1
Совещались, как и в первую встречу – все на том же высотном этаже, в кабинете с зеркально гладкими стенами. Дюгонь – на этот раз в мундире с генеральскими погонами – сидел непривычно собранный, забыв о вульгарных манерах, о кубинских сигарах и щегольской фляге с алкоголем. Готовясь к встрече, он даже не забыл тщательно побриться, хотя уродливая бородавка на подбородке наверняка делала эту процедуру мучительной.
– Вы сами-то понимаете, что он с ними сделал?
– Более чем. – Потап кивнул. – Я ведь тоже успел переговорить с заключенными, так что картина кажется узнаваемой.
– Что значит – узнаваемой?
– Видите ли, нечто подобное Вадик однажды уже проделывал с нами…
– С вами?
– Да, около года назад. Как раз, когда пытался убедить вашего представителя в том, что он не Палач, а всего-навсего честный труженик «Галактиона».
При упоминании о «представителе» Дюгонь невольно поморщился, раздраженно ущипнул себя за бородавку. Тема для него была явно неприятной. Да и кому понравится вспоминать о прежних промахах? Издав породистым носом свистящий звук, он глухо поинтересовался.
– И что же, убедил?
– Еще как! Если до этого у нас были определенные сомнения, то после сеанса они напрочь исчезли. Как бы то ни было, но все ощущения были предельно отчетливыми – и видимые, и тактильные, и обонятельные.
– Может, и не совсем реальными, – вмешался Миронов, – но мы ведь и во сне не всегда понимаем, где явь, а где фантазия. То есть во сне, понятно, все фантазия, но нам-то с вами кажется иначе, верно?
Генерал машинально кивнул.
– Вот так же обстояло и тогда. То есть, может, что и было не совсем так, но внушение оказалось настолько сильным, что даже малейших сомнений не возникало. Собственно, всей картинки Вадику и не нужно было рисовать, – он задавал основной сюжет, а подробности мы дорисовывали сами. Это уже потом задним числом стали всплывать кое-какие несуразности.
– Что, например? – Дюгонь хищно прищурился.
– Например, собственные поступки. Я имею в виду импульсивность и искренность. – Миронов призадумался. – Мы ведь все по жизни хитрим. Даже наедине с собой. Любим там или не любим – до последнего сомневаемся. А тут все четко и ясно. И с врагами, и с друзьями – никаких вопросов. В реалиях так не бывает. Но повторяю: это мы уже потом дотумкали, а поначалу все принимали за чистую монету.
– Хорошо, с прежней историей выяснили. Но сейчас-то ему зачем нужна была эта игра?
– Не знаю… Видимо, для него это что-то вроде эксперимента. – Миронов хмыкнул. – Вадим вообще любит поэкспериментировать. Хотя об этом, думаю, лучше спросить его самого.
Дюгонь бросил взор на ручные часы.
– Что ж, и спросим. Минут через пятнадцать его должнысюда привезти.
– Только один совет… – точно ученик на уроке Миронов поднял руку. – Можете заговаривать с ним о чем угодно, но только не о прошлой его жизни.
– Это почему же?
– Но вам же нужна его дружба?
– Нужна, – со всей серьезностью подтвердил Дюгонь.
– Вот и не копайтесь в его биографии. Вадик этого не любит.
– Что ж, не любит – так не любит… Тем более, что многое мы и сами знаем. – Генерал со вздохом выложил на стол кипу зарубежных журналов. – Ну, а пока, чтобы не терять время, ознакомьтесь, пожалуйста. Уверен – получите массу удовольствия.
– Что это?
– Статьи вашего Дымова. В «Гардиан», в «Психолоджи Сайнс» и прочих авторитетных журналах. Он даже псевдонимом не счел нужным прикрыться. – Дюгонь фыркнул – то ли с издевкой, то ли наоборот – с ноткой уважения. – Полезно вам будет знать и то, что его не раз приглашали в западные университеты читать лекции. Известно мне, что были приглашения и от лечебных учреждений в Иллиноисе, Лондоне и Бостоне.
