Тамара спокойно приближался к корчме, не подозревая, что за ним зорко смотрят четыре глаза, от которых ему ни уйти. Только перед самой корчмой он пустил крупной рысью коня, желая, вероятно, уйти от набегавшего дождя. А черная туча с темно-багровой волнующейся каймой уже висела над ними и разрывалась по временам ослепительными зигзагами, только грому еще не было слышно…
LII
Путники наши попридержали коней, пока Тамара не вошел в корчму, а потом легкой рысью, под конец даже шагом, приблизились к корчме и соскочили с коней шагов за сто, чтобы стуком копыт не обратить на себя внимание. Марианна пошла прямо к корчме, а Андрей, привязав под навесом коней, обошел еще корчму кругом и удостоверился, что из нее один только выход. Хотя было еще с час до захода солнца, но от надвинувшейся тучи было темно, как в поздние сумерки. В сенях Марианна столкнулась с каким-то дедом в нахлобученной шапке и кожухе; она уступила ему дорогу и вошла осторожно в довольно просторную комнату корчмы с обычной стойкой и двумя бочками в углу, с широкими лавами у стен. От общей светлицы была отгорожена дубовой перегородкой отдельная комнатка, соединяющаяся с последней низкой дверью.
Марианна вошла в светлицу и, заметив, что там никого не было, осмотрелась с изумлением и села в темном углу возле входной двери. Вскоре вошел туда и Андрей. Марианна приложила палец к губам и выразительно сверкнула глазами на маленькую, плотно притворенную дверь. В корчме становилось совершенно темно; только косые, заклеенные пузырями и тряпочками окна, начинали все чаще и чаще вспыхивать белым огнем. Прошло несколько времени. В корчме было тихо, не слышалось ни говора, ни шелеста; наступившее перед грозой затишье позволяло прислушиваться чутко к царившей в светлице тишине.
Марианна подозвала к себе жестом Андрея и прошептала чуть слышно:
— Меня пугает что там, за перегородкой, так тихо: ведь он нигде быть не может, как только там… или заснул? Взгляни-ка, пане!
Андрей подошел к двери и дернул ее; но дверь не отворилась, она была затворена изнутри на крючок.
— Гей, кто там? — окликнул и постучал в дверь хорунжий.
— Выходи-ка, господарь или господарка, да «вточы» нам меду или оковитой, да и коням овса отсыпь! Никто не откликнулся на стук.
Марианна вскочила и, заперев входную дверь, подошла быстро к Андрею.
— Несомненно, там что-то есть, — промолвила она тихо, но внушительно, — дверь на крючке оттуда: нужно доведаться.
— Оглохли, что ли? — крикнул уже зычно Андрей. — Отвори… или дверь высажу!
Что-то пошевелилось и притихло.
Марианна насторожилась и взвела в пистолете курок. Андрей нажал плечом; дверь затрещала, крючок с визгом отлетел в сторону, створки распахнулись, и казак влетел в «кимнатку.
Сначала он в ней никого не увидел и крикнул Марианне:
— Пусто! Ни духа!
— Что-о? — вскрикнула, словно ужаленная змеей, Марианна и с ужасом вскочила за перегородку.
Начали шарить и нашли под кучей лохмотья какую-то старуху, но кроме нее никого не было.
— Куда девался молодой шляхтич? — спросила грозно Марианна, приставив пистолет к груди старухи.
Последняя вздрогнула и прошептала что-то, показывая рукой на рот и уши.
— Глухонемая! — отступила в отчаяньи Марианна, опуская пистолет.
— Прикидывается! — заметил подозрительно Андрей. — А вот мы попробуем горячих угольев подсыпать ей за пазуху, — тогда посмотрим, заговорит ли?
Старуха сверкнула перепуганными глазами и задрожала.
