– Но все еще немножко может?
– В сочетании с мучительной физической потребностью...
– А вы мучаетесь?
– Мэм, задавать такой вопрос нечестно. Как могу я быть рядом с вами и не испытывать подобной потребности?
– Мужчина испытывает потребность в женщине вообще, но томится лишь по одной определенной.
– Откуда вы знаете?
– Женщины чувствуют то же самое.
Тринити так крепко сжимал седло, что костяшки его пальцев побелели.
– А вот что точно не следует делать, так это бросаться мужчине на шею. Он может это не так понять, – предостерег ее Тринити.
– Возможно, он поймет ее именно так, как надо.
– Мэм, женщине вроде вас нужно точно знать, что она предлагает, прежде чем показать мужчине свою заинтересованность в нем. Как только он узнает, что она доступна, решения начинает принимать он.
– Это несправедливо.
– Может, и так, но игра ведется именно по этим правилам. А теперь втяните рожки и перестаньте меня дразнить. Я понимаю, что вы просто пытаетесь подчинить меня, чтобы я занялся для вас этим расследованием. Позвольте помочь вам сесть на лошадь. Нам пора в дорогу.
С трудом расслабив мертвую хватку на седле, он обошел своего коня и положил руки Виктории на талию, чтобы подсадить ее. Однако она не шевельнулась.
– Почему вы считаете, что это все, в чем я заинтересована?
Тринити помедлил.
– Это все, что я могу предложить.
– Вы не правы, Тринити. Я действительно хочу, чтобы вы мне помогли, и я действительно пыталась вас уговорить... Но это не все, что вы можете мне предложить.
– Чем скорее я верну вас домой, тем скорее смогу сунуть голову в ведро с холодной водой.
Он снова сделан попытку поднять ее в седло. И снова она не шевельнулась. Он отчаянно ощущал свои руки на ее талии. Это интимное прикосновение почти лишало его самоконтроля.
– Зачем вы хотите это сделать? – поинтересовалась Виктория, и в голосе ее прозвучали удивление и смех.
– Нет ничего лучше холодной воды, когда мужчине нужно охладиться и прийти в себя. Начать думать трезво.
Тринити уже не понимал, нужно ли ему убрать руки или все же попытаться вновь посадить ее в седло. Однако поскольку ему нравилось ощущать их там, где они находятся, он их там и оставил.
– Я хочу заключить с вами сделку, – предложила Виктория. – Если вы перестанете разыгрывать бродячего ковбоя и разговаривать так, словно никогда не заглядывали в книжку, я не стану пытаться уговорить вас взяться за мое дело.
– Вы попытаетесь уговорить меня на что-то другое?
Он подумал, как воспримет она дрожь в его голосе: как страх или предвкушение. Он не станет объяснять ей, что это откровенная похоть.
– Почему вы задали мне этот вопрос?
– Я давно выяснил, что у меня слабость к хорошеньким женщинам: не могу устоять перед ними. А потому стараюсь держаться от них подальше.
– Так вы стараетесь держаться подальше от меня?
– Не очень это получится, пока не покину ранчо. Если вы не позволите мне сейчас же усадить вас в седло, мои руки прирастут к вашим бокам. Тогда ваш дядя и Бак точно меня пристрелят, – заметил он.
– И вы собираетесь от этого сбежать?
Тринити сдался. Он притянул ее к себе, и его губы коснулись ее волос. Он уловил слабый аромат душистого мыла.
Все его тело жаждало ее.
Виктория запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Затем, смущенная напряженностью чувств, увиденных в них, опустила веки. Тринити нагнул голову, и губы его коснулись ее левого века. Он ощутил, как затрепетала она от этого прикосновения... потом затихла.
– Вы хотите, чтобы я на некоторое время остался?
– Да, – с неловким смешком сказала она, – мне бы этого хотелось.
– Мне тоже, – промолвил Тринити.
Он был настолько заворожен близостью Виктории, ощущением ее тела в своих руках, что не услышал движения сзади, пока мощная рука не ухватила его мертвой хваткой за плечо.
Глава 6
Тринити круто обернулся к нападавшему и налетел на удар.
– Бак, прекрати! – вскричала Виктория. – Он просто помогает мне сесть на лошадь.
– Я видел, что он делает! – прорычал Бак, бросаясь на Тринити, прежде чем тот успел восстановить равновесие. Он нанес ему зверский удар в челюсть, а потом в живот, и Тринити со стоном свалился на землю. – Он тебя целовал.
– Нет, не целовал, – сказала Виктория, стараясь схватить Бака за руку и удержать его. Однако он резко отстранил ее, не особо церемонясь.
– Я не потерплю, чтобы какой-то мужчина лапал мою женщину, – твердил Бак. – Я сломаю ему шею.
Бак был тяжелее Тринити фунтов на пятьдесят и дюйма на три выше. Его бицепсы были толщиной с бедро Тринити, однако опыт Тринити, его умение драться и отличная физическая форма постепенно превратили избиение в соревнование равных.
Виктория не стала ждать, кто из мужчин утомится первым. В ту же минуту как они свалились на землю, она стащила с лошади землемерный треножник и отсоединила одну его ножку. Дождавшись удобного момента, она ударила ею Бака по голове.
Чувств он нелишился, но упал навзничь.
– Что ты хочешь сказать этим «твоя женщина»? – возмущенно воскликнула она, не обращая внимания на Тринити и как раз подъехавшего к ним дядю. – Как ты посмел заявить такое?! Ты никогда даже не заговаривал со мной о женитьбе.
– Я поговорил с твоим дядей, – пробормотал Бак, держась за голову.
– Я вам это говорил, – обратился к ней Тринити, осторожно ощупывая разбитое лицо. Когда он отнял руку пальцы его были в крови.
– Ты больше никогда ей ничего не скажешь, – угрожающе прорычал Бак, поднимаясь на ноги. – Я позабочусь о своей собственности.
– Я не твоя собственность, и не надо обо мне заботиться.
Но Бак был слишком разъярен, чтобы ее услышать. Едва поднявшись на ноги, он вновь бросился на Тринити.
– Перестань вести себя как дурак, – приказал Грант Дэвидж. – Ты ведь знаешь, что я не могу допустить, чтобы мой управляющий ввязывался в драку с работниками.
Бак попятился, но не спускал глаз с Тринити.
– Он фамильярничал с Викторией, – прохрипел он между судорожными вдохами. – Я видел, как он держался за нее обеими руками. Он почти что целовал ее.
