В свою очередь, Делёз не выносил слово «наслаждение». Почему? Ему представлялось, что наслаждение прерывает присущий желанию процесс, что наслаждение стоит на стороне страт и организаций. Желание же, как его понимал автор «Логики смысла», не содержит в себе никакой нехватки: Желание предполагает образование поля имманентности или «тела без органов», которое определяется исключительно охуением, разрушением всех и всяческих границ, перенапряжением, бля.
Что мы обо всём этом думаем? Трудно сказать. Мы не хотим сейчас ввязываться в сугубо философский, хотя и важный для нашего праксиса спор. Мы вообще не компетентны! Чисто интуитивно мы на стороне Фуко: он наш любимчик! Мы восхищаемся некоторыми его работами, они повлияли на нас. Что же касается прыщей, они действительно продуцируют странное, захватывающее наслаждение.
Мы стоим под душем, отдыхаем и расцветаем под горячими струями. Наши половые органы расслаблены, зато мы дали полную волю рукам. Я давлю прыщи у Барбары на спине. Это нежные розовые бутончики с белыми головками в центре. Прыг! Из прыща, которым я занимался, выпрыгнул маленький alien и приземлился мне на грудь. Может быть, он уже внедрился в меня.
Когда-то у Барбары был boyfriend с чудовищными гнойными прыщами, которые покрывали всю его физиономию. Он страшно страдал из-за этого, смущался и днями не выходил из дома. Никакие мази ему не помогали. Может быть, прыщавый комплекс повлиял на его потенцию: его хуй нередко отказывался служить ему. Это был удивительный влагалищелиз: я долго кончала от его долгих внимательных поцелуев. Он устраивался у меня в промежности как огромный хамелеон: его язык проникал до самого сердца. Город мерцал влажными огнями после моих оргазмов: ночи Касаб-ланки!
Иногда я думаю, что мой клитор — это магнит, который притягивает к себе весь мусор на свете: мысли о самоубийстве, страх одиночества, осенние листья, усталость, отвратительную депрессию, скуку, разочарование, испорченную еду в холодильнике, ночные кошмары, воспоминания детства, надоевшую одежду, ужас.
Иногда, напротив, мне кажется, что мой клитор — компас, который ведёт меня к счастливым моментам:
на берег моря, к оргазму, к беспамятству, к интересной мысли, в Болонью, в Мексику, к книгам.
Иногда мне кажется, что мой клитор — тупой нож. Я живу в стране цивилизованного секса, я читала Фуко, Лиотара и Джудит Батлер. Мой отец — экономист, мать — домохозяйка. Мне хочется убежать из страны цивилизованного секса и овладеть знаниями. Я котёнок, мне нечего сказать, Александр тоже щенок. У нас всё время кончаются деньги и мы начинаем нервничать. Я бросила Академию. На хуй.
Куда можно убежать из страны цивилизованного секса? Когда тебе плохо?
В Мордовию Духа. Там нет информации об AIDS, там не знают ничего о мандавошках, там нет слова «сифилис», а слово «гонорея» означает «сумерки». Там ебутся в полыни, отбросив трусы в речной камыш, вопя, словно выпи. Там секс не знает верха и низа, рта и попки, заушного и подкожного, рвотного и снотворного, гогота и воркотни. Там секс живёт не только в паху и под ногтями, не только в ноздрях, но и в перхоти, и в могиле души. Банды бледноногих женщин обнимаются там с бандами черноротых мужчин и, путая запахи, рвутся к звёздам. Коитус там продолжается столько, что седые волосы девушек падают к ногам их женихов, мешаясь с их бородами. Спариваясь, люди не меняют своего положения годами, и если кто держал в руках хлеб, яблоко или яйцо, насквозь всего этого проходят длинные извилистые ногти. Пары не шевелятся, лишь сжимаются их половые органы, и вид их страшен. О! О!
Исчезнуть, исчезнуть! Вот единственное желание брачующихся в Мордовии духа. Беги существования, заключённогов разнообразии, беги дифференции и осознания. Нет! Сношайся, сношайся, медленно паревра-щаясь в своего партнёра. Да! Весь смысл в этой метаморфозе, единственно божественной метаморфозе бытия. Только вдвоём найдёте вы камышовый посткультурный родник беспризорного секса! О!
Барбара, любовь моя! Отточи тупой нож твоего клитора раз и навсегда! Не бойся дифференции! Твой отец — экономист в маленьком австрийском городке, твоя мать — домохозяйка. Подходит к концу 1998 год, люди больше не хотят бунтовать, они хотят кайфовать. Твой брат учится на экономиста в Канаде, твоя сестра станет ветеринаром, Барбара. Стерилизации подвергнутся все, только не мы. Мы поедем с тобой в Нью-Йорк и забросаем яйцами и гнилыми помидорами весь культурный и политический истеблишмент. Каждый день мы будем сознательными партизанами, а каждую ночь — беспамятными трахалыциками. Революции и наслаждения — вот всё, что ждёт нас в будущем! Ёбс!