— А если она действительно глухонемая, — продолжал Андрей, заметив взгляд старухи, — так после опыта прикончим ее тут, хлопче, да и концы в воду! Ну, а теперь принеси-ка поскорей сюда горяченьких угольев, там в печке что-то варится у этой ведьмы.
Марианна сделала движение, но старуха не выдержала больше своей роли и повалилась в ноги.
— Простите, мосцивые паны, простите, ясновельможные, — завопила она, — приказали мне молчать, под страхом смерти приказали, — что ж мне старой, беззащитной…
Так говори сейчас, куда ты упрятала молодого шляхтича, — топнул ногой Андрей, — только говори правду, не бреши, иначе закатуєм тебя!
— Клянусь, что ни пощады, ни милосердия не будет! — глухо и зловеще подчеркнула Марианна;
— Ох, не прятала я его, «не ховала», — завыла баба, — ушел он, «утик».
— Как? Куда? Я не отходила от дверей! — вскрикнула Марианна.
— Ей-Богу, «утик», чтоб меня гром убил, коли брешу, — шамкала и била себя в грудь бледная, с распущенными седыми. волосами старуха, — вот и платье его, а он надел кожух.
— Так этот дед в кожухе был он, Тамара? — перебила бабу, задыхаясь от волнения, Марианна.
— Он, он самый!
Марианна, как подстреленная птица, опустила руки; пистолет выскользнул и упал на землю; Андрей окаменел… Вдруг сверкнула ослепительная молния и страшный, сухой удар грома потряс корчму и оглушил всех…
Оцепенение, впрочем, длилось недолго.
Андрей прервал его первый:
— Эту ведьму, во всяком случае, нужно допытать хорошенько; словам ее веры давать нельзя… она, шельма, умеет прикидываться и способна на всякие чертовские штуки! Слушай, — пристукнул он грозно ногой валявшейся у ног старухе. — Если ты мне не откроешь места, где прячется этот шляхтич, если не укажешь тропы, где искать его, то я тебя познакомлю с такими муками, с таким «катуваньем», каких вряд ли и в пекле найдешь! Встань, — толкнул он ее под бок сапогом, — и отвечай на все мои вопросы, да только говори правду! Пане «джуро»! — обратился он к Марианне. — Принеси-ка на всякий случай блестящих угольков, да оставь свой кинжал. Джура исполнил просьбу своего товарища.
Сверканье молний между тем усиливалось и раскаты грома с резкими, ошеломляющими ударами учащались. Баба завыла и распростерлась на полу.
— Не вой! — крикнул Андрей. — А говори, куда ездит этот ряженый шляхтич?
— Не знаю… ой, не знаю! Чтоб мои дети и внуки…
— Цыть! У тебя — карги и детей «чортма»! А вот уж это ты знать должна, — часто ли он к тебе ездит?
— Прежде редко… Был… давно., а потом чаще стал… недели две тому назад…
— Как раз в то время, когда выехал Мазепа из Гадяча, — вставила нервно Марианна.
— Ну, а отсюда отправлялся надолго?
— На другой день возвращался к вечеру, либо на третий день рано.
— Ага! Стало быть, он ездил почти двое суток… одни туда, одни назад… значит, миль за пять отсюда.
— Если там не сидит долго, — поправил джура.
— Верно. Значит, миль от трех до пяти. Но ты, ведьма, скажи, куда он именно ездит? Не знаешь? Ведь ты с ним, подлая, в стачке?.. Ну, где он?
— Не знаю, ой, не знаю… Пропади я пропадом.
— И пропадешь, — подтвердил хладнокровно Андрей. — А ну-ка, джуро, — пригласил он Марианну. — Всыпь ей этого червонного золота за пазуху.
Марианна поднесла к лицу старухи раскаленные угольки в миске.
— Ой, «рятуйте»! — завопила та и повалилась в ноги, корчась и судорожно ударяя себя в грудь кулаками. — На Бога не знаю, на всех святых не знаю! Видела только, что он в ту сторону ездит, на «пивничь!»
