чувствовалось и по голосу, и по взгляду. А уж метатело заводовладельца яснее ясного указывало на истинный типаж хозяина. «Хищника» ни за что не спутаешь с «жертвой», и следовало тешить себя тем, что абсолютное большинство людей не в состоянии было видеть своих истинных обличий. Сам Дымов не сомневался, что очень многие из его пациентов наотрез отказались бы от знакомства с ведущим специалистом оздоровительного центра «Галактион», сумей они рассмотреть в объеме и цвете метатело своего лечащего доктора. Во всяком случае, бурливая и агрессивная аура Павла Федоровича смотрелась рядом с докторской оболочкой, как крохотная черноморская камбала возле полуторатонной океанической манты. Собственно, метатело гостя УЖЕ было «поглощено», оказавшись во власти чужеродного кокона, и не чувствовал этого заводовладелец лишь по причине того, что энергетическую структуру кокона Вадим контролировал, как контролирует собственную силу мать, беря на руки грудного ребенка. Впрочем, кое-что гость несомненно успел ощутить. Например, некоторый дискомфорт, возможно, даже безотчетную тревогу. Уж Вадиму-то было отлично известно, каково это оказаться в объятиях потусторонних энергий. Однако что бы ни чувствовал сейчас Павел Федорович, на лице его ровным счетом ничего не отражалось. Либо он был достаточно толстокожим субъектом, либо являлся прекрасным актером.
– Да, я отказал вам. – Вадим спокойно кивнул. – Почему? Да потому что надеялся на ваш приход.
– Вы надеялись, что я приду к вам? – господин Мохов хмыкнул. – Иными словами – вам доставляет удовольствие гонять в свой кабинет занятых людей? Или причина проще – и касается банального вознаграждения? Но я без того обещал заплатить вам вдвое. Или этого мало?
– Мало.
– Вот как?
– Да, Павел Федорович, мало. Правда, не для меня, а для ваших сыновей.
– Хмм… Не совсем вас понимаю.
– Попытаюсь объяснить, хотя с первого раза это усваивается далеко не всегда. – Вадим добродушно вздохнул. – Так вот, дорогой Павел Федорович, еще Сенекка заметил, что самая главная человеческая ценность – это время. Собственно, оно и есть мерило всего. Временем измеряется степень человеческой обеспеченности, степень свободы и степень власти. Иными словами, время – синоним нашего благополучия. Вы действительно богаты, вы вхожи в дома влиятельнейших людей, но во временном отношении – вы абсолютный банкрот. Вы именуете себя занятым и на основании этого не можете позволить себе ни полноценного отдыха, ни разговоров с друзьями, ни элементарного семейного счастья. Даже собственных сыновей, а это, простите, было вашим первейшим долгом, вы бездарно проморгали…
– Вы намереваетесь читать мне мораль? – краска бросилась в лицо Мохову. Разгуливающие по поверхности стола пальцы сами собой сжались в кулаки. Вадим не ошибся в своей оценке. Тот еще был фрукт! Такому только попадись на зубок – перекусит и не заметит. Вполне возможно, что смысла в душеспасительной беседе не было вовсе, но, честное слово, жаль было парнишек. Тем более, что с одним из сыновей господина Мохова Вадим успел познакомиться довольно близко, воочию убедившись, что парень вмеру симпатичен и вмеру нормален. Конечно, аморфен, как большинство его сверстников, немного лоботряс и безусловно рохля, но все в пределах допустимого. Наверное, при таком папаше иного ждать и не следовало. Зато, как выяснилось, подросток неплохо учился, уважал астрономию, в детские годы собственными руками мастерил планеры, клеил модели танков и пушек. Словом, наркотики вовсе не значились в его жизненной программе. Скорее всего, тинейджер неосознанно протестовал против отцовского диктата, выбрав формой протеста уход в наркотическое никуда. Ну, а то, что по его стопам пошел и младший брат, только лишний раз доказывало суровую незадумчивость заводовладельца.
Все это неторопливо и вдумчиво Вадим попытался изложить величавому гостю. Вряд ли его выслушали бы до конца, но предварительно Дымов самым безаппеляционным образом «запечатал» рот Мохову, да и конечности нервного посетителя не забывал держать под контролем. Дважды в течение своего монолога он вновь использовал внутреннее зрение и не без тайного злорадства созерцал, как клубится и бунтует угодившее в силовой кокон метатело Павла Федоровича. Не подлежало сомнению, что бизнесмен испытывает нешуточный стресс. Сердечная мышца его трепетно вздрагивала, а давление явно приблизилось к критическим величинам. На всякий случай Вадим даже омыл освежающим «ветерком» полушария гостя, приводя спазмированные сосуды в порядок. Еще не хватало, чтобы в его собственном кабинете кого-то хватил гипертонический криз.
