Джулиус не обратил на ее слова никакого внимания.
— Во всяком случае, я спустился, чтобы сказать тебе: если ты захочешь приехать сюда поработать, я смог бы отвести тебе место в моей мастерской.
Стивен замер, поднеся чашку ко рту. Он помнил, каким священным местом всегда считалась мастерская Джулиуса, как он раздражался, если Стелла пыталась там убирать.
— Знаешь, пап, — сказал отец, перехватив взгляд Джулиуса, — ловлю тебя на слове. Здесь действительно почти рай.
— Очень хорошо. — Стелла с грохотом поставила перед ним тарелку. — Хватит эмоций для одного дня, или вы кончите тем, что получите несварение.
После завтрака Стивен пошел на прогулку в сторону башни и вернулся только к позднему обеду. Если постараться, то можно успеть на вечерний рейс в Лондон.
Когда он шел в свою комнату за пиджаком, внимание его привлекли яркие краски в углу прихожей. Он замедлил шаг. Большая картина маслом, на которой была изображена женщина, сидящая на кровати, — немного в духе Матисса, но все-таки с печатью сильного оригинального стиля. Она, кажется, совсем не во вкусе Джулиуса, но ведь, как только что обнаружилось, вкус Джулиуса расширился и включал в себя весь спектр опасных разрушительных стилей живописи, даже его. Рядом стоял маленький пейзаж в голубых тонах, скорее чарующий, чем поражающий, исполненный сдержанности и чистоты. Перед ним на каменной полочке стояла каменная статуэтка обнаженного мужчины, держащего ребенка, которая отдаленно напомнила ему работы норвежского скульптора Вигелунда, заполнившего целый парк в Осло фигурами обнаженных людей, в разные моменты их жизненного цикла. Но это произведение было намного более тонким, чем у него. И, наконец, последний холст привлек его внимание. Огромный, возможно пять на шесть футов, абстрактный пейзаж, похожий на ирландское болото, бледно-желтый, с проблесками пурпурного. Стивен был в восторге. Он пытался разобрать подпись, неразборчиво петлявшую в правом нижнем углу.
— Ну и как? — раздался голос Джулиуса из-за его спины.
— Прекрасно, мне нравится эта абстракция и эти великолепные конкретные цвета. А кто художник?
— Не знаю. — Джулиус наклонился, чтобы рассмотреть подпись, так что Стивен не видел его лица, когда тот снова заговорил. — Тесс купила. Это все купила она. Они просто пока хранятся у меня.
— Тесс?
Удивленный возглас заставил Джулиуса улыбнуться, но ему хватило такта сдержать улыбку.
— Именно. У нее потрясающая интуиция. Но просто не хватает терпения разобраться с теорией. И нельзя упрекать ее за это, ведь критики так часто говорят ерунду.
— С каких это пор вы с Тесс ведете беседы о художественной критике? — с подозрением спросил Стивен.
— О, мы провели чудный денек, расхаживая по галереям, когда я приезжал к тебе на выставку. Я хотел, чтобы кто-нибудь заставил меня по-новому взглянуть на живопись. У Тесс чудесное свежее восприятие.
— Но она же не интересуется живописью. Как раз это и было одной из наших проблем. Она относится к искусству, как к досадному увлечению.
— Возможно, ты не потрудился помочь ей одолеть этот барьер. Для человека с ее воспитанием это может оказаться трудным. Знаешь, как-то раз она сказала кое-что… это, возможно, заинтересует тебя… Она всегда думала, что искусство — о красоте, и она не доверяет ему, когда оно некрасиво. Сейчас она понимает, что искусство — это способ видения. Я подумал, что это замечательно сказано. — И, вновь проявив такт, Джулиус удалился, оставив Стивена рассматривать картины.
— Тесс, иди скорей, — прокричала Жаки, когда Тесс появилась в кабинете после собрания менеджеров, занявшего большую часть утра вместо девяноста минут по расписанию. Кажется, с тех пор как Патриция приобрела положение в руководстве фирмой, они только и делали, что заседали. — У меня на линии секретарша Леонарда Сейвори, он спрашивает, не могла бы ты уделить ему время.
