орнаментом из искусственного жемчуга, придавала ему сходство со сказочным персидским рыцарем – фарисом. Федор в сером балахоне рядом с ним выглядел как его круглобокий слуга. Им не хватало только коня и ишака. А вот штаны у обоих были уж слишком простолюдинскими. Ботинки они не стали менять, оставили свои армейские на тракторной подошве.
– Удачи! – Мишель и Федор попрощались с учтивым Сулейманом.
Они пешком пошли по городу, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание прохожих.
Благо, в этот знойный час жителей на улице почти не было. Весь городок казался пустынным или настороженным. Его обитатели предпочитали отсиживаться по домам.
Мишель и Федор приблизились к кварталу, где находилась гостиница. Издалека посмотрели на трехэтажное строение. Оно выглядело не очень ухоженным и сомнительно уютным. Хотя над ним гордо красовалась вывеска на арабском: «Оазис прохлады».
– Это точно та гостиница? – спросил Федор. – Неужели в этой дыре мы ночевали минувшей ночью? – засомневался он.
Когда прошлой ночью их «Ленд Ровер» подкатил к этому «постоялому двору», инженер уже сильно «клевал носом», поэтому помнил все довольно смутно.
– Это было здесь, – уверенно сказал Мишель.
Как раз напротив оказалась кофейня. В темном зале, украшенном медными щитами и старинными саблями, было немноголюдно. Четверо арабов на диване в углу курили кальян. Легионер и нефтяник выбрали столик прямо возле узкого окна, похожего на бойницы в замковой башне. Если правильно расположиться на мягком топчане, то можно было наблюдать за входом в гостиницу. Мишель и Федор заказали по чашечке кофе с финиками.
– И фиников побольше. Будем кушать неспеша, – наконец расслабившись, сказал Федор.
Официант бесшумно ускользнул.
– Ладно, ты жди свои финики, а я пойду прогуляюсь вокруг гостиницы, – сказал Мишель. – Понаблюдай, кто в нее входит, кто выходит.
Мишель вышел из кофейни. Внимательно осмотрелся перед дорогой. Перешел ее. Прямо за углом гостиницы находилась небольшая пристройка с подсобными помещениями. Там Легионер заметил черный вход. Рядом с открытой дверью курил сигарету человек европейской наружности. Его физиономия изображала беспросветную скуку. Хотя все это было напускное. Мишель с первого взгляда определил, что светлый льняной костюм, безукоризненно сидевший на «европейце», был подобран слишком уж тщательно – специально, чтобы придать его владельцу непринужденный вид искателя приключений. «Европеец» затушил сигарету о пепельницу, которую держал в руке, и вошел в здание гостиницы.
Мишель шмыгнул за ним следом. Миновав узкий коридор, «европеец» вышел в небольшой холл гостиницы и обратился к администратору:
– Извините, мне никто не звонил?
– Никто.
– А он не заходил?
– Нет.
– А ему тоже никто не звонил? – спросил по-английски мужик в льняном костюме, слегка понизив голос.
– Нет.
– И никто им не интересовался?
– Нет.
– Ладно. – «Европеец» сунул руку во внутренний карман пиджака и нащупал хрустящую бумажку. Прикрывая ладонью, положил банкноту на столик перед администратором.
– Спасибо, вы очень добры, – улыбнулся араб-администратор.
– Чуть что – я у себя.
– Не беспокойтесь, пожалуйста.
Эту сцену Легионер наблюдал из коридора. Гостиница была настольно мала, что он мог расслышать даже отдельные фразы.
Мужик в льняном костюме стал подниматься вверх по лестнице.
– Добрый день. Извините, – «европеец» на ступеньках чуть ли не столкнулся с другим постояльцем.
Тот вежливо уступил ему дорогу:
– Здравствуйте. Ничего-ничего.
В холл спустился человек в парусиновой куртке и таких же брюках.
– Добрый день, мистер Ван Дерхольт, – учтиво поклонился администратор.
– Добрый, добрый, Фарад.
– На прогулку?
– Да. Пойду подышу свежим воздухом.
Ван Дерхольт подошел вплотную к столику администратора, слегка наклонился к Фараду:
– Мне никто не звонил?
– Никто.
– А он не заглядывал?
– Нет.
– А ему тоже никто не звонил?
– Нет.
– И никто им не интересовался?
– Нет.
– Ну, хорошо...
Ван Дерхольт сунул руку в задний карман парусиновых брюк и нащупал хрустящую бумажку. Прикрывая ладонью, положил банкноту на столик перед администратором.
– Спасибо, вы очень добры, – улыбнулся араб-администратор.
Постоялец в парусиновых брюках направился к выходу. Вдруг резко остановился перед дверью.
– Зайду-ка я... – буркнул он себе под нос и направился прямо к коридорчику, где притаился Мишель.
Легионер бесшумно скользнул к черному входу.
Не доходя до коридорчика, Ван Дерхольт открыл дверь и вошел в туалет. Мишель в ту же секунду рванул за ним.
Ван Дерхольт почувствовал, что внезапно кто-то сзади схватил его за шею и приставил нож к подбородку. Острие укололо кожу.
– Молчи, а то умрешь, – прошептал Мишель по-английски чуть ли не в самое в ухо Ван Дерхольта.
Легионер уверенным движением выдернул у него из подмышечной кобуры пистолет. Затем пошарил по документам во внутреннем кармане куртки. Выложил на умывальный столик небольшую стопку бумаг. Среди них заметил свою фотографию, где он был изображен в форме Французского Иностранного Легиона. Мишель отвел нож, развернул грузноватого Ван Дэрхольта лицом к себе.
– А, так это вы, адъютант Мазур? В таком наряде – не узнать, – не дрогнув, сказал по-французски Ван Дэрхольт.
– Помолчите немного, – также по-французски ответил Мишель.
Приперев Ван Дерхольта к умывальнику, Мишель просмотрел документы: свидетельства, паспорта, водительские удостоверения. На фотографии была одна и та же физиономия, а вот имена были разные: Николя Клебер – представитель французской нефтедобывающей компании, англичанин Найджэл Хастенс – инструктор иракских полицейских и голландский эколог Ван Дерхольт.
– Кто из них тебе ближе всех?
– Я без акцента говорю на трех представленных языках, – похвастался он. – Но по национальности я – француз.
– Таким образом... – Мишель сильно схватил француза за грудки, приблизил его лицо к своему и четко по-французски произнес: – На кого работаете, месье Николя Клебер?
– На французское правительство... – невозмутимо ответил Клебер. – Мы должны задержать вас... как дезертира или, может быть, соучастника.
