Десанта генерал так и не дождался, а грузы с тяжелых транспортных самолетов союзников чаще всего попадали в руки гитлеровцев. Гораздо эффективнее оказались советские По-2, совершившие по приказу маршала Рокоссовского 5 тысяч (!) вылетов с оружием, боеприпасами и продовольствием для повстанцев.
14 сентября после тяжелых боев правобережное предместье Варшавы — Прага — было наконец очищено от фашистов. С волнением ступил маршал Рокоссовский на улицы родного города, пытаясь узнать с детства знакомые места. Измученные кошмаром оккупации жители радостно встречали советских воинов и с восторгом, словно мифического героя, приветствовали своего земляка-освободителя.
Тем временем ухудшение обстановки заставило Бур-Комаровского пойти на сотрудничество и указать занятые его отрядами участки на противоположном берегу Вислы. Там и было намечено форсирование. Но когда части Войска Польского на автомобилях-амфибиях, лодках и плотах двинулись через реку, их встретил шквальный огонь: Бур-Комаровский изменил решение и отвел свои формирования, не предупредив о том советское командование.
Скольких соотечественников обрек он вероломным приказом на гибель?
Храбрым воинам все же удалось достичь берега и закрепиться на плацдармах, но руководитель повстанцев даже не удосужился установить с ними связь.
Противник блокировал участки форсирования, непрерывно обстреливал переправленные части, постоянно контратаковал, пытаясь сбросить их в реку. Тогда Константин Константинович принял иное решение, предусматривающее освобождение Варшавы двумя глубокими ударами в обход города. Ставка утвердила план, но самого Рокоссовского направила командовать соседним, 2-м Белорусским фронтом. Маршал не мог скрыть огорчения, но динамичная обстановка на новом операционном направлении времени для личных переживаний не оставляла.
20 января 1945 года войска 2-го Белорусского фронта, прорвав оборону противника от Ломжи до устья реки Нарев, вышли к Висле. Но тут приказ Ставки об окружении совместно с правым соседом, 3-м Белорусским фронтом, восточнопрусской группировки противника заставил резко изменить направление главного удара. Операция была подготовлена в кратчайшие сроки, и уже 26 января войска Рокоссовского, взломав две линии мощных оборонительных сооружений, вышли к заливу Фришес-Хафф, отрезав фашистской группировке пути отхода на запад. Одновременно армии левого крыла фронта форсировали Вислу и вступили в Восточную Померанию, где 30 дивизий противника по приказу фюрера готовились нанести удар во фланг успешно наступавшим войскам маршала Жукова.
Последние надежды Гитлера не оправдались. К исходу марта восточнопомеранская группировка была разбита. Теперь войска Рокоссовского переключились на участие в Берлинской операции. Задача непосредственного участия в штурме столицы рейха не стояла, но военачальник понимал, сколь велика роль его армий. Ведь их стремительное наступление должно было обеспечить успех соседу слева — 1-му Белорусскому фронту во главе с маршалом Жуковым, которому Верховный главнокомандующий предоставил честь овладеть вражеской столицей.
«Два Днепра, а посередине Припять» — так оценивали бывалые солдаты заградительные свойства разделенных болотистой поймой рукавов Одера. Но за годы войны они хорошо усвоили науку побеждать и верили в своего полководца.
С 20 по 22 апреля 1945 года коварная река была форсирована, оборона противника прорвана, и армии 2-го Белорусского фронта уверенно двинулись к заветному рубежу — руслу Эльбы, оказав тем самым неоценимую помощь войскам маршала Жукова, атаковавшим в это время Зееловские высоты. Талант Рокоссовского здесь особенно развернулся, так как противник сражался с упорством обреченных, используя весь свой немалый военный опыт и максимально напрягая все еще внушительные силы. Многочисленные узлы обороны, продолжавшие сражаться в окружении, придавали боевым действиям вид некоего «слоеного пирога», а количество контратак, поддержанных танками и самоходными орудиями, доходило до 50 в сутки.