– Таким образом, ваша главная вина и забота – это родные сыновья. Не хватает времени, расплюйтесь со своим предприятием. Поверьте, завод без вас не пропадет, а вот сыновья почти наверняка. И последите за своими амбициями. Их у вас явный переизбыток. Вы ведь, кажется, еще и в депутаты рветесь?
Хватку Дымов ослабил ровно настолько, чтобы позволить своему собеседнику неуверенно кивнуть.
– Вот и подумайте, а нужен ли вам этот крест? Вы ведь неглупый человек, Павел Федорович, вот и определитесь с приоритетами. В самом деле, какого рожна вам еще надо? Денег? Так их у вас предостаточно. Да и зачем такие деньги, если они отнимают последнее свободное время?… Что касается власти, так это категория вовсе иллюзорная. Хотите владеть душами и умами, идите в искусство, пишите картины, сочиняйте музыку. Все прочее – блеф. Генералы, финансовые магнаты всегда командовали исключительно виртуалиями. Да, да, Павел Федорович! Позвольте солдатикам высказать своему генералу все, что они о нем думают, и уж он наслушается, поверьте мне. Да и вы интересны своим рабочим лишь как человек, платящий деньги. Отними у вас деньги, и на следующий же день вам не подаст руки ни один из бывших подчиненных. Впрочем, о какой власти мы толкуем, если вы не властны даже над собственными детьми! Вы не понимаете их, им плевать на вас. Контакта нет, значит, нет и отцовства, как такового. – Тиская пальцами гуттаперчивый кругляш ластика, Вадим перевел дух. – Вот, собственно и все, что я собирался вам высказать. Что же касается ваших сыновей, обещаю, что поставлю того и другого на ноги. Но!.. Теперь это уже станет моим овеществленным трудом, и мне будет далеко не все равно, как в дальнейшем сложится их судьба. Выражусь проще: угробить парнишек снова я вам не позволю. И именно по этой причине мне придется уделить энное время и вашей персоне.
Развернувшись в кресле, Вадим взял с полки пару бланков, протянул гостю.
– Вот образец, заполните и подпишите.
Губы заводовладельца мучительно скривились. Он явно боролся с судорогой, столь долго сводившей его челюсти.
– Что это?
– Ваше согласие на лечение в центре. СВОЕ лечение.
– Но я не болен!
– Увы, не могу с вами согласиться. Да вы и сами очень скоро поймете, что были не самым здоровым членом общества. – Дымов покачал головой. – Поправите нервишки, печень подлечите. Скажу по секрету, там у вас изрядное количество камушков. Заодно пересмотрите взгляды на жизнь, познакомитесь с нашей библиотекой, научитесь получать удовольствие от простого физического труда. Плата вполне умеренная – особенно для вас, а по окончанию лечебного курса вам дается право самостоятельно оценить полученные результаты. Если вы решите, что провели время в центре напрасно, мы не только вернем вам деньги, но и выплатим солидную компенсацию. Кстати, размеры ее можете проставить в бланке прямо сейчас. Вот, пожалуй, и все. Так как, мы договорились?
В затылке, начинающем слегка гудеть, чувствительно кольнуло, и не без облегчения Дымов позволил себе расслабиться. Границы силового кокона тут же раздались, выпуская господина Мохова «на волю». Заводовладелец немедленно это ощутил. Потрясенно он откинулся в кресле, шумно вздохнул. На лице его отразилась растерянность.
– Черт! – он рассеянно потер грудную клетку. – Черт меня подери! Как вы это делаете?
– Что именно? – Дымов невинно улыбнулся.
– Но я же чувствовал!.. – видно было, что Мохов пытается найти верные слова. – То есть я слышал о вашей клинике разное, но, честно говоря, не слишком верил. Слова «экстрасенс» и «шарлатан» – для меня были синонимами.
– Браво! – Вадим шутливо поаплодировал.
– Вы смеетесь надо мной?
– Да нет, радуюсь, что вы не набросились на меня с кулаками. Значит, можно надеяться, что лечение пойдет быстро и успешно. Что-то до вас все-таки дошло.
Отодвинув кресло от стола, Павел Федорович порывисто поднялся. Руки его вновь начали чуть
