Леса и леса… За Уралом,Где зимы намного длинней,Деревня в лесах затерялась.Лишь звёзды да вьюги над ней.В Герасимовку под вечерПриехал Зимин в санях.Он вылез. Широкоплечий.Снег отряхнул в сеняхС райкомовской шубы дорожнойИ быстро вошёл в сельсовет.Кто-то гостем непрошенымГромко назвал его вслед.Всё глуше гудит собранье.В окошки бьёт вьюга крылом.Данилка подвыпил заранеУ Рогова за столом,В рубахе вышитой новойСтоит, прислонясь к стене,С гирькою двухфунтовойНа сыромятном ремне.Зимин отпил из стаканаКолодезной жёсткой воды.Напротив сидит КулукановИ трогает клин бороды.Сидит тут и Рогов рядом,И всем на собранье виднаКривая его спина.Недобрым, колючим взглядомГлядит он на Зимина.А Павлик со стайкой мальчишекК дверному прижат косяку.Он сумку, тугую от книжек,Придерживает на боку.Зимин говорит, и порою,Чтоб лучше понял народ,Он воздух рубит рукою,Подавшись плечом вперёд.Негромко скулил Абросим,Петра Кулуканова зять:— Крестьянского хлебушка просит,А где его, хлебушка, взять?Ещё на телегах, до снега,Вывезли весь. В сусекахОдин мышиный помёт.Да разве он это поймёт? —Наталья, его соседка,Громко сказала: — Твой тестьХлеб и не сыпал в сусеки,А в ямы запрятал весь…Северная непогода,Беря над пространствами власть,Из тридцать первого годаВ тридцать второй ворвалась.Выходит окном в проулокТатьяны Морозовой дом.Январской метелью продулоЧерёмуху под окном.Полночный прохожий заметит:В деревне, уснувшей давно,Опять у Морозовой светитПятном золотистым окно.То Павлик читает. Ни разуЗа вечер он с лавки не встал, —И горьковский Павел ВласовТоварищем Павлику стал.С горячей, бесстрашной веройВ народ, в правоту своюВошёл он в мечты пионераВ далёком таёжном краю.Хоть в мыслях окинь попробуйЭти пространства, снега,Где по-медвежьи в сугробахВорочается тайга,Где вьюга звериным следомПетляет меж деревень…Снова пришёл за рассветомЗимний короткий день.С сёлами, с городамиВесь край у него на виду…Перемело местами
