локтем.
- Я вот что хотела, - заговорила она снова. - Попробуем с завтрашнего дня раздельные операции. У кого что идет лучше - то и делай.
- Согласен! -тотчас отозвался Сеня.
В этот момент Нелька и Нюся с двух сторон ущипнули его, и Сеня привскочил на стуле. Все опять засмеялись.
Ганна минуту молчала, решая - сердиться ей на девчонок или поддаться их настроению.
- А знаете что, - неожиданно предложила она. - Пойдемте-ка в мороженицу.
- Ой! - воскликнули девчата.
- И вы с нами, - сказала Ганна, беря Журку за руку.
Журка от радости ничего не мог сказать. Губы и щеки у него подрагивали, словно он хотел улыбнуться и стеснялся.
* * *
В цехе шла обычная жизнь. Гудели станки, с мягким шипением проплывали краны. Тарахтя, проезжали красные автокары, и грузовые машины медленно проходили по узкому проходу между цехами.
Степан Степанович давно привык к этой жизни и уже ничему не дивился и ни на чем не задерживал внимания.
Лишь одно останавливало взгляд: голова сына, торчащая над станком.
'Кажется, увлекся. Это неплохо'.
Он подошел к своему станку и хотел запустить его, но Сеня Огарков крикнул:
- Явиться к начальнику цеха. Просили срочно!
Перед Кузьмой Ильичом стояли три паренька. Одного из них, сына полковника Шамина, Степан Степанович знал и хотел было спросить, как он тут работает. Кузьма Ильич упредил его:
- Поняли? Идите.
Он усадил Степана Степановича рядом с собой, полез в стол за 'Беломором'.
- Видал?-спросил Кузьма Ильич, выпуская дым колечками.-Пришли стаж зарабатывать. А работать не желают.
- Ишь ты! - возмутился Степан Степанович.
- Твой тоже замечен.
- Что ж молчал?
- Вот и говорю.
- Воздействую.
Кузьма Ильич несколько раз затянулся, помедлил.
- За тем и звал. Принимай пополнение.
- Кого? Этих?
- Ну да. А кого же еще? О них и разговор шел.
- Тебя бы в армию, Кузьма Ильич. Ты бы меня за год в маршалы произвел.
Кузьма Ильич засмеялся, погладил свои черноватые щеки и, поднявшись, молча тряхнул Степана Степановича за плечи...
Колька Шамин и его дружки нисколько не удивились, когда с утра, прямо в гардеробе, их встретил мастер и сказал:
- Шагайте за мной.
- Пардон, куда? - поинтересовался Колька.
- Пардон, дорогой, пардон. В другую бригаду пойдете.
Колька переглянулся с Бобом и Мишелем, скрывая от мастера довольную улыбку. Другая бригада - это как раз то, чего они добивались. Все идет нормально. Они неспособные. Их футболят из бригады в бригаду. А время между тем идет.
-Вот, дорогой, принимай пополнение!-крикнул мастер кому-то стоявшему за станком.
Колька, к своему неудовольствию, увидел Журкиного отца. Он ничего не успел сказать, лишь подумал: 'Ситуэйшен'.
- Связь поколений, - произнес он, чтобы не показать своей растерянности.
- Вот именно,-ответил Журкин отец, оглядывая Кольку и его дружков прицельным взглядом, как будто запоминая каждого и решая, на что он способен.
Кольке сделалось неловко под этим взглядом, и он поспешил пробормотать:
- Отцы и дети, - и тут же осекся: 'Еще предку скажет'.
Отца он побаивался, в глазах его старался быть невинным и послушным, хотя в душе был резко против его 'указаний', особенно рекомендации идти на завод.
Откуда-то появился Медведь, наверное, уже был здесь за станком.
Журкин отец многозначительно переглянулся с мастером.
- Ну что ж, хлопцы,-произнес Степан Степанович, еще раз оглядывая Кольку, Медведя, Боба и Мишеля.- Будем работать. Ближайшая задача-сверлить вот эти шины. Дальнейшая - перенять опыт соседей. - Он кивнул в сторону, где над станком виднелся высокий тюрбан Ганны.
Степан Степанович говорил твердо, по-военному, будто и в самом деле ставил перед ними боевую задачуКолька поймал себя на том, что внимательно слушает его. И другие парни тоже не сводят глаз с Журкиного отца.
- Задача ясна? - спросил Степан Степанович.
- Разрешите вопросик? - встрепенулся Колька, стараясь перейти на привычный, ядовито-лукавый тон. - А как это... Сверлить имею в виду. Нельзя ли личным примером?
Степан Степанович молча подошел к станку, взял кондуктор, зажал в нем медную пластинку и подставил ее под сверло. Сверло ровно запело.
Стружки, как искры, блеснули на свету и осели на станине.
- Пардон, потише! - воскликнул Колька, косясь на дружков и стараясь вывести их из состояния подавленности. - У нас реакция не та. Неспособные мы,
Степан Степанович остановил станок, кивнул на новобранцев мастеру, молча наблюдавшему эту картину.
- Вас в школе этому делу учили, Разряд имеете.-
Он оглядел парней и произнес спокойно:-Приступайте к работе..
Колька все-таки крутнул башкой, что означало: 'Ничего не поделаешь. Заставляют'. И поплелся к станку.
Несколько минут молодежь сверлила пластинки, а бригадир наблюдал за нями, готовый в любой момент прийти на помощь. Но помощи не потребовалось. Степан Степанович сказал одобрительно:
- Вот так и действуйте, - и отправился с Дунаянцем в конторку нормировщиков. Нужно было выяснить вопрос как раз относительно этих медных пластинок, называемых шинами.
Едва Степан Степанович скрылся за перегородкой, Колька шепнул дружкам:
- Смываемся по одному, токари-пекари. Боб, хиляй первым.
Когда Степан Степанович вернулся на свой участок, возле станка находился один Медведь.
- Где остальные? - спросил Степан Степанович.
- Драпанули.
- Куда?
- Ну, я ж не знаю.
Степан Степанович оглядел Медведя с ног до головы.
Паренек был неуклюж, угловат и этим напоминал Журку, двигался неторопливо, но уверенно, стараясь все делать тщательно. Эта старательность лучше всего доказывала, что парень к делу относится серьезно и удирать, как те трое, не собирается.
- Пойду искать, - сердито проговорил Степан Степанович и отправился на розыски сбежавших.
Он обошел весь цех, заглянул в курилку, в красный уголок, в комнату нормировщиков, во все известные ему закоулки - мальчишек нигде не было.
- Наверное, в гардеробе, - подсказал Сеня Огарков, встретившись со Степаном Степановичем в
