— Вы считали меня зверем, так, что ли? Вы что, и, правда, думаете, что мне было приятно смотреть на вас утром?
В этот момент Джеймс споткнулся о бухту каната и разбил коленку. Разговор прервался, Фиона осталась одна, досадуя, что так плохо думала об Эдварде.
День был великолепный — голубой, белый и золотой. Фионе казалось, что в этом есть что-то нереальное. Дети так радовались пикнику, что она с грустью подумала, как мало у них развлечений. Вот если бы она научилась ездить верхом...
— Давайте заберемся на Смотровую горку, дядя Эдвард, — предложил Уильям.
— Нет, Билл, — покачал головой Эдвард. — Ступай один. А мы тем временем сделаем гриль. Только не торчи там больше четверти часа. Боюсь, у мисс Макдоналд еще побаливают ноги и лазать по горам ей сегодня ни к чему.
У мисс Макдоналд действительно побаливали и руки, и ноги, и она была благодарна Эдварду. Они занялись костром, нанизали куски мяса на вертела, предварительно спрыснув их соусом. Вдруг Эдвард повернулся к ней:
— Выбросьте из головы верховую езду. Ребятишкам это, конечно, немножко скрасило бы жизнь, но я вовсе не хочу доводить вас до точки.
Фиону обуревали противоречивые чувства, удивившие ее саму. Ей вдруг захотелось попробовать еще раз. Она резко вскочила на ноги и, прикрыв глаза ладонью, посмотрела, где дети.
— Я привез вас сюда специально, чтобы вы отдыхали. С ними ничего не случится. Живя такой отшельнической жизнью, они научились не рисковать попусту. Ранги воспитала их в таком духе — уметь избегать опасности, но в случае чего рассчитывать только на себя.
Фиона решила, что сейчас, когда детей нет рядом, самое время хоть что-то узнать об этой семье.
— Мистер Кэмпбелл, расскажите мне о Ранги. Это не праздное любопытство, и я не прошу вас вспоминать какие-то болезненные моменты. Просто, не зная ничего о вашей жизни, я могу нечаянно ранить ребят.
Эдвард достал трубку и стал ее набивать, уминая табак мозолистым пальцем.
— Ранги утонула.
— Утонула? Но Элизабет как-то сказала, что мама прекрасно плавала. Надеюсь, я тогда не ляпнула чего-нибудь...
— Она была первоклассным пловцом. Она утонула, спасая троих тонущих. Их она спасла. Она вытащила третьего ребенка на скалы и поплыла назад. Ранги сильно поранила ногу, спасая второго, и потеряла много крови. У нее не было сил.
Фиона вспомнила, как Эдвард ругал ее на «Деве озера» за то, что она так рисковала, спасая собаку, и его слова: «И лучшие пловцы тонут». Она вздохнула:
— Это было здесь? На озере?
— Нет, и это единственное, что меня радовало. Это было в Данидине. Ранги выздоравливала после операции. Она как раз должна была на следующий день ехать домой. Она гуляла на скалах у Сент-Клер. Этих ребятишек смыло случайной волной со скалы. Они ловили рыбу. Их отнесло довольно далеко, но старший умудрился выбраться на берег и выбежал на дорогу, чтобы позвать на помощь. Самой Ранги помочь не удалось. Мы не могли найти ее целую неделю. Отец этих мальчиков оказался очень богатым. Он построил общежитие для девочек-маори, приезжающих в город на работу. Этот проект вынашивала Ранги.
На детей свалилось такое горе, а тут еще этот несчастный случай с отцом.
Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем Эдвард заговорил:
— Да, несчастный случай.
— Но дети в общем такие счастливые, здоровые. Происшедшее могло отразиться на них гораздо сильнее.
— За это надо благодарить Труди. Никто не мог сравниться с Ранги. По крайней мере, по внешнему виду. Она была такой красавицей. Зато, как это ни странно, Труди исповедует ту же жизненную философию, что и Ранги.
