группы я могу думать в первую очередь, и, стало быть, если надо, донесет мои подозрения до нужных адресатов.
– Да вы что? – улыбается она. Надо сказать, улыбка ей очень к лицу: притягивает к себе взор и превращает ее в без пяти минут красавицу.
– Да, Лейла. Представьте себе, – всё с той же деланной подозрительностью говорю я.
– Это вам из МП-2, что ли, про меня так сказали?
– Может быть, но это неважно.
– Игорь Владиславович, это ерунда, – она всё так же очаровательно улыбается. – У нас полный порядок. Есть две девочки, которых вы знаете – они хотят пятерки и еще пока не… отдали то, что надо, но я к ним прямо сейчас подойду. Мы у двести шестнадцатой стоим – там, в конце – машет она рукой, – зачет сейчас сдавать будем. Если у них с собой есть, я сразу возьму.
– Ну, хорошо, Лейла, – теперь я говорю уже с почти отеческим добродушием в голосе. – Допустим. Но когда мы встретимся уже, так сказать, глобально?
– Я не знаю. У нас зачет назначен на три, а препода нашего до сих пор нет. Говорят, что у него есть привычка опаздывать часа на два. Он так стабильно делает.
– У него – это у кого? – интересуюсь я.
– У Хайдарова.
– А он вам не намекал на то, что неплохо было бы скинуться?…
– Нет.
«Понятно. Человек компенсирует отсутствие поборов тем, что заставляет студентов ждать его до посинения, а потом наверняка еще и прессингует по полной программе».
– А спрашивает он строго?
– Да! Еще как!
– Всё ясно, – улыбаюсь я. – А вы живете далеко, Лейла?
– В «десятке».
– У-у-у… Воистину далеко. Так во сколько нам лучше тогда встретиться?
– Давайте часов в девять или даже в десять в «Обруче» или «Трёх буквах».
– Давайте лучше в девять у «Трёх букв».
– А-а! Вы где-то там живете? – улыбается Абасимова.
– Точно.
– Но вы нам дадите ответы на тесты, как мы договаривались, или нет?
– Обязательно. Теперь, после всего случившегося, принимать зачет у вас я буду только на компьютерах, чтобы в случае чего вы всегда могли сказать, что проходили тестирование. Я, правда, не знаю, как вы успеете их размножить – я был сегодня в пятьсот тринадцатой, смотрел журнал предварительной записи: абсолютно всё, кроме как с восьми утра завтра, забито под завязку.
– Ничего! Мы поедем к матери Альбинки Каримовой на работу – у нее там есть ксерокс.
– Кто-то из ваших будет на машине?
– Ага! Ирка Тернова на своем внедорожнике. Ей родители недавно свой «Ниссан» подарили, себе новую тачку взяли.
– Ох! Хорошо живете – молодежь! У вас, я смотрю, всё под контролем!
– Еще бы! – Абасимова смеется.
– А, может, вы меня тогда подвезете и до «Союзной площади», чтобы я с Катей встретился?
– Да, конечно, Игорь Владиславович. Какие проблемы?
– Ну, спасибо. Я вашей Терновой честно заплачу стольник, чтобы она меня еще потом ближе к дому подбросила. А то после десяти общественный транспорт у нас, сами знаете, катастрофически отсутствует.
– Хорошо. Я думаю, она не откажет вам, – Лейла хитро улыбается. – Ну, ладно, я уж пойду тогда?
– Идите. Удачного зачета.
– Спасибо.
Мы расходимся, но почти сразу после этого на лестнице между первым и вторым этажами я встречаю старосту МП-2-05 Катю Гурееву – голубоглазую миниатюрную шатенку с точёным, словно у римских статуй, профилем.
– Здравствуйте! – говорит она мне, вздыхая так, как будто бежала или изрядно устала от подъема. Впрочем, первое скорее всего верно. – Вы получили мою эсэмэску, Игорь Владиславович?
– Да. До сих пор стояли в пробке?
– Вообще кошмар какой-то!
– Ну, ладно – хорошо, что выбрались. Вы… принесли с собой?
Гуреева отрицательно качает головой, чуть потупив взгляд.
– А почему, Катя?
– Потому что группа очень нервничает, Игорь Владиславович. Они мне вообще говорят: до тех пор, пока он тебе не покажет распечатку тестов с ответами, ничего ему не отдавай.
– Ничего себе заявочки!… – удивленно реагирую я.
– И по самому тестированию у наших есть вопросы, Игорь Владиславович.
– Например?
– Например – зачем оно вообще нужно? Мы же с вами так никогда не делали. Смысл в чем?
– Смысл, Катя, в том, чтобы в дальнейшем, особенно с учетом нынешней напряженной ситуации, никто не мог оспорить ваши результаты. Наш общий знакомый Мигунов Сергей Петрович у вас как свои зачеты проводит?
– На компьютерах…
– Ну, вот! Он верно поступает. Потом никто не сможет обвинить его в том, что предварительно он со всех вас по пятьсот собрал. Потому что на самом деле занимались вы по-разному, и он это учитывает, когда оценки ставит. И результаты тестирования для него – как щит и меч.
– Хорошо, ладно, – машет рукой Гуреева, – это, допустим, правильно. А вот если кто-то сдал, например, на три или четыре, а тесты напишет на пять? Или наоборот?
– Какая разница, как он их напишет? Свою оценку он и получит.
– Так вы же говорите, что сейчас с учетом ситуации результаты тестирования имеют значение! И у нас балльно-рейтинговая система…
– Вот именно – балльно-рейтинговая! А вы с Лейлой, когда журналы в конце каждого месяца сдавали, что-нибудь там писали в моей графе?
– Кроме сентября – нет.
– Ага, а почему? Потому что преподаватель может не успеть к положенному сроку провести у вас контрольное занятие, чтобы выставить эти самые баллы. Даже Лариса Никитична наша, на что уж буквоедка, ничего вам в журналы не ставила, так?
– Да.
– Вот поэтому я и проставлю вам баллы за каждый месяц в зависимости от того, какие результаты у вас будут на тестировании. Допустим, как вы говорите, кто-то сдавал на три, а на тестировании у него выходит пятерка. Я ему в ведомости рисую по минимуму за каждый месяц, а за зачет ставлю максимум или почти максимум. Но в сумме у него этих баллов получится на тройку! Тридцать пять плюс тридцать пять или даже сорок – это все равно трояк в итоге! Четверка-то с семидесяти шести начинается.
– А-а-а!.. – задумчиво протягивает Гуреева, и я вижу, что, по крайней мере, ее лично я убедил. – Ну, тогда ладно. Я скажу нашим.
– Скажете-то вы скажете, но когда мы с вами сегодня встречаться будем, Катя?
– Даже не знаю… У меня после этого зачета потом еще экзамен на курсах по английскому… Я дома буду не раньше пол-десятого или даже в десять.
– Это нормально. Я в девять встречаюсь с Лейлой. Потом на машине подъеду к вам. Вы ведь где-то у Союзной площади живете, верно?
– Да.
– Вы мне скажите номер дома, чтобы я мог людям объяснить, куда нужно ехать.
– Нет, давайте я вам номер дома говорить не буду – лучше я сама на остановку подойду.
