Выпрямившись, он подвинулся поближе.
— Почему бы сначала не отослать Агнес, как доказательство… моей серьезной заинтересованности? — предложил он. — А уж потом мы договоримся об условиях. Последнее время я только и делаю, что договариваюсь, причем с людьми настолько коварными и хитрыми, что сделка между нами будет верхом благородства и доброжелательности. Нет нужды медлить и торговаться, если я хочу вас!
По слухам, он и с королевой говорил в таком же тоне, честно выкладывая требования и излагая свои желания. Не то что интриган Куинсберри!
— И если вы хотите, чтобы семья вашего любовника была оправдана по суду и восстановлена во всех правах, включая титулы и земли, что ж… мы оба взрослые люди. — Судя по легкой улыбке, он действительно был готов на многое. — Как только наша сделка будет заключена, я ожидаю от вас лишь одного: безусловной верности.
— Вы действительно куда лучше меня поднаторели в искусстве переговоров, — объявила все еще пораженная Роксана.
Его предложение было так великодушно, что он наверняка понимал: отказаться она не сможет. Но ей требовалось время, чтобы все обдумать и получить доказательства его правдивости. Нельзя доверять тому, кто якшается с англичанами.
— Я должна обдумать ваше предложение.
— Пожалуй, я позабочусь о том, чтобы к полудню Агнес уже не было в вашем доме, не возражаете? — сердечным тоном предложил Аргайлл; — И тогда мы сможем поговорить в более подходящих условиях, без присутствия Эрскинов.
— Я, естественно, заинтригована, — пробормотала Роксана, — но прежде всего должна посоветоваться с адвокатами.
— Говорите, с кем пожелаете, и дайте знать молодому Робби, — небрежно кивнул он. — Мне все равно. Как только вы примете решение, мы подпишем необходимые бумаги.
— Вы так уверены в себе, Аргайлл?
— Мы оба знаем, чего хотим и что можем друг другу дать. Все невероятно просто, дорогая.
К счастью, экипаж остановился перед домом Роксаны. Никогда еще она не была в таком смятении.
— Мне, разумеется, понадобится время.
Улыбка Аргайлла излучала тепло: он прекрасно понимал, что весы клонятся в его пользу!
— О, не торопитесь, я подожду. — Он знаком велел лакею открыть дверцу. — Я не слишком нетерпелив. — Он спустился сам, помог Роксане и на минуту задержал ее руку. — Пошлите за мной сегодня же днем. Я приведу клерка, который и составит наш договор. Если пожелаете, добавьте луну и звезды.
Аргайлл широко улыбнулся: в свои двадцать пять он еще не был настолько пресыщен, чтобы скрывать свой восторг.
— Сами видите, как я стремлюсь получить вас.
— А вот я не привыкла торговать собой, — обронила она.
— Думайте о нашем союзе, как об акте христианского милосердия, дорогая, — посоветовал Аргайлл. — Уверен, Карры будут вам благодарны.
Он жестоко ошибся.
Прочитав записку Роксаны, Робби смял бумагу и с отвращением швырнул ее в сторону. Неужели она действительно писала это?!
Робби выругался. Фразы вроде той, что «лучший выход, уверена, что ты поймешь — это незначительная цена за твою свободу…», довели его до полного бешенства.
— Холмс! — позвал Робби громовым голосом.
Его услышали не только в конце коридора, но и на кухне. Казалось, даже поверхность чая, который в этот момент пила миссис Битти, пошла волнами. Экономка взглянула на Холмса, собиравшегося присоединиться к ней.
— Похоже, его светлость недоволен запиской графини, — заметила она и, кивнув Холмсу, деловито добавила: — Беги, да поскорее.
— Конюх Килмарноков говорит, что подслушал, как Аргайлл обещал ей звезды и луну, когда они выходили из экипажа, — пробормотал Холмс, поспешно поднимаясь. — Может, она поддалась соблазну?
— Судя по тому, что его светлость в бешенстве, она не прислала ему слов любви.
— Немедленно вызови Куттса, — бросил Робби, когда Холмс вошел в комнату. — Будь проклята эта клетка! Сидя здесь, я ничего не могу сделать сам! Погоди! — добавил он, когда Холмс повернулся, чтобы идти. — Отнеси записку и леди Карберри.
Он быстро набросал три коротких предложения, все изложенные в форме приказа, подписался и отдал листок Холмсу.
— Поезжай сначала к леди Карберри, потом найди Куттса, где бы он ни был, и немедленно привези ко мне.
После ухода Холмса Робби стал метаться по комнате, как плененный зверь. Его раздражение и ярость оказались так мучительны, что даже боль в ране была забыта. Месть и возмездие: вот что сейчас владело им.
Неужели Роксана думает, что он позволит ей принести себя в жертву ради спасения его и его семьи?!
