Чайная

Пайсы. Да! Императорское одеяние уже готово. Он взойдет на престол в Сишане.

Шуньцзы. Вы хотите поднять мятеж?

Сяо Тан. Госпожа Кан, район Сишань занимает Восьмая армия. Пан Хайшунь взойдет на престол и уничтожит ее. Разве в Нанкине будут против?

Пансы. С Хайшунем все в порядке; правда, последнее время он начал попивать да волочиться за бабами. Уже сменил несколько жен.

Сяо Тан. Государыня, во дворцовых покоях проживало семьдесят две наложницы! Это можно проверить по книгам.

Пансы. Был бы ты государыней, понял бы мои обиды! Я вот что думаю: будь вы со мной заодно, почтенная госпожа, я звала бы вас матушкой-государыней, и вдвоем мы справились бы с ним. Хорошо я придумала? Верно? Пойдемте со мной, почтенная госпожа, у вас будет все, что пожелаете!

Шуньцзы. А если я не пойду с тобой?

Пансы. Не пойдете?

Сяо Тан. Пусть почтенная госпожа подумает, пусть подумает!

Шуньцзы. И думать не стану! Нечего мне водиться с Панами. Пусть четвертая невестка будет императрицей, а я так и останусь простой старухой, горе до конца дней своих мыкать! Что глаза на меня таращишь? Застращать хочешь? Не застращаешь! Уж сколько лет, как я ушла от вас, – посмелела! Сама могу на кого хочешь таращиться. (Поднимается, идет.)

Сяо Тан. Почтенная госпожа! Почтенная госпожа!

Шуньцзы (останавливается, поворачивается к Сяо Тану). А ты, парень, оставь эту затею! Не гни спину! Попробуй честным трудом зарабатывать. (Уходит.)

Пансы (срывает зло на Ван Лифа). Хозяин, подойди-ка ко мне! Попробуй уговорить старуху! Уговоришь – получишь мешок белой муки, не уговоришь – разнесу к чертовой матери всю твою чайную. Наставник, пошли!

Сяо Тан. Хозяин, я вечером зайду узнать, согласилась старуха или не согласилась.

Ван. А если я умру до вечера?

Пансы. Тьфу! Туда тебе и дорога! (Уходит вместе с Сяо Таном и Чуньмзй.)

Ван. Ну и дела!

Цзоу. Скажи, брат, что это за пьеса?

Вэй. У меня в памяти их более двухсот, а этой что-то не припомню. Не знаешь, откуда она родом, эта баба?

Цзоу. Как не знать! Ведь это дочь Дун Батяня, она в свое время неизвестно от кого родила… впрочем, ладно, неблагородно вдаваться в подробности.

Возвращается Ван Дашуань.

Ван. Побудь здесь, сын, а я отлучусь. Мне надо по ^одному делу посоветоваться.

Сяо Дэ (громко кричит). Открывай! (Входит.) Дашуань, завари чаю покрепче. Я при деньгах! (Вынимает четыре серебряных юаня, раскладывает). Посчитаем! Один истратил, четыре осталось; пять мао за одного, скольких я отлупил?

Дашуань. Десятерых!

Сяо Д э (считает по пальцам). Правильно! Позавчера четырех, вчера шестерых, ровно десять! Дашуань, брат, возьми! Нет денег – задаром пью чай, есть – плачу! Бери! (Дует на один юань, потом прикладывает к уху, слушает.) Этот хорош, один двух стоит, держи!

Дашуань (не берет). За что же это тебе платят? Да еще серебром! Его теперь и не увидишь! Сяо Д э. А я подался учиться!

Дашуань. Учиться? Ты ведь в грамоте ничего не смыслишь! Чему же ты учишься?

Сяо Д э (берет чайник со стола, пьет прямо из носика и тихо говорит). Горком гоминьдана послал меня в Институт государства и права. Вот это, скажу тебе, работенка. Никогда такой не было. Одно удовольствие! Куда лучше, чем на Тяньцяо! За каждого студента – пять мао серебром! Скольких я вчера отлупил?

Дашуань. Шестерых!

Сяо Д э. Точно! И среди них двух девиц. Пересчитал я им ребрышки! Ты потрогай, какие у меня мускулы! (Протягивает руку.) Прямо железные. Вот и говорю, молотить эту братию такими руками – одно удовольствие.

Дашуань. И что, совсем смирные?. Ты их бьешь, а они терпят?

Сяо Д э. А я только смирных бью. Я не дурак!

Дашуань. Послушай, Сяо Дэ! Нехорошо бить людей.

Сяо Д э. Ну, это как сказать! Я хоть кулаками работаю! А учитель, который преподает историю гоминьдана, как приходит на занятия, сразу кладет на стол пистолет.

Дашуань. Это не учитель! Подонок какой-то!

Сяо Д э. Правильно! Подонок! Нет, неправильно! Тогда выходит, что я – тоже подонок. Что это ты, брат, так меня честишь? Дождешься, я и тебе кости пересчитаю.

Дашуань. Меня хоть убей, я подлаживаться к тебе не стану. Ни за какие блага!