— Не важно, сколько раз, один или несколько, — сердито ответил Стивен. — Это нечестно.
— Но вы тоже виноваты в этом, — огрызнулся Люк, в его голосе звучала непокорность, которую им еще не приходилось слышать. — Вы оба заняты только своими проблемами, у вас не остаегся на нас времени. Вас вообще не волнует, что мы делаем, только бы не попадались вам на глаза.
Его слова ударили по больному. Она и без того раскаивалась, что оставила их одних, когда протекла крыша. Не понимая, что делает, она подошла к Люку обняла, и он прижался к ней.
— Ради бога, Тесс, ты же поощряешь его!
Но Тесс угадала страх и уязвимость за бравадой Люка, и ее сердце сжалось. То, что сказал сын, — правда. В последнее время все ее внимание было поглощено выяснением отношений со Стивеном.
— Не думай, что тебе все это сойдет с рук только потому, что твоя мама слишком мягка с тобой. Ты отнесешь игру назад в магазин и расскажешь там, как ты ее приобрел. Потом попросишь их вернуть деньги. Ясно? Пойдешь сегодня сразу после школы. И я запрещаю тебе ходить в гости к Тому и Бену в следующем месяце.
— Стивен, погоди. — Тесс положила руку ему на плечо. — Конечно, он должен отнести ее в магазин, но не должен объяснять им, почему.
Стивен стряхнул ее руку с плеча.
— Оставайся здесь до выхода в школу. Я хочу поговорить с твоей мамой.
В спальне Стивен раздраженно заговорил:
— Ты могла бы, по крайней мере, поддержать меня, Тесс. Это же серьезно. Ты не знаешь, чем это может кончиться.
— Согласна. Но я считаю, что это может быть крик о помощи.
— Избавь меня от всей этой ерунды. Ты всегда потакаешь ему. Слушай, если ты так уверена, что правильно воспитываешь его, чудесно. Справляйся сама. Не буду вмешиваться.
Лежа в кровати, она вспомнила о трех вещах, которые являются причинами разводов: секс, деньги и дети. Три из трех. Прекрасно!
Когда на следующее утро Стивен спустился вниз приготовить кофе, Люк лежал на диване и смотрел телевизор, как и всегда в субботу.
Стивен сел на краешек дивана.
— Ну как, — осторожно спросил он, его вчерашний гнев испарился, — ты отнес игрушку в магазин?
Люк ответил не взглянув на него:
— Да, папа.
— Они вернули тебе деньги?
— Да, папа, они в конверте на буфете.
У Стивена хватило такта не спрашивать, объяснил ли Люк причину возврата.
— Почему ты так поступил, Люк? — Он обнял сына. Люк прижался к нему, как маленький:
— Я не знаю пап, я, правда, не знаю. Мне хотелось, чтобы вы обратили на меня внимание. Может быть, я испугался. Мне кажется, мы уже больше не такая семья, как были. — Он с тревогой взглянул на отца. — Ты думаешь, я оправдываюсь?
Стивен погладил его по темной голове, вздрогнув от боли. Люк не заслужил этого. Единственное, что нужно от родителей, — это стабильность, и именно в этом они ему отказывают. Но как можно дать другому ощущение безопасности, если сам не чувствуешь ее?
Тесс быстро оделась, подавляя раздражение: Стивен так и не принес чай. Может быть, он увлекся, зачитался какой-нибудь статьей в газете? Иногда она думала, что газеты — враги семейной жизни. Ей даже была известна одна супружеская чета, которая перестала выписывать газеты, потому что из-за них не успевала общаться с детьми.
Внизу, на кухне, она потрогала чайник — холодный. Стивен даже не вскипятил его. Рядом, в гостиной, она услышала звук телевизора и открыла дверь, чтобы высказать ему свое возмущение. Но вид Стивена и Люка, их головы рядом, остановил его. Ее сердце сжалось. Как сложна любовь: то совершенна, то через минуту полна изъянов.
— Всем привет. Давайте-ка одевайтесь, а я пока приготовлю завтрак. — Потом интуитивно добавила: — Люк, милый, как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь со мной и с папой?
— Частный просмотр в следующую пятницу. — Джозефина облокотилась на дверь офиса Стивена, демонстрируя ему свои длинные ноги. — Хьюго не может, а ты получишь представление, как организуется выставка.
Стивен сидел за столом, стараясь сосредоточиться на своем маркетинговом плане. Перед ним до сих пор стояло встревоженное лицо Люка, обращенное к нему. По крайней мере, суббота прошла неплохо. Так трогательно: совместное поедание «Биг Мака» и просмотр какого-то посредственного фильма, очевидно, много значили для него.
Джозефина ждала его ответа. Иногда Стивену казалось, что она прилетела с далекой планеты, где все хорошо одеты и воспитаны, где все блистательно и невозмутимо. Деньги не все объясняют — тут должен быть особый склад ума.
— Звучит интересно. Но я должен посоветоваться с Тесс. — Тень раздражения омрачила утонченные черты Джозефины. Тесс, всегда эта чертова Тесс.
— Почему бы тебе и ее не пригласить? — предложила Джозефина. Она была уверена, что Тесс будет чувствовать себя не в своей тарелке на этом полном знаменитостей просмотре. — Я уверена, она будет в восторге.
— Хорошо, может быть, так я и сделаю.
— А что за художник этот Гроджик? — спросила Тесс, отпивая кофе.
Первым ее побуждением было сказать «нет», но она расценила это как проявление трусости. Кроме того, она понимала, что приглашение — что-то вроде оливковой ветви, протянутой Стивеном, и он совершает вполне осознанные усилия вовлечь Тесс в свою жизнь. Только ради этого стоит пойти.
— Я не слишком много знаю о нем. Только то, что он внесен в список претендентов на «Тернер прайз».
— Что это значит?
— Что он молод. Они должны быть не старше пятидесяти лет, кажется.
Тесс улыбнулась от такого определения молодого возраста. Элли считает, что человек становится старым уже в двадцать один год.
— Экспериментатор, акулы на крыше и все такое. Кусочки старинных зданий, законсервированные внутренности.
— Я читала об одной художнице, — вставила Элли, — которая хранила свои экскременты.
— Спасибо, Элеонор, — строго сказала Тесс, — не за столом.
— Ну, не до такой степени, — успокоил ее Стивен. Тесс поднялась:
— Прямо не могу дождаться. Где и когда?
— С шести до девяти. Галерея Семприни, улица Корк.
— О мам, — заметила Элли, — это же эпицентр художественного мира. Может, купите там что- нибудь?
— Я не могу себе этого позволить. Хотя акула, вставленная в нашу крышу, была бы очень кстати: у нас там как раз дырка для нее.
Тесс взглянула на часы, спускаясь по улице Корк в полседьмого. Поскольку она почти ни с кем не была знакома, ей не хотелось приходить слишком рано. Наконец она набралась смелости и вошла. У двери ее приветствовали две тонкие блондинки, похожие на сестер из аристократического семейства. Конечно, работа в художественных галереях была тем самым теплым местечком для девушек из высшего общества, которым еще не посчастливилось встретить своего принца. Одна из них поискала ее имя в списке приглашенных.
— Как, вы сказали, ваше имя?