Напрасные усилия: за две недели главные силы фронта продвинулись на 200 километров, провели четыре сложные морские десантные операции по освобождению островов Рюген, Волин, Узедом, Борнхольм и вышли на разграничительную линию с войсками союзников.
Еще продолжались бои, а в тылу войск Рокоссовского уже задымили многочисленные полевые кухни. Потянулись к ним сначала оголодавшие детишки, а за ними и взрослые. Советские солдаты показывали, что лишь фашизм, но ни в коем случае не обманутый им народ Германии был их противником в этой войне...
24 мая грудь Рокоссовского украсил высший полководческий орден «Победа», а неделю спустя — вторая Золотая Звезда Героя Советского Союза.
— Вы не разучились ездить на коне? — спросил его при встрече Сталин.
— Нет, конечно.
— Вам придется командовать Парадом Победы. Принимать его будет Жуков.
— Спасибо за честь, — сдерживая волнение, ответил маршал.
День Парада Победы навсегда вошел в историю России как день величайшего военного триумфа. Застыли под сенью 360 боевых знамен сводные полки фронтов и флотов; 10 раз пробили кремлевские куранты, и на белом скакуне из ворот Спасской башни выехал маршал Жуков. Навстречу ему, пришпорив вороного коня, поскакал маршал Рокоссовский. Замерев у репродукторов, слушала вся страна цокот копыт по брусчатке, а те, кому посчастливилось в тот день быть на Красной площади, любовались двумя кавалеристами, легендарными всадниками Победы...
Война закончилась, но ратная служба продолжалась. Константин Константинович командовал Северной группой войск, дислоцированной в Польше, а затем, по просьбе правительства этой страны, возглавил ее министерство обороны. Уже после двух лет пребывания Маршала Польши и Маршала Советского Союза Рокоссовского в этой должности Войско Польское превратилось в современную армию, насыщенную бронетанковой техникой, авиацией, артиллерией, средствами противовоздушной обороны.
В 1956 году, после кончины президента Польши Болеслава Берута, маршал Рокоссовский по собственному желанию оставил высокий пост и вернулся в Советский Союз, где был назначен заместителем министра обороны, а чуть позже — командующим войсками Закавказского военного округа. Авторитет полководца был столь велик, а имя столь известно, что обострившиеся в тот период отношения с Турцией быстро смягчились.
В 1962 году Н. С. Хрущев в присущей ему бестактной форме потребовал от маршала написать статью о Сталине: «Почерней да погуще!»
Военачальник вежливо, но решительно отказался. Последовавшее затем отстранение от должности ничуть не убавило ни славы, ни любви к полководцу народа и армии.
Константин Константинович все же взялся за перо — необходимо осмыслить великие события, участником которых сделала его судьба, и передать самое главное грядущим поколениям. Он работал сам, отказавшись от услуг опытных журналистов, хотя рука, некогда твердо державшая тяжелый клинок, теперь с трудом удерживала авторучку: смертельный недуг давал о себе знать все больше и больше.
21 августа 1968 года из Воениздата пришла долгожданная весть: набор завершен, требуется лишь подпись автора и — можно в печать.
— Поезжай, Борис Николаевич, — оживился Рокоссовский, напутствуя своего адъютанта, подполковника Захатского. — Бери — и сразу сюда.
На то, чтобы перелистать будущую книгу, сил у Константина Константиновича уже не было. Но вдруг, неожиданно для приехавшего редактора, маршал зачеркнул прежнее название книги и вывел новое: «Солдатский долг».
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков
«Когда история завершит мучительный процесс оценки, когда отсеются зерна истинных достижений от плевел известности, тогда над всеми остальными военачальниками засияет имя этого сурового, решительного человека, полководца полководцев в ведении войны массовыми армиями. Он поворачивал
