спокойно, но глаза выдавали. Это были глаза опасного животного.
– Вам придется положить на него седло. Я его не подниму, – сказала Виктория.
Уорд поднял седло на спину Дьябло. Виктория потянулась к подпруге.
– На вашем месте я не стал бы затягивать подпругу очень сильно, – предупредил Уорд. – Он тогда начинает брыкаться.
– Ладно. Но я хочу, чтобы он походил под седлом часа два. Если никто не поедет на нем, может быть, он начнет забывать, что с ним произошло.
Однако, поглядев в его глаза, Виктория засомневалась, что Дьябло когда-нибудь это забудет. Он теперь смотрел на нее почти белыми глазами, зрачки превратились в крохотные точки.
Виктория наблюдала за Дьябло из тени трех пекановых деревьев, посаженных так, чтобы они затеняли одну сторону сарая и угол кораля.
Это был третий день, когда она надевала на него седло, и в это утро глаза его почти не изменились.
Она сидела на скамейке, сооруженной вокруг одного из деревьев. Ей следовало бы пойти в дом и позаботиться об ужине – она уже выяснила, что если стряпает Уорд, ей не проглотить ни куска, – но ей хотелось еще немного побыть одной. Она знала, что делать этого не стоит, потому что тут же в голову начинали лезть мысли о Тринити. От этих мыслей она не могла уснуть по ночам.
Она откинулась назад и оперлась спиной о дерево. После почти бессонной ночи она засыпала. Солнечное тепло лишь усиливало дремоту. Не было никакого смысла стараться бодрствовать. Сон сократит скуку долгих часов.
Виктория беспокойно металась в постели. Тринити отсутствовал уже три ночи, и ей не удавалось заснуть. Теперь она жалела, что задремала под пекановым деревом, но тогда у нее веки слипались от усталости.
Она встала с постели. Сегодня она решила лечь в комнате Тринити, в надежде, что там ей будет лучше спаться. Не получилось. Она только ярче представляла себе, как они занимались любовью. После нескольких минут воспоминаний о тех чудесных вещах, которые он проделывал с ее телом, ее начало трясти от желания, которое только Тринити мог удовлетворить. Нет, она больше не может лежать в постели.
И можно не одеваться перед тем, как спуститься вниз. Уорд спал в сарае, а в доме она была одна. Она не зажгла лампу. В этом доме она знала каждую половицу. А полная луна заливала светом все снаружи дома.
Она посмотрела через северное окно на равнину, в сторону Бандеры. Это был маленький захолустный городишко, но в нем был ключ ее будущей жизни. Большинство людей, приходивших к Джебу на вечеринки, жило в Бандере. Они никогда ей не нравились, как, впрочем, и город.
Она медленно спустилась по лестнице. Холл был погружен в темноту, но Виктория добралась до кухни, ни на что не наткнувшись. Есть ей не хотелось. Даже кофе не хотелось пить, а вот прохладная вода освежила бы ее пересохшее горло. Она накачает воды насосом у заднего входа. Вода в кувшине на кухне должна была согреться за день.
Пальцы. Виктории сомкнулись на дверной ручке, и тут она увидела троих мужчин, перебегавших залитое лунным светом пространство между сараем и домом. Она окаменела.
Кто мог узнать, что она здесь?
«Никто, дурочка, – сказала она себе, стараясь успокоить нервы. – Они, наверное, пришли за Тринити».
Но успокоение не наступало. Предположим, они все-таки пришли за ней. Она совершенно одна. Если они сейчас ее заберут, никто и не узнает, что с ней случилось.
Один из мужчин отделился и направился к фасаду дома. Теперь она была отрезана. Виктория отшатнулась от окна, когда двое мужчин остановились на ступеньках кухонного крыльца.
– Нам нужно выждать минуту, пока Джонни не дойдет до парадной двери, – прошептал один из них. – Мы войдем сзади как раз в то время, когда он войдет спереди. – Он осторожно потрогал дверь. – Не заперто. Отлично. Мне не хотелось бы лезть через окно.
– А если он там? – прошептал второй.
– Он уехал. Я наблюдал за домом практически все время с тех пор, как он здесь появился. Тут нет никого, кроме одного старика. Она здесь одна и, наверное, спит как дитя. Очень легко будет проскользнуть в дом и увезти ее так, что никто и не заметит.
– Старик в сарае будет знать.
– Он не узнает ни кто мы, никуда ее забрали... тем более что будет валяться без чувств.
– Мне все равно это не нравится.
– Тогда оставайся здесь. Мы с Джонни войдем внутрь и возьмем ее.
– Нет, черт побери. Я не дам тебе повода рассказать твоей мамочке, что я не сделал свое дело. Я боюсь ее до смерти.
Что-то в одном из голосов показалось Виктории знакомым, нетрудно было опознать его по шепоту. Они вели себя как мальчишки. Почему какие-то мальчишки явились за ней? Может, это для них просто шалость?
Нет, они оглушили Уорда, чтобы тот им не мешал. Это не шалость. Они намерены ее похитить.
– Ты готов? – спросил голос.
Виктория обмерла. Мальчишка забыл шептать, и она узнала голос. Это был Керби Блейзер. Он вырос, и голос его стал грубее, но она узнала бы его особый выговор повсюду. Ребенком он жил в немецкой семье и выучил немецкий раньше английского.
Чего Керби от нее хочет? Откуда он знает, что она здесь? Что от нее нужно Майре? Майра всегда заявляла, что уверена в ее невиновности, но убежденность Майры ничего не изменила, ведь судья Блейзер жаждал ее смерти.
Впрочем, у Виктории не было времени искать ответы на эти вопросы. Она услышала, как кто-то, предположительно Джонни, повернул ручку входной двери. Керби приказал своему спутнику держаться ближе к нему и быть осторожнее, чтобы ни на что не наткнуться.
Они уже почти были в доме.
Глава 22
Ей нужно выбраться из дома, пока они ее не поймали. Она метнулась в холл, но едва повернула к лестнице, как во входную дверь шагнул Джонни. Сейчас он ее увидит. Она в ловушке!
Виктория бросилась к единственной открытой двери в полутемном холле, двери ее старой гостиной. Ее босые ноги ступали неслышно по толстому ковру. Она прижалась к стене за дверью и задержала дыхание в страхе, что они ее услышат. Стук сердца отдавался громом в ушах.
Откуда они смогли узнать, что она на «Демон-Ди»? Она не сомневалась, что Уорд никому в городе ничего не сказал бы.
Ей нужно подумать. Неизвестно, почему они оказались здесь, но явно не из доброго к ней отношения. Если бы это было так, они дождались бы, пока Тринити отвезет ее в город, или привезли бы с собой адвоката... или шерифа. А не стали бы вламываться в дом.
Она была в опасности. Ей нужно было срочно сообразить, что делать.
Тринити она не найдет. Он слишком далеко. И на Уорда она не могла положиться. Значит, здесь ей помочь некому. Конечно, можно было бы спрятаться, но где? В доме такого места не было. Может быть, в сарае? Возможно, второй раз они туда не пойдут.
Трое мужчин встретились в холле. Ковер приглушат их шаги.
– Не нравится мне все это, – произнес капризный молодой голос. – Нехорошо вламываться в чужой дом, когда хозяев там нет.