Прыщи продолжали мучить. Александр должен сделать сейчас одно интимное признание: он трусил целовать пизду Барбары, потому что ему казалось, что от этой мокроты возникают прыщи у рта. А Барбаре очень хотелось иметь оральный секс. Александр пытался лизать Барбару так, чтобы рот оставался сухим. Напрасный труд! Это не приносило удовольствия ни ему, ни ей. Оральный секс не шёл. Барбаре начало казаться, что Александр не любит её. Это было не так! Он любил! Но кроме технологий сопротивления были ещё эротические технологии, им тоже надо было учиться. Немедленно!
Мы пристрастились покупать порнографические журналы. Это очень интересно: смотреть на все эти ебу-щиеся парочки! Они милы, очень трогательны, вызывают неподдельное сочуствие! Часто порнографию критикуют за деэротзацию, за гиперреализм, убивающий чувственность, за тупую профанацию эротического. Это не правда! Каждая из этих девушек на фото рассказывает о своём дестве! Это как снимки из семейного альбома! Сразу видно, кто где воспитывался, кто о чём мечтает, кто чего боится. Это вовсе не половые акты, это сокровеннейшие признания! О наступающей старости! О безденежьи! О страхе перед будущим! О беспомощности! О ненависти к школьным учетелям! Мы полюбили этих девушек, они стали нашими друзьями.
Они скрывали свои прыщики и шрамы под слоем косметики, а мы выпячиваем их на этих страницах — вот и вся разница! А в остальном мы точно такие же! Нас так же эксплуатируют мерзопакостные патриархальные структуры! Затыкают нам рот своим членом! Почему мы никогда не видим, как девушки кончают на страницах порноизданий? Зато в мужском семени, в этой белесоватой противной сперме можно утонуть! Все эти мужланы кончают девушкам в лицо! Это несправедливо, это дискриминация! Мы ненавидим всех этих хуястых мужиков в жуналах. А бедные девушки, у них такой напряжённый, такой страдающий вид! Дискриминация! Вонючий сексизм!
ВОСПОМИНАНИЯ, СУЧКИ-ДРЮЧКИ
Нам хотелось бы задать только один вопрос: почему нас тревожат воспоминания? Почему?
Перед самым сном, после весёлой ебли, они приходят и уносят нас в иные пространствая, в иные дни. Часто Александр вспоминает родителей. Они уже совсем, совсем старенькие. Они живут в Израиле. Они бедные эмигранты. Моему отцу семьдесят лет. Он не очень-то крепок: нелады с мочевым пузырём, с простатой. Он ходит с катетером. Представьте себе человека, который не может нормально поссать, не может помо-титься в свой унитаз! Моча выходит через специальную иголку в маленький пластиковый резервуар, который отец всегда таскает с собой, постоянно! Весело, а? Очаровательно!!!
Что касается моей матери, она в свои шестьдесят пять вынуждена ухаживать за богатой аборигенской старухой. Рассказывать ей сказки, как Шехерезада, катать в каталке... Что ещё? Можно представить: провожать её в сортир, слюни её собирать в копилку... Моим родителям нужны деньги, шекели, чтобы оплачивать квартиру. Кроме того, они воспитывают моего сына... Вот ещё: воспоминания о сыне... Ему уже тринадцать лет... Я видел его последний раз больше года назад... Я ведь сука легкомысленная, летаю, как птичка. Нищий разъебай...
А какие воспоминания посещают Барбару?
Она старательно избегает воспоминаний. Борется с ними. Лежит себе и думает о фильме «Ronin» с Робертом Де Ниро или о книжке Оливера Маркхарта «Neoismus». Но воспоминания, как сучки-паучки, невольно влезают в голову и шевелятся, топочут своими лапками. Тогда я вспоминаю, что моя мама рассказывала мне о беседе с их домашним врачом. Этот врач сказал, что мой отец в любой момент может покончить самоубийством. Пиф-паф!.. Крайне депрессивный случай... Я никогда не была близка с отцом, но от этой перспективы у меня самой начинается депрессия. Мне его жаль... И маму тоже... Мои родители уже давно не живут вместе, хотя обитают в одном доме. Такое соседство — пиздец... Вообще, это ёбанное детство не даёт покоя...
Мы спрашиваем: отчего нас так тревожат воспоминания? Почему они нас посещают? Они отвечают:
