военные уже разбегаться начали? Хотя оно и понятно — какой военный будет охранять чужих ему людей, когда у него своя семья есть? Айвару повезло меньше — он так и не связался с женой. Остается надеяться, что она в безопасном месте, если на Земле такие места ещё остались. Наступившие сумерки не принесли ничего нового; телевидение работало с перебоями, мобильная связь — тоже. Господи, прошло всего три дня, а вся цивилизация широким шагом идет коту под хвост. Кстати, про кота — с ним тоже надо решать. Хорошо, если заразиться можно только от укуса. А если еще есть варианты? Он же нас ночью укусит — и привет, утром мы с Айваром будем друг дружку кушать. А крысы, мыши, собаки? Пока что решили за котом понаблюдать, а на ночь закрывать его на кухне. Ему, конечно, этот кухонный арест не очень-то понравился, и он полночи нагло мяукал за дверью. Терпи, серый, лучше закрытый, но живой, чем свободный, но с выбитыми мозгами на помойке.
Роберт. 25 марта, утро.
Кофе пили молча, говорить не хотелось. На горизонте виднелись несколько новых столбов дыма, слышались редкие звуки выстрелов. Армейский патруль с перекрёстка исчез, полиции тоже не было видно. Бросили людей, господа защитники? А как же ваше «Защищать — Охранять — Помогать»?[11] Вдалеке, метрах в пятистах, виднелись брошенные после столкновения машины и какие-то кучи тряпья, лежащие рядом. Возле них копошились несколько зомби...
От звонка в дверь даже вздрогнул — нервишки... Как выяснилось, пришёл тот самый сосед, Томас, живущий в соседней квартире. Он как-то боком уселся на стул и, сложив огромные руки на коленях, спросил:
— Парни, вы в городе были?
— Сегодня еще нет, а вчера ездили, — я кивнул на чайник. — Кофе будешь?
— Кофе... — он сделал непонятную паузу. — Кофе — да, буду, наверное. Я это, поговорить хотел и посоветоваться. Вы знаете, что сегодня утром у Максимы людей убили?
— Кого убили? — непонимающе переспросили мы. — Людей или зомби?
— Людей, — Томас заёрзал на стуле. — Я поехал в магазин. Думаю, раз такие дела творятся, надо же продуктов закупить, сигарет. Приехал, а там огромная очередь — не протолкнуться. В магазин запускали человек по двадцать-тридцать, снаружи полиция дежурила, и военные, человек десять, наверное, на трёх машинах. Народ особо не напирал — с военными не поспоришь — но и порядка не было, больше на толпу похоже. И тут вдруг крик, какая-то женщина упала, видимо, в обморок хлопнулась. Все же напуганные страстями этими, люди хлынули в сторону, несколько человек упало. Военные у дверей заволновались, а когда на них напирать стали, один возьми и выстрели, в воздух. А ему какой-то мужик кулаком в лицо и за автомат схватил — мол, не дури, смотри, куда оружием тыкаешь! Солдат и выстрелил, от испуга. В общем, крик, давка, смяли этого вояку, автомат отобрали. В ответ солдаты стрелять начали, уже по людям, чтобы, значит, себя от толпы спасти.
— Ни хрена себе, ну и дела творятся в городе! — мы с Айваром переглянулись.
— После этого там такая каша началась, — продолжил Томас, — что я до сих пор в себя прийти не могу. Несколько человек убили, некоторых в давке затоптали. Вы это место знаете, там же места у дверей немного, выдавили витрину, в общем, ужас! Драка началась, причём не только с военными, но и между собой, чтобы, значит, из толпы выбраться. Мне тоже пришлось кулаками поработать. Слава Богу, до машины добрался и в ней закрылся. Потом... Потом ожили мёртвые — те, которых в давке задавили. Полиция в зомби стреляет, а из толпы кто-то по ментам, в ответ, значит. Заварушка — в страшном сне не приснится. Дальше я уже не видел — улёгся на сиденье, чтобы, не дай Бог, не попали. Так и пролежал около часа. Когда всё утихло, голову поднял, смотрю — люди разбежались, полиция уехала, военные тоже. И мёртвые между машинами ходят, жрут что-то! Я как газанул оттуда! — он поставил чашку на стол, руки у него тряслись. Зря я ему кофе предложил, ему бы рюмку коньяку, да побольше. Если его габариты оценить, то стакан, не меньше.
