— Запиши: Андижан. Бумага есть?
— Так запомню.
— Андижан, Арычная семь, Керим. Хватаит?
— Хватаит.
— А теперь пайдом автовокзал, посидим. За знакомство! — Керим почесал себя возле уха.
— Нет. За рулем. — Молодой человек показал Кериму ключ.
— Десять тыщ! — подчеркнул Керим. — Из рук в руки. Памаги, дарагой, очень прашу! — взмолился Керим. — Арычная семь номыр. Машина твой, таньга мой, менять будем. Редиску хочешь?
Молодой человек не понял, вяло на него посмотрел.
— Редиска надо тебе? Подбрось на базар. Родственник продает.
— Почем?
— Два рубля.
— Дорого.
— Полтора. По знакомству.
— Дорого.
— Бесплатно дам! —рассердился Керим. — За дружбу. Сколько тебе? Кило, два кило, три?
— Давай три. По полтиннику. Поехали.
«Сволочь», — подумал Керим с уважением.
Они доехали до Зеленого рынка, поставили машину возле дальнего углового входа.
— А ты где живешь? — спросил Керим.
— В Алма-Ате.
— Улиса, дом номыр есть?
— Есть.
— Какой?
— Что какой?
— Дом какой, номыр какой?
— Дом белый, номер черный. — Даже не усмехнулся, глаза такие же сонные. А Керим расхохотался, продолжая роль простака.
«Скрывает, сволочь, — подумал он. — Значит, дело будет. Без дела скрывать не стал бы», — растил в себе надежду Керим. Он посмотрел на спидометр.
— Всего сорок тыщ, новая. — Тот никак не отозвался. — Выиграл? Вещевой лотерея — карош! Купил за тридцать копейка, продал за десять тыщ.
— На Сахалине работал.
— А-а, маладес, Сахалин-махалин, длинная таньга.
Когда вышли из машины, Керим посмотрел на номер и запомнил: 09-76 АТЖ. Пригодится. Вместо адреса.
— Оставлять не страшно? — поинтересовался Керим. — Воруют.
— Секретка есть. Ни один черт не разгадает.
— А-а, — уважительно протянул Керим. — Мала-де-ес.
2
Т е л е ф о н о г р а м м а
3
З а я в л е н и е
4
Жаркий полдень 24 апреля. Где-то еще не сошел снег полностью, журчат холодные ручьи, едва показались первые листочки на деревьях, а здесь, в Андижане, уже давно отцвел урюк и сегодня знойно по-летнему, жара под тридцать.
Узкая улочка, дома без окон, высокие дувалы, и все одного цвета, цвета глины, — и дома, и дорога, и дувалы.
Возле дома под номером семь остановилась светлая «Волга», запыленная, со следами дальней дороги и с алма-атинским номером. Из машины вышел водитель в мокрой, мятой на спине рубашке, усталый, потный, и постучал в калитку. Низкая калитка прикрыта плотно, будто впаяна в косяки, доски пригнаны без единой щелочки. Дувал идет поверху, и калитка будто вмазана в глиняную стену.
Стучал он долго, наконец калитка приоткрылась, и черноглазая женщина в платке до бровей и в пестром платье, увидев незнакомого русского, испуганно спросила:
— Кого надо?
— Керима надо.
— На работе.