Потому что, набравшись духу, она сказала:
— Только вы его не очень загружайте работой, слабенький он у меня, худенький. Еще надорвется… Вот и Сергей с Рубеном его у меня прошлым летом чуть до беды не довели. Вырядили Володьку пугалом огородным, он ведь и в милицию угодил… Так что
смотрите у меня! — погрозила пальцем бабушка.
Васька испуганно кивнул — хорошо, мол, не будем загружать ягненка. А я готов был провалиться сквозь землю. Да что там провалиться — продолжая движение, не сбавляя скорости, преодолеть капкан гравитации и через какую-нибудь — хоть самую завалящую черную дыру добраться до соседней дружественной галактики и только там прийти в себя от стыда и обиды.
— Смотри… Смотри, бабушка, на своего хилого ягненка!
С этими словами я поднатужился и, видать, столько слепой ярости вложил в свое движение, что два ближайших ко мне столбика, надежно врытых в землю, поднялись, ломая притоптанную вокруг них землю, и повисли в воздухе. Бабушка одной рукой схватилась за сердце, а другой привалилась к Ваське. А Васька, вот черт, восторженно глядя на мое лихое молодечество, вдруг ловко представил дело так, будто я на стол поднимал, а штангу на соревнованиях. Потому что он стал отсчитывать, как судья:
— Один… Два… Три…
А потом махнул рукой — опускай, дескать — и радостно завопил:
— Вес взят! Есть мировой рекорд по поднятию свадебных столов для открытых помещений!
Бабушка, охая, бросилась ощупывать мою спину, голову и плечи — цел ли я. Я был цел.
— Вот видите, — снисходительно заметил Васька, — это же не ягненок, а бык!
Я торжественно и неторопливо возвращался из дружественной галактики домой. Через черную дыру, через гравитацию и через бесследно исчезающую обиду. Возвращаться было далеко, но к началу свадьбы я успел.
Еще раз о пользе наглядной агитации
Телеграмму, которую мы послали Акраму, попала в орготдел пароходства, там ее превратили в радиоволны и они быстро добежали до корабля. Акрам прислал радиограмму: «Поздравляю. Подробности посылкой».
Посылка пришла через три недели. В ней был японский магнитофон с дарственной гравировкой и почему-то бадминтон. Тоже японский. Мы сразу догадались в каких краях нашла Акрама телеграмма. В приложенном к посылке письме Акрам писал: «Думаю, вы догадались, в чем тут дело… В бадминтон играют двое, а воланчик между ними мечется один. Вот я и желаю чтобы у вас, Алишер и Айгуль, и счастье было одно на двоих». Бабушка вытирала глаза, когда Айгуль читала вслух письмо. Потом я отозвал Айгуль в сторонку и шепнул:
— Давай по-честному. Письмо тебе, а бадминтон мне
— Вот еще! — вспыхнула Айгуль. — Это ведь свадебный подарок.
— Что с того, что свадебный! — убеждал я. — В сундуке, что ли, будешь хранить до пенсии? Дай поиграть — будь человеком.
— Ладно, бери, — сдалась сестра. — Но только — поиграть.
Я схватил бадминтон и выбежал на улицу.
— Видали? — показал я опешившим друзьям коробку, густо испещренную непонятными иероглифами.
Сразу образовалась очередь охотников испытать в деле японский бадминтон. Мы, как очумелые, носились по проселочной дороге, размахивая ракеткой, не давая воланчику плюхнуться в дорожную пыль. Зато мы скоро стали похожи на поросят. Первым опомнился Сервер. Оглядывая жутко измаранные сандалии и брюки, он вздохнул:
— Мамка мне сегодня задаст — это точно!
Я складывал бадминтон обратно в коробку, чувствуя вину за то, что из-за меня ребята вернутся домой небывало чумазые, мыть и стирать их сегодня понадобиться с головы до ног. Сервер сходу завелся и стал размышлять вслух.
— Бадминтон — вещь, конечно, хорошая. Но играть в этой грязи — я извиняюсь… Сколько времени спортивную площадку шефы обещают сделать, а все нет.
— Через десять дней в школу идти — и опять будем без площадки.
И тут Ваську осенило.
— Ребята! — он заговорщицки понизил голос. — Айда к молодежному секретарю рудника! Именно сегодня, сейчас.
— Посмотри на себя в зеркало — тебя же мать родная не опознает, — возразил я.
— Вот и отлично! — радостно подхватил Васька, будто всю жизнь мечтал, чтобы его не узнавали. — Пусть увидят, каково нам без площадки. Может, быстрее поверят, что надо бы наконец вспомнить о нас.
Васькина идея теперь уже не казалась нам такой безрассудной, как вначале.
— Наглядная агитация — вещь хорошая! — солидно подтвердил я.
— Так идем, что ли? — обрадовался Васька, чувствуя, что мы вот-вот сдадимся.
Я махнул рукой:
— Веди нас к шефам, главный архитектор! Была не была.
Васька на радостях зачерпнул с дороги пригоршни пыли и круто посолил ею брюки.
— Чтоб еще нагляднее было! — доверительно сообщил нам он. — И вам советую.
— И так сойдет, — отклонил я Васькино предложение. — Держись, ребята, сейчас они все попадают от испуга.
Нам крупно повезло — у заводоуправления стоял у машины сам секретарь. У него вытянулось лицо, когда мы решительно подошли к нему. Мы курились пылью, что осела на нас на дороге во время игры.
— Что это значит, ребята? — растерянно спросил секретарь. — Может, у нас в поселке снимается исторический фильм о жизни беспризорников и вас пригласили на главные роли? Что за вид — не понимаю.
— Смотрите, — показал я коробку с бадминтоном. — На дороге играли. Играть нам больше негде, вот и измазались, как поросята — домой стыдно пойти.
Подключился Сервер:
— Сколько можно нас завтраками кормить? Каждый раз откладывают строительство спортплощадки.
Секретарь решительно захлопнул дверцу машины, бросив шоферу:
— В райком поедем только через час. Оказывается, есть неотложное дело и дома…
Скоро все комитетчики высыпали во двор — оглядывать нас. Заведующий спортивным сектором явно нервничал, понимая, что отдуваться первым делом придется ему. Так оно и случилось.
— Ну, Юлдаш, что скажешь, — спросил его секретарь. — Нравятся тебе ребята?
Юлдаш сказал упавшим голосом:
— Вы насчет спортплощадки?.. Сделаем, Усман Сафарович. Завтра и начнем.
Васька протянул недовольно:
— Я же говорил — завтраками будут кормить!
— Погодите, ребята! — властно остановил Ваську секретарь и вновь повернулся к Юлдашу.
— Договоримся, что это «завтра» будет в последний раз. — Он усмехнулся и продолжил — Иначе на послезавтра я назначу товарищескую встречу по бадминтону между ребятами и тобой. И знаешь где — тоже на дороге! Сам буду судить матч… Идет?
Юлдаш с готовностью кивнул:
— Сделаем… Почему не сделать. Обязательно можно.
