сумел уцепиться за выступающий край каменной плиты, оставшейся на уровне пола, по которому он прошел несколько минут назад. В другой руке Мишель держал светящийся мобильник. Он засунул его в боковой карман и повис над пропастью уже на двух руках. Край плиты был скользкий, немного покатый, не очень удобный для хвата. Мишель хотел подтянуться, но руки начали съезжать.
– Спокойно! – над ним нагнулся Хаджи-Хаджиб, схатил его за ворот.
Руки у бородача были достаточно сильные. Он довольно легко помог Мишелю выбраться.
– Почему эта плита не начала падать, когда я первый раз ступил на нее? – спросил Мишель.
– Видишь, как хитро, – сказал Хаджи-Хаджиб. – Отряд врагов проходит по ней. Видит перед собой тупик. Возвращается. И только тогда пол под ними падает. А если бы плита падала сразу, то в пропасть попадали бы только те, кто шел первым.
– Да, древние были очень коварными. – Мишель отряхнулся, поправил рубашку.
– Натура человека не изменилась, – серьезно сказал Хаджи-Хаджиб.
Легионер и бородач вернулись к перекрестку.
– Теперь мы в расчете, – сказал Хаджи-Хаджиб, – Ты закрыл меня от взрыва. Я вытащил тебя из пропасти.
Компаньоны пошли по «правильному» ходу.
На следующей развилке они вновь увидели салфетку. Больше экспериментировать ни Мишель, ни Хаджи-Хаджиб не собирались. Они сразу же отправились по верной дороге.
Подземный ход оказался неожиданно протяженным. Вскоре фонарь потускнел, а затем и вовсе погас.
– Черт, – раздосадовано сказал Мишель, – села батарейка.
Компаньоны остались в кромешной тьме. Они взялись за руки. Свободной рукой ощупывали стену и, осторожно ступая вдоль нее, продвигались дальше. Поверхность стены была влажная, неприятная. Пол стал земляным. Иногда Мишель и Хаджи-Хаджиб по щиколотку проваливались в хлюпкую жижу. Вязкая грязь прилипала к подошвам ботинок, утяжеляя их.
Вдали на влажном кирпиче замерцал слабый блик. Мишель и Хаджи-Хаджиб подошли к небольшому круглому углублению в стене, которое явно освещалось сверху.
Мишель хотел сделать шаг в углубление:
– Бляха, твою мать... – Он оступился он и чуть не упал в глубокую яму.
Хаджи-Хаджиб подхватил его.
Слова Мишеля, отраженные от стен, эхом прокатились по подземелью.
– Там какая-то шахта, – сказал Мишель. – Я стоял на самом краю. А над головой, очень высоко, я видел облака, небо. Возникало впечатление, что они плывут прямо на меня...
Издалека послышался гул. Он нарастал и, казалось, сотрясал стены подземного хода. Этот гул шел из той шахты, на краю которой стоял Мишель. Звук как будто бы спускался сверху.
– Что это? – всполошился Хаджи-Хаджиб.
– Тише, – попросил Мишель. Он прислушивался.
Этот гул Легионеру показался знакомым. Звук явно распадался на очень протяжные слова. И, что удивительно, слова были из русского языка.
Мишель мог поклясться, что понимал их.
– Э-эй! Ду-у-у-хи-и! Вы-ы ме-э-ня-а да-а-ста-али-и, су-у-у-ки-и-и-и!
– Что это? – спросил Мишель. У него как будто кружилась голова.
– Ты что-нибудь слышишь? – переспросил Хаджи-Хаджиб.
«У меня в этом подвале, – подумал Мишель, – начинаются глюки...»
– Скажи, у вас в подземных ходах не жгли коноплю или опиумный мак?
– В древние времена, очень дикие люди – могли жечь... – сказал Хаджи-Хаджиб. – Но за столько лет весь дым давно бы выветрился. Сейчас невыгодно так делать...
Гул послышался опять.
– Что ты слышишь? – потряс Хаджи-Хаджиб Мишеля за плечи.
– Бляха муха... Я слышу слова на родном языке.
– А какой твой родной язык? – спросил бородач.
– Русский.
– То-то я удивился. Француз, а имеет русскую сестру...
– Слушай, а ты тоже слышал эти звуки? – в свою очередь спросил у Хаджи-Хаджиба Мишель.
– Да! – утвердительно кивнул головой тот.
– И как они тебе звучали?
– Ну, примерно так: х-э, у-ухи-и вы-ы-ы ме-э я-а-а... – начал подражать Хаджи-Хаджиб.
– Мы вдвоем слышим одно и тоже. Значит... Ну-ка, подержи меня...
Хаджи-Хаджиб обхватил Легионера руками. Мишель нагнулся над шахтой и, задрав вверх голову, что есть мочи заорал:
– Эй, Федор, это я, Михаил! Миша!
Снова послышался гул:
– Ду-у-ухи! Су-у-уки!
А потом вообще раздался грохот.
– Вот идиот! – выругался Мишель. – Он стреляет сюда. Наверное, думает, что здесь привидение.
– Кто там наверху?
– Да это мой друг, Федор. Он меня должен был ждать возле руин мавзолея.
– Там есть заброшенный колодец. А мы внизу, возле него, – догадался Хаджи-Хаджиб. – Непостижимо, никто не знал, что этот колодец связан с подземным ходом.
Когда грохот прекратился, Мишель снова закричал:
– Федор, это я, Михаил! Это я, Миша! Мишель Мазур!
Федор часа три торчал на стене колодца, наблюдал за тем, как горит база. Следил за КПП, за шоссе. Ждал звонка. От перенапряжения у него перед глазами поплыли желтые круги. Противней не придумаешь – сидеть, ждать, переживать, нервничать. И ничего не знать! И не знать, где что-нибудь можно узнать.
Поэтому-то и предпринять ничего не можешь!
Вдруг Федор опять услышал подозрительный шорох, похожий на шепот, идущий из колодца. Он посмотрел вниз. В глубине колодца показалась темная фигура человека. На секунду, но очень отчетливо Федор увидел его светлый лик. Нефтяник поднес к глазам, как и в прошлый раз, прибор ночного видения, направил на духа. Тот снова «вплыл» в стену, как будто свободно мог проходить сквозь кирпичную кладку.
И тут Федор сорвался. Просто психанул и гаркнул прямо в колодец:
– Эй, духи! Вы меня достали, суки!
Этим он себя немного расшевелил. Разогнал желтые круги перед глазами. Поднялся, размял руки.
Но из колодца снова зашуршало.
– Духи! Суки! – со злостью крикнул Федор, передернул затвор «калаша» и выпустил очередь прямо в колодец.
А потом Федор почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Дух вместо того, чтобы заткнуться, начал гулко шептать. И в этом шепоте Федор различил свое имя.
Говорят, свое имя человек услышит даже во сне. Федор сначала испугался. Однако главный инженер геологоразведчиков был не из робкого десятка и во всякую чушь с приведениями не верил, поэтому внимательно прислушался.
За своим именем он разобрал второе – «Михаил».
«Миша? Мишель... – подумал он. – А ведь точно это его голос, только какой-то странный. И что он делает в этом колодце?»
– Миша эта ты?! – крикнул он.
– Да-а-а! – раздалось в ответ.