Тесс удивилась: что может понадобиться от нее Сейвори? Дело Эйлин Макдональд давно закончено. Может быть, оно получило какое-нибудь новое, неожиданное развитие?
— О'кей, запиши его на прием на следующей неделе.
Жаки пересказала это девушке на другом конце провода.
— Вы могли бы встретиться с ним в его офисе? Он занят в суде всю следующую неделю.
Как это типично для него! Леонард Сейвори всегда пытается подмять вас под себя, даже если вы делаете ему одолжение. Но она не собирается играть с ним в игру, выясняя, чей статус выше. Этим обычно любят заниматься мужчины.
— Я заеду к нему по пути на работу.
Стивен смотрел из иллюминатора на волшебный вид облаков под закатным солнцем. Чувство непривычного покоя и благополучия переполняло его. Впервые в его жизни все, кажется, встало на свои места. Живопись, отношения с отцом… Оставалось только одно: его чувства к Тесс. Слова Джулиуса о том, что он не потрудился помочь ей в понимании искусства, до сих пор звучали у него в голове.
В Хитроу Стивен без багажа первым прошел барьер и отправился на метро в сторону станции Ватерлоо. Было только шесть часов, в Винчестер сейчас будет много электричек. В Ватерлоо все бурлило. Станция только что открылась после проверки на наличие бомбы. Повсюду толпились люди. Стивен решил переждать и выпить чашечку чая в одном из кафе, но внезапно его взгляд упал на большое черное такси, и почему-то ему подумалось, что он находится совсем недалеко от дома.
Дом! Забавно, он все еще считал его своим домом, хотя переехал несколько месяцев назад.
Не раздумывая, он вышел и взял такси.
Дом выглядел по-прежнему. Обшарпанный по сравнению с аккуратно окрашенными домами в дальнем конце улицы, где жили в основном состоятельные люди. Борцы Люка покрывали всю нижнюю часть его окна, как охранники гробниц, отгоняющие расхитителей могил от пирамид.
Если отойти подальше, можно увидеть плакат с «Ю-Ту» в комнате Элли. На первом этаже, в гостиной, смежной с кухней, горел свет. Он помедлил минуту, представив себе, чем они заняты. Тесс только что переоделась и режет что-то на разделочной доске. Он улыбнулся при этой мысли. Она просто ужасно готовит. Люк, должно быть, смотрит телевизор и пререкается по поводу уроков с Тесс. Она говорит, чтобы он сделал их сегодня, а он упорствует, что их надо делать завтра, на свежую голову. Элли поглощена превращением из школьницы в звезду сцены. С улыбкой предвкушая встречу, он нажал на дверную ручку и задержался на мгновение.
Дверь открылась. На лице Стивена застыла улыбка. Это была не Тесс. Дверь открыл Лайал Гибсон в полосатом фартуке мясника, который Стивен столько раз надевал. В руках у Лайала был один из маленьких ножиков, которые Тесс обычно покупала во французских супермаркетах. На его лице постепенно появилось выражение, как у всякого, кто видит на своем пороге незваного страхового агента. Последний штрих — его босые ноги. Даже если бы его имя значилось на кредитном договоре, он не мог бы выглядеть более по- хозяйски.
— Стивен, привет. — Враждебность на лице Лайала сменилась приветливостью. — Тесс еще не вернулась. Может, зайдете, выпьете чего-нибудь?
Стивен взглянул на его нож, ему хотелось вырвать его у Лайала и предпринять что-то решительное, а не сидеть за своим собственным кухонным столом и смотреть, как любовник его жены наливает ему его виски. Все его фантазии просто смешны.
— Нет, спасибо, я увижусь с ней в другой раз на работе. Это не срочно. — Он почти сбежал по ступеням, ощущая на себе озадаченный взгляд Лайала.
О чем он, черт возьми, размечтался? Все кончено для них с Тесс. Джозефина права — ему следует поговорить с юристом.
