- Конечно. А кто ещё должен быть - зелёные черти? Слэш резко открыл дверь, втащил в квартиру: 'Быстро, быстро. Думаешь, у меня 'белочка'?' - Да что с тобой? Слэш упал ничком на диван и завыл. Света уже несколько раз наблюдала подобные истерики, списывала это на слэшевские прошлогодние занятия боксом - видно крепко ему по башке на тренировках стучали, крыша малость и едет. - Я удушусь. Крюк у люстры прочный, я пробовал. - Почему, Серёжечка? - Мы с ребятами пили, я стекло выбил, оно вниз полетело и на тачку одному козлу грохнулось. Он влетел, орёт: придурок, из дома не выйдешь, чтобы завтра же бабки подогнал! А где их возьму? - Я хочу тебя защищать, - с жаром сказала она Слэшу. - Хочешь, в милиции скажу, что тогда была у тебя, а ты был трезвый и никакого стекла не разбивал? - Он в милицию не будет заявлять, он и без милиции меня под стол загонит и выебет. - Родителям позвони. - А у них откуда? Это несколько тысяч баксов. Абзац конкретный. - Подумай хорошенько, может быть, займёшь у кого-нибудь? - Ты классная! Я вспомнил! Попытка не пытка. Слэш уселся к телефону, набрал номер: - Алло, Вячеслава можно? Слав, это я - Сергей. Понимаешь, у меня проблема. Извини, что гружу, но, может быть, ты что-нибудь подскажешь? Приедешь? Я у тебя время отнимаю? Неудобно как-то. Когда Слэш положил трубку, лицо у него было весёлое. - Я с этим мужиком в секции познакомился, он тоже боксом занимается. Кличка Албан. Он крутой. Бизнес свой.
Через час явился Албан. Пахнуло морозной улицей, в короткой темной челочке зеленоглазого крепыша искрились снежинки. Он бросил куртку на диван, встряхнул Слэшеву вялую руку, тот глядел на гостя с собачьей надеждой. Албан вытащил из кожаного коричневого рюкзака бутылку коньяка, и Света побежала за бокалами. - Это бокалы для красного сухого, - охарактеризовал Албан. Света смутилась: А различается? Ну, понятно, бокалы для шампанского, рюмки для водки, а про другое различие она не знала. - Не имеет значения, не обращай внимания... - Он налил коньяка. - Они выпили. - Ну, рассказывай. Слэш поведал, косясь на Свету, видно было, что ему неприятно признаваться в собственном бессилии. - Разъебай ты, Серёга, не при даме будь сказано. Под фонарём в дерьмо вляпался. Но всё будет ништяк. Он схватил Слэша за плечи и сильно встряхнул. Албан спустился этажом ниже, перетереть тему с соседом. Света и Слэш вышли на лестничную площадку, прислушивались к тому, что происходит. Они услышали только албановское миролюбивое: «Борзеешь, земляк. Всёй твоей тачке красная цена четыре тысячи».
Потом вернулся, сказал, что заплатил соседу, а Слэшу со смешком заявил:
- Облажался, Серёга, теперь я тебя на счётчик поставлю. А делать ты ни хуя ни умеешь, поэтому придётся собой подрабатывать где-нибудь в 'Красной шапочке'. Там богатые тётеньки мальчиков снимают. А иногда дяденьки... - Ну ты загнул, - боялся возмущаться Слэш. - Вот за сколько ты мужику...? - Да ни за что! - Потом подумал. - Ну, разве что за миллион... Я пошутил! Света посмотрела с радостным презрением - все вы одинаковые, Сергей не заметил. - Я договорюсь с сестрой, у неё ресторан, будешь там играть по вечерам, так отработаешь. Да какой из тебя музыкант? Трынди-брынди балалайка. Выпив, Албан посерьёзнел, он бросал на Свету хищные быстрые взгляды, как будто примеряясь сожрать. Волчище - беззащитную беленькую девочку в каменном лесу... Нервы щекотало. Он подсел ближе, Слэш как будто не замечал. Албан подливал Свете коньяк, заглядывал в глаза зеленоватым взглядом. - Пойдём в кухню, - мотнул головой Албан, сжимая крепкими тёмными пальцами её круглое колено. И Свете тут же представилось, как он её сзади наклоняет на кухонный стол и задирает юбку. Она прерывисто вздохнула. И искоса оглядела его в новом бледно-голубом джинсовом костюме. Он был пластичен, двигался легко и быстро, как гибкий крупный зверь. Жесты были резкими и скупыми, чувствовалась сила дикаря. Она чувствовала опасность и желание сделаться добычей. Но словно опасалась потерять себя как личность, подчинившись властному мужчине, потому что он всё равно уйдёт, а она останется слабой поглупевшей сучкой. - Я схожу за коньяком, - бросил Албан. - Мне пора, - сказала Света, надевая дублёнку. Албан придержал Свету за плечо: Куда?! - Домой. - Ночевать тут, что ли, в первый раз? Всё равно я тебя трахну, - он мягко впихнул её обратно в комнату, схватив валявшиеся на столе ключи, вышел и запер дверь на два замка. Ни в коем случае Света не планировала оставаться здесь с пьяным незнакомым мужиком и бесчувственным Слэшем. Она закрылась в комнате, где лежал на диване Слэш. Вскоре услышала в прихожей шаги, вернулся Албан. Он толкнул дверь в слэшевскую спальню. - Открывай, давай. Вот именно, давай. Чёртов Албан! Она понимала, что в принципе не будет ничего страшного, он ворвется в комнату, отымеет её и, скорее всего, тут же забудет. А она его забудет? Это же не тряпочные куклы - Крыс и Слэш... - Открывай, - орал очаровательный озверевший Албан, - вламывая в дверь коваными ботинками. Слэш с оплывшим некрасивым лицом валялся на диване, Света трясла его, била по щекам, светловолосая голова скатывалась с подушки, он медленно тяжело дышал. Слюна белела в уголке рта. Пьяные блондины отвратительны. У них распухают носы и краснеют рожи...