Мы с Айваром, не сговариваясь, полезли за сигаретами. Новость была дикая, согласитесь, стрелять по зомби — это одно, а по мирным горожанам — извините, у меня в голове не укладывается! Понимаю, ситуация, тяжёлая — народ испуган, военные — не меньше, малейший повод — и получите пулю, расписки не надо. Как же теперь по городу ездить, если такие дела?
— А чего ты он нас-то хотел? Или просто рассказать пришёл? — спросил Айвар.
— Да я это, посоветоваться, — Томас потёр лоб, — что делать-то теперь? Это не в телевизоре ужастик смотреть, это уже здесь, на улицах. Что посоветуете?
— Если бы мы сами знали... Нашёл советчиков... — я подумал и достал бутылку коньяку из шкафчика. — Давайте мужики, по пятьдесят капель, чтобы думалось легче. Если честно — не знаю. Думаю, никто не знает, что сейчас делать. По идее, надо бы уехать туда, где потише, и пересидеть, но с другой стороны, бросишь квартиру — разграбят, как пить дать. Не велико богатство, но, извините, и бросать жалко — своё ведь, а не чужое!
— Знаешь, Робби, а ведь уже сегодня народ начнёт мародёрить, — задумчиво теребя телефон, проронил Айвар.
— Ты думаешь?
— Уверен, — он нервно забарабанил пальцами по столу. — Прикиньте, полиции на перекрёстке не видно, от магазина патруль, по словам Томаса, уехал. Вы что, думаете, народ пропустит такую возможность?! Если мёртвые по улицам бродят, кто-нибудь задумается о законе? — Айвар хлопнул ладонью по столешнице. — Вспомните эту, как её, Флориду. Там быстро начали магазины громить, жрать-то хочется!
— Тюрьмы... — сказал я, безрезультатно пытаясь дозвониться до семьи.
— Что — тюрьмы? — спросил Томас.
— Правильно, Роберт, — Айвар кивнул, — тюрьмы откроют. Или уже открыли. Сами посудите — расстреливать всех заключённых подряд никто не решится, согласны? А кормить, охранять надо? Надо. Кто этим заниматься будет, охрана? Так они тоже давно разбежались, наверное. Так что у жителей к проблемам зомби и выживания добавится еще одна — зэки. Часть из них побежит к семьям, а самые отмороженные сколотят банды. Думаю, надо быстрее запасаться припасами, оставив моральные терзания в прошлом. Продукты, хозтовары, медикаменты и бензин. Того, что мы купили, нам надолго не хватит. А вот уже потом — рвать из города, закрепляться на даче и планировать поездку за твоими в «незалэжную».
— Сдурел? Если мы на дачу уедем, квартиру вынесут дочиста! — я непонимающе посмотрел на Айвара.
— Роберт, если ты не понял, то объясню ещё раз, — он посмотрел на меня, как на ребёнка. — Скоро здесь будет очень херово, и вещи — это самая маленькая потеря, какая может случиться.
— А мне-то что делать? — подал голос Томас. — У меня даже оружия нет!
— Собирай вещи и едь в деревню или на дачу, мы-то здесь при чём? — пожал плечами Айвар. — Или ты рассчитываешь на нас? Извини, у самих дела не лучше.
Когда сосед ушёл, мы уселись на кухне и задумались.
— Ты чего с ним так?
— Роберт, ты вроде не дурак, ситуацию-то обдумай, прикинь глазами по приборам! Какие, блин соседи — тут такое начинается, самим бы выжить! Блин, какой я дурак, ведь ты уговаривал меня лицензию на оружие взять, сейчас хоть дробовик какой-нибудь на руках был. Инга, дура такая, попёрлась в эту Америку, — резанул он.
— Думаешь, она сможет вернуться в Литву? — спросил я.
— Ты знаешь, Робби, я реалист, — на его скулах заиграли желваки. — И молю Бога, чтобы она была жива, не смотри, что неверующий. Но надо смотреть правде в глаза — из Штатов она сюда не доберётся. А за твоей семьёй поедем вместе, один ты не доедешь.
— Спасибо Айвар. Я ...
— Не надо, Робби. Сколько мы знаем друг друга? Уже лет двадцать, или больше? Зачем тогда нужны друзья, если не для таких ситуаций? Помнишь, ты мне рассказывал историю джигита и его друзей? Кстати о
