спросила менеджера. Он оказался вдвое моложе ее, и его явно не привлекала мысль встречаться с ней: вероятно, она напоминала ему его мать. Поскольку его крошечный офис использовался под склад, им пришлось беседовать в магазине, что лишь добавило неловкости.
Тесс принялась объяснять, что Люк никогда раньше ничем подобным не занимался. Менеджер кивал, будто этот факт уже был ему известен.
— Насколько я понял со слов полицейских, у вас были какие-то проблемы с мужем.
— Да, — подтвердила она с удивлением. Она не ожидала такого внимания от полицейских, видимо, они пытались уладить дело. — Но сейчас он окончательно ушел…
К своему стыду, в первый раз после ухода Стивена Тесс разрыдалась и, начав, уже не могла остановиться. Молодой менеджер в ужасе уставился на нее, покупатели прятали глаза, а Тесс рыдала безудержно. Накопившаяся обида, ощущение собственной несостоятельности, напряжение от необходимости справляться одной — все словно вскрылось и хлынуло из глаз, тушь потекла, и на щеках образовалось по черному ручейку.
Менеджер сделал отчаянный знак рукой одной из пожилых продавщиц, которая приклеивала цены, стоя на стремянке.
— Скажи ей, что я сделаю все что, смогу, Сьюзан, дай ей бумажные носовые платки, хорошо?
Сьюзан вручила Тесс пачку платков и помогла подняться. У двери магазина она обернулась на мистера Ватса — так звали менеджера.
— Я только провожу ее до машины. И в следующий раз, когда вы соберетесь приударить за женщиной, вам лучше поискать кого-нибудь вашего возраста. — Тесс, не удержалась от улыбки при виде негодующего мистера Ватса.
— Так-то лучше, — сказала неукротимая Сьюзан и еще раз обняла Тесс на прощанье. — Не волнуйтесь, я буду давить на него до тех пор, пока он не закроет дело с вашим сыном.
Приехав на работу, Хьюго заметил, что машина Стивена припаркована не на его обычном месте. Вместо того чтобы, как всегда, стоять у передней двери, он попытался спрятать ее и подогнал к мастерской. Любопытно… Он прошел еще несколько шагов, застегивая пальто, чтобы уберечься от пронизывающего утреннего холода. Как же он ненавидит февраль, самый депрессивный месяц в году. В мастерской сейчас, наверное, тепло и уютно, — конденсат на огромных окнах скрывает происходящее внутри так же тщательно, как шторы или жалюзи. Только небольшой кусочек стекла был прозрачен. Тот, кто сейчас в мастерской, очистил его, чтобы выглянуть наружу. Чувствуя себя так, словно подглядывает за чем-то неприличным, Хьюго заглянул в мастерскую.
Там никого не было. Но в одном углу лежал матрас и спальный мешок. Рядом с матрасом — радиобудильник, который беспрерывно сердито сигналил — не нашлось никого, кто бы его выключил. Несколько костюмов и пара ярких галстуков висели на мольберте, которые он немедленно опознал как принадлежащие Стивену. Чемодан с рубашками и разбросанными носками — у матраса.
Стивен явно переехал из супружеского дома. Но не к Джозефине. Интересно, интересно…
Наверху, в своем офисе, Джозефина уже сидела за столом, переписывая расписание предстоящих ей встреч в блокнот, который носила с собой.
— Итак, — заметил Хьюго, наливая себе чашечку кофе, — ты наконец заполучила того, кого хотела.
Джозефина подняла на него глаза.
— Заполучила кого, Хьюго? О ком ты говоришь?
Хьюго злорадно улыбнулся.
— О Стивене, конечно.
— А… — Джозефина снова занялась своим расписанием, — но не вполне туда, куда хотела, — добавила она так тихо, что Хьюго не расслышал.
Непонятно, можно ли было считать приезд Димфны благом. Тесс пошла на это потому, что после ухода Стивена она изо всех сил пыталась создать ощущение домашнего уюта, чтобы Элли и Люк знали, ради чего возвращаться домой. И присутствие ее матери, конечно, помогало. На плите постоянно кипела кастрюля с тушеной бараниной и картошкой. А еще она закормила всех своим знаменитым йоркширским пудингом; в воздухе витал вкусный запах выпечки. Димфна сразу нашла общий язык с кровельщиком, который терпел ее начальственную бдительность в обмен на бесконечные чашки чая с домашним печеньем. Вскоре после того как он уехал, Тесс поднялась на крышу вслед за матерью и оглядела качественно сделанную работу.
Димфну приводило в недоумение неожиданно возникшее стремление Элли и Люка обрести независимость, тогда как Тесс знала, что это всего лишь способ справиться со стрессом. Невзирая на все усилия Тесс и Димфны, они стремились бывать дома как можно меньше. Элли оставалась допоздна в своей художественной школе, а Люк почти переехал к Бену. Через две улицы. Дома он молчал, замыкался и убегал, едва вернувшись из школы.
— Это из-за того, что без Стивена дом неживой, — заявила Инга с мудрым видом.
— Чушь, — отрезала Димфна, которая не одобряла Ингу и ее иностранные привычки. — По-моему, роль мужчины в браке сильно преувеличена.
Тесс улыбнулась.
— Люк, дорогой, тебе обязательно нужно прямо сейчас к Бену? Посидел бы с нами, с бабушкой, посмотрел бы телевизор.
Люк просидел ровно три минуты.
— Что такого у Бена дома?
— У Бена дома, — ответил Люк укоряющим тоном, — настоящая семья. Как была у нас.
— Я вижу, ты переехал в мастерскую, — прокомментировала Джозефина с безразличным видом. Она все выходные провела, ощущая себя пауком, в сеть которого попала муха и которому приходится разбираться в ее психологии вместо того, чтобы сразу съесть. — Так что случилось? Кризис?
Стивен кивнул.
— После выставки мы ссорились всю дорогу, а когда подъехали к дому, там нас ждал полицейский, чтобы сообщить, что Люка поймали за воровство в магазине. Это была последняя капля. Мы попытались остаться вместе ради детей, но если Люк начал вести себя так, значит, у нас ничего не вышло. — Он отвернулся, и она заметила слезы в уголках его глаз. — Мы не смогли даже договориться, как реагировать на его поведение.
Услышав боль в его голосе, она протянула руку и коснулась его руки.
— Ты сделал все, что мог, Стивен, пора жить будущим, а не прошлым. Теперь пришло наше время. И оно будет замечательным. — Вначале нерешительно, а потом со страстью, которая удивила ее саму, она начала целовать его, забыв об опасности, о том, что Хьюго, или Люси, или еще кто угодно может войти в любую минуту.
— Ну вот, — Жаки с шумом опустила стопку дел на стол Тесс, — достаточно работы, чтобы отвлечь вас от грустных дум.
Тесс с подозрением взглянула на Жаки.
— И что же это за грустные думы?
Жаки покачала головой, демонстрируя свою обиду, — Тесс не ввела ее в курс дела и в свою новую прическу. Локоны исчезли, остался один завиток. Стрижка ей очень шла.
— Слушайте, Тесс, я работаю на вас почти пять лет. Я могла бы заметить, правда? Стивен больше не звонит сюда, и вы ему не звоните.
Тесс сдалась.
— Я просто подумала, что, если об этом никто не узнает, мне легче будет пережить то, что произошло.
— И как вы справляетесь?
— Прекрасно. Ну, не совсем прекрасно, на самом деле, но ничего. Если не считать истерического