— Она долго прожила с детьми?
— Год-два. Я ее случайно увидел как-то, бродя по Крайстчерчу. Она жила в маленькой однокомнатной квартирке. Я и перевез ее сюда. Я надеялся, что она хотя бы сможет присматривать за учебными занятиями детишек. Но у Флер представления были особые. Она считала, что гувернантка должна не только учить детей, но и делать всю работу по дому. Оттого-то у Роберта не задерживалась ни одна. Она боялась, что Труди станет обузой.
— Флер! — вырвалось у Фионы. — Это ваша спутница в ночном клубе?
— Ну да, а вы не знали?
— Нет, конечно. Дети никогда о ней не упоминали, Труди, сами знаете, не из сплетниц, а вы и я...
Она остановилась, и Эдвард криво усмехнулся и закончил за нее:
— А вы и я, мягко говоря, не особенно дружелюбны друг к другу.
— Вот именно.
— Наверное, вам надо кое-что знать о нашей жизни. Это мое упущение. Но я разозлился тогда не только из-за вас, но и из-за того, что вы мне напомнили о том вечере.
Фиона вдруг вспомнила его голос, когда он говорил жене брата, что говорить им больше не о чем. Бедная Флер... Может, и с ней Эдвард обращался так сурово по чистому недоразумению.
— Мистер Кэмпбелл, я ничего толком не знаю, но не кажется ли вам, что для Флер тоже выпали тяжелые времена? Ранги здесь легенда. У второй жены нет практически ни малейшего шанса соперничать с ее памятью. Ее преемнице можно только посочувствовать.
К ее немалому удивлению, Эдвард не возражал:
— Да, конечно. Но Флер оказалась... она просто оказалась перекати-поле. Совершенно безнравственной. И как только Роберту в голову пришло поставить ее на место Ранги... Женщины такие актрисы. Да что далеко ходить...
— Но мы говорили о Флер, — холодно перебила Фиона.
— Роберт встретил ее на отдыхе, когда совсем был плох после гибели Ранги, Флер была сама женственность. Она разузнала, что Роберт богат, только не поняла, что все деньги вложены в землю и в какой глуши мы живем. Брат был очень несчастен с ней, но старался не показывать этого детям. А Флер помирала здесь со скуки и искала приключений.
— Приключений? Каких еще приключений? Здесь же ни одного мужчины за сотню миль не сыщешь.
Эдвард покраснел, стиснул губы, и она поняла и быстро проговорила:
— Ах, простите... Это не мое дело. Забудем об этом. Скажите лучше, она детей притесняла? Была с ними жестока?
— Честно говоря, нет. Просто их не замечала... вернее, они были для нее неприятной обузой. Но дети не любят безразличия. Они от этого на стенку лезли. Меня дома почти не было, я был на строительстве. — Он посмотрел на западную сторону озера, куда уходила дорога, теряясь в холмах.
— Надеюсь, она была с ними добра, когда погиб их отец. Ах да, что я за дура. Ее же не было здесь, она была в Шотландии.
— Да, она уговорила Роберта позволить ей поехать в Европу. Это было вскоре после того, как я уехал из Новой Зеландии. Думаю, он надеялся, что она развеется. Здесь, слава Богу, остались Труди и Эмери.
— Она не хотела возвращаться?
Эдвард хмуро посмотрел на нее:
— Она уже бросила его, мисс Макдоналд, но когда она узнала, что он погиб, то решила вернуться. Я этого не допустил.
— Но... но ведь это ее дом. Как вы могли препятствовать ее возвращению?
— Половина имения принадлежит мне. Роберт завещал половину ей, половину детям. Я выкупил ее долю. Вот почему ферма «Бель Ноуз» в данный момент полностью заложена. Полагаю, потребуется, как минимум, пять лет — добрые пять лет, если цены на шерсть удержатся и если не случится чего-нибудь
