причала, высматривая лодку, которая должна была меня ждать, а на самом деле надеясь увидеть Дорну.
Худощавый смуглый мужчина в синем свитере и коротких бриджах подошел ко мне и назвал свое имя. Этобыл рыбак, чья лодка стояла в небольшой гавани на юго-восточной оконечности острова, где я рассчитывал встретить Дорну.
Он сказал, что его попросили подвезти и проводить меня. Ветра почти не было, и плыть было нельзя, но он собирался перевезти меня на другой берег и дальше сопровождать верхом, чтобы указать путь через другие переправы.
Всего их было три, и последняя вела на Остров, рядом с маленькой гаванью, где остановилась Дорна.
Трехмесячное ожидание было позади.
Вновь усевшись на Фэка, я пустился в путь. Специально приготовленная комната уже ждала меня. Лучше всего было появиться как члену семьи. Прежде чем войти в дом, я завел Фэка в конюшню, расседлал и поставил в свободное стойло, все время при этом ища глазами Дорну и чувствуя, как бьется мое сердце. Это был ее дом, место, где она жила, и каждый камень, из которых было сложено это здание, каждое дерево, самый воздух — все было полно ею.
По безмолвным, безлюдным коридорам я прошел в свою комнату. «Ваша комната готова для вас», — припомнились мне слова, произнесенные полгода назад. И точно так же, в буквальном смысле, комната готова была принять гостя и в этот странный весенний день. Меня ждали, что внушало покой и уверенность, несмотря на пугающее безлюдье и тишину, звенящую в ушах. Приближалось время ужина. Умывшись, переодевшись и собравшись с духом, я спустился вниз, в маленькую комнату, где Файна принимала меня в мой первый приезд к ним.
В чуть приокрытую дверь был виден горящий очаг. Файна в одиночестве встретила меня, приветствуя так, словно я никуда не отлучался. Но Файна была для меня скорее существом из мира грез. Где же Дорна? И где мой друг Дорн?
Вошла Марта, и следом за ней Дорна-старшая. Обе держались приветливо. Мало-помалу заговорили о новостях. Лорд Дорн уехал в Доринг. Мой друг должен был вернуться из бухты Хоу, в Виндере, сегодня вечером или завтра.
Дорна была у Ронанов…
Я задал несколько вопросов как можно более естественным тоном, но сердце у меня заныло. Как выяснилось, она проводила у Ронанов неделю раз в год. Раньше выбраться ей не удалось из-за гостей. Она два дня как уехала. Тем не менее она собиралась быть сегодня к ужину и сказала, что если я приеду вовремя, то могу заехать к Ронанам за ней. Пожалуй, сейчас поздновато, но я могу успеть.
Я вышел немедля. Ронаны жили поблизости. Конечно, она не совсем уехала, но все-таки это было жестоко. Темнело. Я шел по усыпанной белым ракушечником аллее. Кроны буков смыкались над моей головой, ветер шелестел в юной, едва распустившейся листве. Соленый запах болот и моря едва чувствовался — его перебивали запахи земли и травы. Остров как никогда походил на ферму, какой, по сути, и был.
Я шел быстро, и сердце билось все сильнее. Минута, которую я так долго ждал, была близка, но наполовину отравлена. Ведь лорд Дорн сам сказал, что Дорна будет разочарована моим слишком коротким визитом. Но чувство досады скоро сменилось страхом: оказывается, она сознательно избегает меня.
Я был уже совсем близко от безлюдной маленькой гавани, когда Дорна, в темно-синем платье, возникла между каменных стен эллингов и двинулась мне навстречу своей обычной легкой, стремительной походкой.
Мимоходом она улыбнулась мне так, словно мы виделись совсем недавно. Она ничего не сказала, и я, тоже молча, пошел рядом с ней.
Да, именно такой я и ожидал ее увидеть: безупречной, замкнутой, сосредоточенной лишь на себе. Она была самой собой, и никем больше. Все мои тревоги, страхи, обиды как ветром сдуло. Ничто уже больше не имело значения.
Не поднимая головы, Дорна первой нарушила молчание; голос ее звучал сдержанно.
— Я рада, что вы приехали, Джон.
— Спасибо, Дорна.
— Ах нет, не благодарите меня! Вы вправе даже обвинить меня кое в чем. Ведь это из-за меня вы здесь сейчас, и мне не хотелось уезжать.
Я промолчал, ожидая, что она скажет дальше.
— Но, Джон, — откровенно призналась Дорна, — я обещала им навестить их, а в другое время не смогла. Потом — это ведь совсем рядом. Я сказала им, что вы приезжаете, и, если захотите видеть меня, уделю вам время, — закончила она свою краткую речь.
— Мне очень хотелось вас видеть, — сказал я.
— Что ж, и мне хотелось, — сказала Дорна, помолчав. Я чувствовал, что она вопросительно смотрит на меня, но не решался взглянуть на нее сам.
— Вы можете отвезти меня обратно сегодня вечером, — быстро добавила Дорна.
Я был единственным мужчиной за столом. Файна села напротив меня. Марта и Дорна-старшая сидели справа, Дорна — слева. По праву
Тем не менее я поддерживал непринужденный разговор о Городе, о своей жизни там и (уже специально для Дорны) о моей рукописи и ее близком выходе в свет. Рассказывая об этом, я почувствовал на себе пристальный, суровый взгляд. Неужели она была удивлена? Или заинтригована? Я ждал, что она что-нибудь скажет, но она промолчала. И только трое старших продолжали беседу.
После ужина ничего не изменилось.
Мы сидели перед очагом в маленькой комнате; Файна и я на одной скамье, Дорна-старшая и Марта — на другой. Моя Дорна устроилась на стуле, облокотившись на поджатые колени, обхватив голову руками, и глядела на огонь, не обращая на нас никакого внимания.
Я продолжал говорить без умолку, но стоило мне взглянуть на Дорну, как я тут же терял нить рассказа. С нетерпением ожидал я того момента, когда буду провожать ее к Ронанам. Марта встала, зевнув, и пошла взглянуть на малыша; думаю, ей просто хотелось спать. Файна тоже, кажется, была далеко. Только Дорна-старшая по-прежнему проявляла интерес к беседе — полагаю, больше из вежливости.
Но вот в разговоре наступила пауза. Неужели я опять должен был спасать положение? Стало слышно, как тихо в комнате.
Протекло несколько томительных минут, прежде чем Файна, пожелав всем доброй ночи, удалилась. Мне показалось, что Дорна-старшая тоже не прочь отправиться на покой, но ее удерживает присутствие кузины.
Однако первой тишину нарушила сама Дорна. Она спросила, что происходило на Совете, и я пересказал ей все в мельчайших подробностях, ведь мне пришлось составлять отчет для Вашингтона.
Дорна слушала, отвернувшись, но, как мне показалось, с интересом. Внезапно она резко, так что мы оба с Дорной-старшей вздрогнули, отодвинула свой стул от огня.
— Какая жара! — воскликнула она, и я усомнился — действительно ли она так внимательно слушала меня.
— Ронаны ложатся рано, — сказала она, вставая. — Мне пора.
Глядя на нее в изумлении, я даже позабыл про свое американское воспитание и остался сидеть. Дорна вспыхнула; сейчас лицо ее казалось совсем юным, оживленным: румянец полыхал на щеках, глаза горели.
Она оказалась в дверях, и только тут до меня дошло, что она может уйти и без меня. Я вскочил и бросился вслед за ней.
— Не стоило вам идти за мной, — быстро сказала она, когда мы шли по коридору. — Зачем это все?
