видел цветы своими глазами и почти каждое утро слышал, как бабушка говорила: 'Еще один бутончик распустился. Такой великолепный. Прелесть'.
'Спасибо, бабуся, выручила!'
У самой двери Журка подумал: 'А хорошо ли? Ведь они для бабушки как живые существа.-Но тотчас отбросил это сомнение:-А как же иначе? Я ж не просто так. Я ж для нее'.
Он стоял у самой двери своей квартиры, не решаясь войти в дом. В сад идти было еще рано, в комнатах горел свет. Желтая дорожка из окон падала прямо на кусты.
Журка пережидал, пока свет погаснет, но он все горел.
Наконец Журка понял: пока он не придет в дом, свет не погаснет: мать не спит, ждет его возвращения.
Он зашел в комнату и, отказавшись от ужина, поднялся к себе, в мансарду. Он лег не раздеваясь и стал ждать, когда в доме утихнет. Словно нарочно, мама и бабушка еще' долго возились, ходили, скрипели половицами. Журка еле дождался, пока они угомонятся и погасят свет.
И вот стало темно и тихо.
Журка осторожно поднялся, стараясь не стучать, и, забывшись, ударился затылком о потолок. Он выругался, потер затылок и начал обдумывать план действий.
И только тут до него дошло, что он, поднявшись сюда, загнал сам себя в тупик, потому что спускаться вниз по лестнице и проходить через комнату нельзя: всех разбудишь.
Внизу лежал город, переливаясь тысячами огней. По темной горе ехала машина. Желтая точка двигалась медленно. Как будто большой жук полз к небу. В порту стоял пароход, весь яркий, как нарисованный. Вода блестела, как ртуть. И море было ровным и гладким, как ледяное поле.
'Только так,-решил Журка.-Придется через окно'.
Он знал: сразу под окном крыша соседского сарая (он пробовал загорать на ней однажды), потом дерево и чужой дворик. Бабушкин садик с другой стороны сарая и закрыт живой оградой, сквозь которую не проберешься.
'Вот если прямо с крыши... Темно... Еще ногу сломаешь'.
Но другого пути не было.
Он еще раз прислушался.
Все было тихо. Только кран скрипел в порту да потявкивал чей-то беспокойный пес.
Журка согнулся почти пополам, вылез в окно, сел на подоконник, свесив ноги чуть не до самой крыши.
- Э-э, ты чего? - услышал он чей-то шепот и чуть не свалился с подоконника.
- Ну, чего?
Спрашивали снизу, из сарая. В черепичной крыше не хватало нескольких квадратиков, и в одном из этих темных 'окон' Журка заметил светлое пягао-чье-то лицо.
- Душно что-то,-прошептал он на всякий случай.
- Аида сюда.
Журка минуту колебался, затем осторожно спустился и, встав на колени, склонился над темным квадратиком.
- А я тут сплю. Мою комнату мамка квартиранту сдала.
Теперь Журка понял: в сарайчике соседский Димка - конопатый мальчишка лет десяти.
- Ты чего не спишь?-спросил Журка строго.
- Неохота еще. Я в это время читать привык. Аида сюда.
Журка помедлил и, рассудив про себя, что все равно сейчас ему деваться больше некуда, влез в сарай через отверстие в крыше.
- Сюда, сюда,-зашептал Димка, хватая Журку за локоть своей маленькой цепкой рукой.
- Не царапайся,-сказал Журка.-И ногти стричь надо.
Димка пропустил это замечание мимо ушей, усадил его на прогнувшуюся под ним кровать и попросил с ходу:
- А теперь рассказывай страшное. Только тише, а то Булька за стеной.
- Я не умею рассказывать.
- Врешь.
- Напрочь. Сказал не умею - и не умею.
Димка вздохнул прерывисто.
- Так скучно.
Журка молчал, думая, как бы избавиться от этого мальчишки и выполнить то, что задумал.
- И тут душно,-сказал Журка после паузы.- В сад пойду. От вас можно пройти? - спросил он как бы между прочим.
Димка не ответил.
- Ты слышишь?
- А не продашь?
- Нет. Что ты!
- Аида. Только тихо, а то Булька услышит.
Димка опять вцепился в его плечо и потянул Журку за собой.
Ступая на носочки, они вышли из сарая, обогнули угол и очутились в узком проходе между сараем и живой изгородью.
- Сюда, сюда,-тянул Димка.
Проход все сужался и наконец стал похож на трубу из веток и колючек. Журке пришлось встать на четвереньки и двигаться таким образом.
Было совершенно темно.
Журка не чувствовал перед собой мальчишку и ^потому не мог уловить ритма движения и несколько раз натыкался рукой на Димкину ногу. Тот сдержанно взвизгивал и шептал:
- Что ты?! Как машина колесом!
Несколько раз Димкины пятки ударяли Журку по лицу. Он терпел, отмечая про себя, что пятки у мальчишки твердые, как хоккейная шайба. Когда удар пришелся ему по носу, Журка не выдержал и шлепнул по Димкиной ноге.
- Что ты?-обиделся мальчишка.-Не поведу дальше.
- Ты мне нос разбил.
- А не торопись. Сказал-не поведу.
Он зашевелился, зашуршал, должно быть сухими листьями, и они столкнулись в темноте лбами. Оба крякнули и замолчали.
- А я тебя отсюда не выпущу,-прошептал Журка, морщась от боли.
Время шло, а зловредный мальчишка не двигался.
- Ладно. Извини,-сказал Журка примирительно.
Димка помедлил, но по тому, как под ним хрустнула веточка, Журка понял: он пополз вперед. Через минуту раздался его шепот.
- Сюда. Только на пузе надо.
Впереди забрезжило светлое пятно. Журка лег на живот и протиснулся в сад.
- Спасибо,-прошептал он, расправляя занемевшее тело.
Димка не ответил, наверное все еще обижался, пригнулся покрылся в лазе.
Журка переждал мгновение и пошел к кустам, стараясь ступать мягче и тише, но как назло, словно их набросали специально, под ноги ему лезли то ветка, то шишка, то желудь. Не успел он сделать и десяти шагов, совсем близко, сразу за оградкой, взрычала собака и заливисто залаяла.
Журка так и сел прямо на грядку.
Собачонка тявкала быстро, как автомат. И сразу же ее поддержала собака с соседнего двора, а ту в свою очередь-еще целая стая невидимых во тьме псов.
Журка никогда не думал, что в этом городе столько псов. Они заливались со всех сторон, вблизи и вдали, справа и слева, басовито, с хрипотцой, фальцетами и тенорами, лаяли с удовольствием, с упоением, будто радовались возможности полаять. Это была какая-то цепная реакция. Лай переходил со двора во
