумажка.
— Сеня, Сеня, — позвал Ванюшка, — на! Я нашел что-то.
— Что это? — Семен взял из рук малыша лапку, осмотрел ее и вытащил из костяного футляра листок плотной бумаги, испещренный бисерными буквами.
— Ребята!
— Я ее в трещине нашел, — объяснил Ванюшка среди общего переполоха, вызванного находкой.
Но на этот раз его никто даже и не поправил. Все следили за лицом начальника лагеря. Выражение на нем менялось с поразительной быстротой. Любопытство переросло в изумление, изумление — в недоумение, недоумение — в тревогу.
Густой загар не скрыл бледности, проступившей вдруг на лице Семена.
— Кто разговаривал с Аксентьевым? — спросил он.
— Я. — Коля поднял руку.
— И я, — откликнулась Люся.
— Я тоже говорил, — сказал Вася. — Все разговаривали.
— Уехали на рыбалку?
Ребята догадались, о ком идет речь, и в один голос ответили утвердительно.
— На рыбалку, — задумчиво повторил Семен, — в Малую Падь, к дедушке, — он протянул записку Васе.
Председатель совета быстро пробежал глазами по строчкам.
— Тимка! — вырвалось у него. — Слушайте, что пишет Тимка!
— «Лагерь. Юльке. Юлька, я уже в Урминске, Григория Лапина нашел. Встретил его товарища — партизана. Живет Лапин в Белоруссии, возле Минска. Село я пока еще не знаю, но узнаю. Лапин награжден орденом Ленина за одно геройское дело. Теперь я, Юлька, поеду к нему. Вы пока не приезжайте. Васе и всем нашим про это не говори, рано. А так — мирись с ними, Юлька. Выпускаю Мраморного из Урминска. Вот только поезд на Минск, жаль, ночью уходит. Звеньевой первого — Тимофей». Вот, слыхали? — лицо у Васи то бледнело, то краснело, глаза метали молнии. — Теперь знаете, какая рыбалка?
— Понятно, — нахмурился Володя Сохатов, — значит, они обманули, и как они поступили бессовестно. А если они разыграли нас? Урминск Тима догадался вставить и голубя тоже!
— Тимка не может разыгрывать, — заступился Коля, выпрямляясь. — Не может!
— А тебя он никому не разыгрывал? — заметил кто-то. — С городком, помнишь?
— Тогда шутка была, а так — обман.
— Я ее подбросил? Это же Тимкин почерк. На, смотри! — Вася чуть не бросил записку Коле.
Коля поднес бумажный квадратик к глазам:
— Да, почерк Тимки.
Ребята внимательно исследовали камень, где Ванюшка обнаружил лапку птицы с депешей. Обшарили вершину, не притаился ли за камнями ехидный Тимка, но везде было пусто. Семен поторапливал с осмотром: надо спешить домой, в лагерь. С твердым намерением немедленно разыскать Юлю и разузнать все подробности отряд стал спускаться с горы. И тут Семен заметил высоко в синеве сокола. Описывая круг за кругом, сапсан парил над гарью и как бы провожал ребят. «Так вот как попала на Крутую записка Болдырева, — мелькнуло в голове у Семена. — Вот кто виновник. Значит, в его цепких когтях нашел свою гибель голубь — посланец из Урминска!»
— Внимание! — крикнул Семен.
Отряд остановился. Начальник лагеря вскинул к плечу ружье и прицелился. Грянул выстрел. Дробь, посланная из ствола меткой рукой, настигла хищника. Сапсан неловко перевернулся через голову, крылья его беспомощно изогнулись. И вот уже не птица, а бесформенный бурый ком летел к земле, теряя на лету перья.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР
Семен решил действовать без промедления. Записка, найденная у камня-иглы, пролила свет на истинные замыслы Тимы, Павки и Юли. Сомнений не могло быть. Болдырев и Катаев уехали не на рыбалку. Минск! У Болдырева хватит смелости и упорства ехать не только до Минска, а куда угодно.
Семен торопил ребят. У первой же троллейбусной остановки он отозвал в сторону Васю.
— Веди дружину домой. Разыщи Аксентьева. О записке пока никому ничего не рассказывайте. Ребята пусть займутся на фабрике. Я съезжу на вокзал. Захвати мои вещи!
Семен вскочил в троллейбус, за ним мягко захлопнулась дверца. Вася догнал ребят и стал в голову колонны. Еще издали заметили пионеры у ворот городка необычное оживление. Дежурное звено в полном составе толпилось у газона. Очевидно, ребята ждали дружину. Стремглав, обгоняя друг друга, они бросились навстречу колонне.
Ответственный дежурный, пионер в белой рубашке с красной повязкой на рукаве, несмотря на свои короткие ноги, сумел вырваться вперед, оставив других далеко позади. Он размахивал пачкой конвертов и радостно выкрикивал на бегу:
— Шесть писем! Шесть писем! Два простых! Три авиа! Заказное! Шесть писем!
Радость его почему-то не всколыхнула ребят. Дежурный ждал самое малое дружного громкого «ура!», но в ответ получил полное безмолвие.
— Вася, что это? — спросил он с тревогой и остановился на панели.
— Тимка в Минск уехал, — ответил Вася. — В общем, пошли домой, там узнаешь. Юльку встречал?
— Утром он появлялся и исчез куда-то.
