Турлоу глубоко вздохнул. Это соответствовало шаблону. Меч выглядел бы здесь до тошноты логично.
Доктор усилием воли вернул себе профессиональное спокойствие и спросил:
— Когда?
— Примерно около полуночи, как мы полагаем. Кто-то вызвал «скорую», но они не сообразили уведомить нас и потеряли почти полчаса. К тому времени как мы приехали, Джо сбежал.
— И вы приехали сюда искать его?
— Что-то в таком роде.
Турлоу покачал головой. Тут один из прожекторов сместился, и Турлоу показалось, что он заметил предмет, висящий в воздухе рядом с окном Мэрфи. Он посмотрел более пристально, и предмет, казалось, поплыл назад, в темное небо. Турлоу снял очки и протер глаза. Странная штука — она походила на длинную трубу. Последствие ранения глаз, подумал доктор и, водрузив очки на место, опять обратился к Моссмэну.
— Что Джо там делает? — спросил он. — Есть какие-нибудь предположения?
— Названивает людям по телефону, хвастаясь тем, что натворил. Его секретаршу, Неллу Хартник, в истерике отправили в больницу.
— А… Рут он позвонил?
— Да кто ж его знает?
Тогда Турлоу подумал о Рут, сосредоточился на ней впервые с того дня, когда она отослала назад его кольцо с вежливой запиской, так не вяжущейся с ней, запиской, в которой она сообщала о решении выйти замуж за Нева Хадсона. Турлоу был тогда в Денвере на получении специальной стипендии и пришел в себя лишь благодаря Национальному Научному Фонду.
«Ну и глупцом же я был, — подумал он. — Эта стипендия не стоила того, чтобы из-за нее потерять Рут».
Турлоу раздумывал, стоит ли позвонить ей, постараться сообщить новость так мягко, как только возможно. Но он знал, что подобные новости невозможно сообщить мягко. Это необходимо делать мгновенно, безжалостно и резко. Чистая рана, которая зарастет, оставив после себя настолько маленький шрам, насколько возможно… при определенных обстоятельствах.
Поскольку Морено был крошечным городишкой, Турлоу не мог не знать, что Рут после замужества продолжала работать — медсестрой в ночную смену в психиатрическом отделении Окружной больницы. Сейчас она должна находиться на работе.
Телефонный звонок был бы чересчур обезличенным, формальным. Сообщение придется сделать лично.
«И я окажусь для нее неразрывно связан с трагедией, — подумал он. — Я не хочу этого».
Турлоу сознавал, что грезит, пытаясь сохранить хоть что-то из того, что он и Рут пережили вместе. Он вздохнул. Пусть кто-нибудь другой сообщит ей об этом. Теперь за нее отвечал не он.
Полицейский справа от Турлоу спросил:
— Думаешь, он пьян?
— А он вообще когда-нибудь бывает трезвым? — вопросом на вопрос ответил Моссмэн.
Первый полицейский спросил:
— А тело ты видел?
— Нет, — сказал Моссмэн. — Но Джек описал его, когда звонил мне.
— У меня руки так и чешутся подстрелить этого сукина сына, — проворчал первый.
«Начинается», — подумал Турлоу.
Он обернулся на визг колес резко затормозившей машины. Из нее выскочил толстый коротышка в брюках, натянутых прямо поверх пижамы. В руках он держал камеру со вспышкой.
Турлоу вихрем умчался от света, как только коротышка согнулся и нацелил камеру на здание. Стробоскопический свет озарил темное ущелье улицы раз… и еще раз…
Турлоу поднял глаза к небу в попытке уклониться от бликов и уберечь от боли поврежденные глаза. Когда вспыхнул строб, доктор опять увидел странный предмет. Он висел в воздухе примерно в десяти футах от окна Мэрфи. Даже после того как вспышка погасла, штуковина осталась видимой — смутное очертание, почти дымка.
Турлоу не мог оторвать от нее глаз, точно загипнотизированный. Это не могло быть ни иллюзией, ни последствием травмы глаз. Ее форма была вполне определенной, реальной. Штуковина походила на цилиндр четырех или пяти футов в диаметре. Из одного ее конца, ближайшего к зданию, выдавался полукруглый уступ, на котором скорчились две фигуры. Казалось, они нацеливали маленькую трубу, стоящую на подставке, на окно Мэрфи. Фигуры выглядели неотчетливо, очертания были туманными, но напоминали людей — две руки, две ноги, — только крошечных, пожалуй, всего трех футов ростом.
Доктором овладело странное чувство бесстрастного возбуждения. Он знал, что видит что-то реальное, но настолько странное, что странность не поддается никакому объяснению.
В этот момент одна из фигур обернулась и посмотрела прямо на него. Сквозь размытую облачную дымку Турлоу видел, как горят глаза похожего на человечка существа. Фигура подтолкнула локтем товарища. Теперь оба уставились на Турлоу — две пары горящих глаз.
«Неужели какая-то форма миража?» — подумал Турлоу.
Он попытался сглотнуть, но горло пересохло. Мираж должны видеть все. Моссмэн, стоящий рядом, вперился взглядом в окно Мэрфи. Помощник шерифа не мог не заметить странный цилиндр, парящий там, — или его призрак, — но ничем не выдавал этого.
Фотограф, рисуясь, подошел к ним. Турлоу знал его — это был Том Ли из «Сентинеля».
— Мэрфи еще там? — поинтересовался он.
— Ага, — ответил Моссмэн.
— Привет, доктор Турлоу, — сказал Ли. — На что вы уставились? Это то окно, за которым прячется Мэрфи?
Турлоу ухватился за плечо Ли. Два существа на цилиндре вернулись к своей трубе и направили ее на толпу полицейских внизу. Турлоу указал на них, чувствуя сильный мускусный запах одеколона фотографа.
— Том, что там за чертовщина? — спросил он. — Сфотографируйте-ка это.
Ли обернулся вместе с камерой, взглянул наверх.
— Что? Что фотографировать?
— Вон ту штуковину рядом с окном Мэрфи.
— Какую штуковину?
— Вы разве не видите, что что-то летает рядом с окном?
— Должно быть, комариный рой. Их в этом году до ужаса. Они всегда собираются на свету.
— На каком свету? — спросил Турлоу.
— Что? М-да…
Турлоу сорвал поляризующие очки — дымчатый цилиндр исчез. На его месте было смутное, едва различимое очертание, чуть заметно шевелившееся. Сквозь него ясно виднелся угол здания. Турлоу вернул очки на место. Снова появился цилиндр с двумя фигурами на выступе. Теперь фигуры направляли трубу на выход из здания.
— Вот он выходит! — раздался крик откуда-то слева.
Ли чуть не сбил Турлоу с ног, рванувшись за Моссмэном, чтобы поймать в объектив выход преступника. Полицейские хлынули вперед.
Турлоу моментально остался в одиночестве.
В свете прожекторов, нацеленных на выход из здания компании Мэрфи, появился низенький коренастый мужчина в синем костюме и с небольшой лысиной. Он прикрылся одной рукой от слепящего света остановившихся на нем прожекторов и сверкания вспышки. Турлоу зажмурился, не в силах вынести этот фейерверк. Его таза заслезились.
Полицейские схватили мужчину прямо у дверей.
Ли метнулся в сторону, поднял камеру над головой, направив ее на бурлящую толпу.
— Позвольте мне снять его лицо! — закричал он. — Расступитесь немножко.
