момент. Нагруженные водой и успевшие расслабиться тараки не видели ничего и не слышали. В данном случае они просто физически не могли состязаться в скорости со своим главным врагом. Все было предрешено изначально, и потому разогнавшийся Вихрь было уже не обмануть и не удержать. Зыбкое марево, отдаленно напоминающее смерч, обрушилось в котловину, и трое из бредущих погибли на месте. Их просто размозжило ударом, превратив в подобие кровавых лепех. Бросая котомки и фляги, оставшиеся в живых бедолаги бросились бежать со всех ног, но было уже поздно. Вихрь взлетал ввысь и разил с точностью снайпера. От жутковатых ударов взлетали брызги и сотрясалась котловина. Криков погибающих было не слышно из-за шума воды.
– Все… – Обморочным шепотом выдохнул Линис.
Он не ошибся. Последнего из беглецов – чуть прихрамывающего и, пожалуй, выбравшего самое удачное направление – Вихрь достал только на краю котловины. Первым ударом несчастному перебило ноги, вторым вмяло в землю, обратив в бесформенное мессиво. Словно приветствуя случившееся, Ревун тронулся с места, и пенные потоки ринулись по котловине, смывая изуродованные тела, унося разодранные курдюки и котомки. Труп того, что погиб последним, подбросило в воздух, и, кувыркаясь, бездыханный тарак рухнул в шумящие воды.
Возможно, Вихрь заметил и их, а может, решил ударить наобум, но Согомак вовремя заметил его покачивающееся приближение.
– Уходим! – Он дернул за плечо Гунта. Повторять команду не понадобилось. Все пятеро тараков дружно сыпанули вниз. Благо укрытие было совсем рядом, – вбежав под нависшую скалу, один за другим они втиснулись в узкую щель и замерли. А в следующее мгновение мощный удар сотряс скалы до основания. Вихрь угодил именно в то место, где они прятались. Должно быть, с досады повторил атаку дважды и трижды.
– Психует, – пояснил Согомак дрожащим товарищам.
– Разве он может что-то чувствовать?
– Это смотря какой Вихрь. Есть такие, что и караулят, и выслеживают, и беснуются.
– Что же теперь делать?
– А ничего. Долго Вихрь ждать не любит. Покуражится и уйдет. Надо только набраться терпения. Будем следить за Ревуном. Как только он утихнет, это и будет сигналом.
– Утихнет? Но как же мы тогда наберем воды?
– Не бойся, на наш век воды хватит. После такого разлива там до вечера будут стоять пруды и лужи.
Подавая пример, он первым уселся на каменный уступ, демонстративно смежил веки.
– Ты что, собрался здесь спать?
– Спать не спать, но быстро он не угомонится. Так что, если есть желание, можете и впрямь немного вздремнуть.
Потоптавшись в нерешительности, тараки начали рассаживаться кто где. В полной темноте Согомак с особенной остротой ощутил их нервное напряжение. Вероятно, так и должно было быть. Увиденное не скоро выветрится из памяти. Конечно, проводник мог бы рассказать им пару баек, чуть успокоить, но он не хотел этого делать. В ближайшие часы ему требовались не беспечные туристы, а зоркие и настороженные помощники. В таковых они наконец-то начинали превращаться, и означенному процессу Согомак не собирался препятствовать.
Объяснение между Беаной и Рохом, должно быть, все-таки состоялось. Это читалось по угрюмому взгляду тарака, по обиженной гримаске Беаны. Согомак сделал вид, что ничего не заметил. Забот без того хватало, и настоящий проводник попросту не имеет права отвлекаться на подобные мелочи. Как бы то ни было, но группа разношерстных стиляг наконец-то стала отрядом. Во всяком случае теперь они слушались проводника беспрекословно. И ничего, что чуть подрагивали руки и ноги, зато на лицах читалась здоровая смесь испуга и азарта, да на лбах пролегла первая озабоченная складка. Конечно, они научились бояться, но они также научились и преодолевать свой страх.
Так или иначе, но водой возле Ревуна заправились без особых проблем, и теперь все семеро осторожно спускались в указанную на карте расщелину. На крутых склонах страховались, подобно детям хватая друг дружку за руки. Время ложных стеснений прошло. Путь до дома был еще неблизок, но, обремененные тяжелой ношей, они вынуждены были двигаться вдвое медленнее. К мерцающему в полумгле ядовитому пруду путники даже не стали приближаться. О степени загаженности водоема можно было судить по стойким ароматам, витающим в воздухе. Помня слова пурга, Согомак уверенно повел группу вправо.
– Ой! Что это? – Беана первая разглядела проход.
– То место, к которому мы и направлялись. – Ощущая в груди волнение первооткрывателя, Согомак остановился. Прямо перед ними среди хаоса скал зияло огромное отверстие.
– Та самая дыра?
– Точно, проход Нора. Если сумеем пройти через него, то минуем скальный хребет и выиграем добрых полтора дня.
– А ты хорошо знаешь эти места?
– Знать-то знаю, только в те времена, когда я тут бродил, прохода еще в помине не было. – Согомак в задумчивости поскреб затылок. – Тем не менее, по словам Нора, проход безопасен. Он сам здесь ходил неоднократно, да и другие пурги сюда заглядывали.
– А они не могли нас обманывать?
Проводник покачал головой.
– На пургов это не похоже. Кроме того, старую дорогу домой тоже нельзя назвать простой и легкой. Так что не слишком уж мы и рискуем.
Глядя в черную глубину прохода, Беана зябко поежилась.
– А мне почему-то страшно.
– Главное, чтобы страшно не было мне, – назидательно произнес Согомак, и, наверное, не сразу они сообразили, что именно он имеет в виду.
Поправив лямки баула, проводник решительно двинулся вперед. Чуть помешкав, группа побрела следом.
Наверное, самыми волнительными были первые минуты, но все обошлось и очень скоро тревожное состояние сменилось любопытством. Участники похода зашагали веселее, зашелестели первые разговоры.
– А не кажется ли вам, что это напоминает наши Пещеры? Только разиков в десять побольше.
– Не в десять, а сто!
– Пожалуй, что так.
– Все бы ничего, только грязевой поток таким образом не сходит. Он же всегда поверху идет.
– Слышь, Согомак! Что скажешь на это?
– Честно говоря, Нор и сам сомневался… – Проводник нахмурился. Сообразительность спутников и радовала, и раздражала. Он еще толком не решил – говорить им или нет про калона. Сам он предпочитал верить только в то, что видел своими собственными глазами. Тем не менее, кто-то выдумывал и перевирал, другие увлеченно пересказывали, разнося слухи по Пространству. Мифология жила своей отдельной жизнью, не спрашивая ни у кого разрешения. Бывало и так, что даже собственные приключения доходили до проводника в столь искаженном виде, что он с трудом отличал правду от вымысла. С одной стороны скучающих тараков можно было понять, а с другой Согомак все же находил подобное сочинительство вредным и очень хотел бы встретиться с тем лихим сочинителем, что без зазрения совести превращал блеклые караванные пересказы в лихие марши по кишащим чудовищами территориям, а обыденные походы за водой – в путешествия за семь гор и семь морей.
– …Я так думаю: это даже не цефалы постарались, а наши военные. – Продолжал фантазировать Кревет. Должно быть, в полной темноте воображение у юноши разыгралось не на шутку. – Помните, ходили слухи о возможном вторжении?
– Это когда ганийцы якобы вознамерились оккупировать наши земли?
– Вот-вот! Только вожди тогда вроде бы все уладили, но до конца ли? То есть даже если уладили, угроза-то ведь осталась, верно? Именно поэтому наши верховные и решили создать тоннель, позволяющий в считанные сезоны перебросить в центр Гании лучшие из наших боевых когорт.