Она отрыла окно, стала на подоконник. Внизу тускло переливался перламутровый лёд под фонарём. Минуту подумала и прыгнула со второго этажа, почувствовала удар в подошвы ботинок, но даже не упала на колени. Подняв лицо, с благодарностью посмотрела в небо. Минуту постояла и спокойно пошла по чёрному в искрах городу. Она шла и думала - правильно ли поступила? Город переполняли чудные виденья - колонны дворцов - заиндевевшие деревья, свечи звёзд, призраки в средневековых одеждах, летящие всадники, ангелы и Смерть, огромная в сияющей одежде. Она понимала, что выдумала своё отечество мечты, должна подчиниться закону природы - мыслить как все. Но, со злобным торжеством и презрением представляя лица родных и знакомых, восклицала: 'А мне здесь нравится. Нравится!' * * * Вечером, дома, Света, млея, лежа на диване с телефоном, живописала Власте пьяного бешеного супермена, выбивающего дверь. - Мужчина должен быть красивым, а женщина - умной. - Всегда считалось наоборот. - А мне плевать. ... Проснувшись утром, она как всегда ощущала не похмелье, а желание творить. Света расставила картины по всей комнате - на стулья, на спинку дивана, на полку. Упоительно пахло масляной краской и лаком. Она была окружена провалами сияющих звёздных бездн, огненных вихрей, где корчились руины, валился искрящимся ворохом бурелом, окружая эпицентр, где рухнул метеорит. Гигантские вскипающие волны сметали дома, деревья, в грязной пене несли перевернутые лодки. Чаша гнева переливалась через край, и кровавый мёд Солнца горек был миру. Она, нарисовав новую картину, показывала её Саше, смотревшему с фотографии: 'Посмотри, Сашенька, что у меня получилось'. Внезапно вошла Регина. - Как много картин. А почему людей нигде нет? - Я не люблю людей, за что любить их? - А это кто? На одной из картин Регина, наконец, углядела на зеленой равнине одинокую фигурку и какого-то зверя рядом. - Это я одна в моём мире. Все люди исчезли, стало спокойно, тихо, чисто. Руины поросли травой, цветами, и по улицам городов спокойно ходят волки. - Это мечта твоя? Страшно, дочка. Конечно, ты талантлива, но что мне до твоего таланта? Человеком надо быть. - Хорошо. Я не человек. Света не обиделась. Она была окружена дверями в Вечность. Надо было только получше рисовать.
В мае была гроза, из розетки вылетел крошечный голубовато-белый шарик, проплыл мимо её виска. Кожей ощутила тёплое дуновение и тонкие прядки волос, потрескивая, потянулись к шарику, он с хлопком исчез в воздухе. Шаровая молния, яблоко с Древа Смерти. Кто-то бросил ей это яблоко, оставляя выбор, она не поймала.
Подруга матери Тамара Юрьевна сделала Свете сайт в Интернете, и юная художница смогла продать несколько картин. Воодушевленная пошла к Слэшу. Тот к её творчеству был абсолютно равнодушен. Более того, его задело бы, добейся Света чего-нибудь в живописи. Нет, она словно обязана была прибывать в таком же ничтожестве как её белобрысый наложник. Албан снова появился у них только девятого мая. На столе стоял букет жасмина, он наклонился над ним, вдохнул аромат, выпрямился, и только тогда как ни в чём ни бывало поздоровался, блеснув зеленоватыми глазами. Света подумала, что он, наверное, ничего не помнит. Оказывается, помнил. - Ну, что, - спросил Албан, - испугалась тогда? Извини, обычно я не такой. Хочешь, погуляем? Сергей, ты не против? Сергей вякнуть против ничего не посмел. Света пошла с Албаном - да, он был ей интересен. Что-то в нём было любопытное, да и что скрывать, агрессивный, напористый привлекал больше, чем Сергей или кто-то из её знакомых. - Ты кто вообще по жизни? - Я художница... - Ого, богема. А у меня своё дело. Они долго молчали. Свете льстило присутствие рядом красивого взрослого Албана, она стеснялась своего балахона с мордой германского рокера. Млела. И думала, как было бы оскорбительно потерять его из-за какой-то красивой сучки, лучше уж и не связываться. И она не связалась. - Хреново мне, Светка. - Сказал Албан. Они шли по парку. Цвёл жасмин. Лицо у Албана было бледное, он курил одну за другой папиросы. И Свету так и тянуло спросить у него папиросу. - Ты почему такой грустный, Слав? - Зачем тебе знать? - Ну как хочешь... Всё-таки ему хотелось выговориться. Они сели на скамейку, сломали по ветке, отмахивались от комаров, которые так и норовили впиться в албановские голые загорелые руки, он был в рубашке с короткими рукавами. И Света фамильярно,