– Вряд ли он согласился… – усомнился Миронов.
– Верно, он отказался. Однако статьи, как видите, кропает охотно, и данные, которые он в них приводит, вызывают порой настоящую оторопь.
– А что, Вадька – он такой! – Сергей довольно улыбнулся. – Не удивлюсь, если однажды он сам возглавит какой-нибудь научно-исследовательский институт.
– Ну, возглавит или нет, это дело долгое, а вот вычислили мы его именно по этим журнальчикам. Оказывается, несколько статей он успел написать, пребывая на зоне. Видимо, о какой-либо конспирации не беспокоился, – тексты отправлял по обычной электронке с почтового ящика начальника зоны.
– Хорошо устроился!
– Еще бы! Ходил там, говорят в лаковых туфельках, в фирменном плащике. Ни ворье, ни беспредельщики – никто его не трогал. А видели бы вы, во что он превратил собственный барак!
– Да мы вроде видели…
– Видеть мало, там надо пожить. – Дюгонь восхищенно причмокнул губами. – Ни вшей, ни клопов, ни крыс. А стены в бараке он просто раздвинул. Думаете, каким образом?
– Откуда же нам знать. Это уже, наверное, тема для физиков. – Потап покосился в сторону друга. – Ты- то что думаешь на этот счет?
– А что мне думать, я тоже не специалист. – Миронов пожал плечами. – Может, какой-нибудь пространственный сдвиг? Скажем, за счет четвертого измерения?
– Любите фантастику?
– Люблю!
Дюгонь не стал ни фыркать, ни усмехаться.
– Что ж, в наших условиях любое предположение имеет цену. Собственно, этим сейчас и занимаются наши ученые. – Генерал сделал выразительные глаза. – Там у нас теперь целая лаборатория. Приборы, датчики, пытаемся понять, что за фокус произошел с бараком.
– А заключенные где?
– Пришлось временно расселить по соседним баракам. Тесновато, конечно, но что поделаешь… – Дюгонь снова ущипнул свою злосчастную бородавку. – Кроме того, выяснилось, что Дымов лечил на зоне туберкулез, простудные заболевания и зубы. Даже с опухолями справлялся. Я беседовал с начальником зоны, так тот давно уже стал фанатом вашего Дымова. Христом богом молил не наказывать его, выдавал самые блестящие аттестации. Словом… – генерал пожевал губами. – У меня сложилось такое впечатление, что если бы он захотел, то мог бы легко удрать оттуда в любую минуту. И даже не удрать, а преспокойно выехать на машине того же начальника.
– А мы вам что говорили!
– Да, но ведь не вышел и не уехал! Спрашивается – почему? – Дюгонь озадаченно поскреб в затылке. – Конечно, мы будем с ним разговаривать, но мне бы хотелось сложить о нем мнение уже сейчас.
– Что же тут непонятного? Вадик – трудоголик. То есть, я хочу сказать, что ему действительно нравиться лечить людей. Он и в зоне наверняка работал, как вол. Статьи-то в журналах у него о чем?
– Ммм… Собственно, все о том же. Главная тема – психология взаимоотношений надзирателей и заключенных, склонность к садизму и возможности его корректировки, коэффициент исправляемости для разных характеристических типов. Собственно, и характеристические типы он предлагает совершенно иные, отказываясь от прежних классификаций. Это, кстати, и послужило причиной яростного спора в европейской печати. Да вы сами почитайте. Если, конечно, владеете английским.
– Увы, только со словарем, – признался Миронов.
– А я вообще никак. – Потап с интересом покрутил в руках глянцевый журнал, не удержавшись, понюхал. – Вот если бы кто перевел…
– Есть у меня и перевод, с удовольствием одолжу. Потому как материалы действительно стоящие. –
