Автоматик, наверное, на дороге нашли? — с простецким видом поинтересовался он.
— А где же еще? — удивился я. — Конечно, на дороге...
После еды мы немного расслабились. Айвар отправился отсыпаться — в городе он дежурил под утро, самую противную, «собачью» вахту просидел у окна, а я занялся автоматом. Чистили его последний раз давно, наверное, еще позапрошлый хозяин — тот, который до бандита им владел. Поэтому я залил WD-40, куда только мог, и оставил полежать минут на двадцать, а сам тем временем набил трубку табаком и уселся на лавочке. Аста присела рядом и начала вычесывать кота, изредка бросая взгляды в мою сторону:
— Роберт, хотела спросить одну вещь...
— Даже знаю какую, — затянувшись душистым дымом, сказал я. — Когда мы поедем в Клайпеду?
— Да, понимаешь, очень переживаю из-за своих, — она замялась. — Мне очень тяжело быть в неведении — что с ними, живы ли они?
— Вот штурманём Клинику и поедем, обещаю. Даст Бог — разыщем твоих и перетащим их сюда. Потом найдём тебе мужа хорошего, замуж выдадим и будем жить припеваючи. Лет через двадцать мы с Айваров уже старые будем, останется сидеть на завалинке и за детишками присматривать, чтобы не баловались. Согласна на такое житьё?
— Согласна, — она вздохнула. — Конечно, согласна.
— Ну и чудно, а то всё феминизм, феминизм. От лукавого всё это! Замуж тебе пора, нарожаешь детишек — в них счастье, а не в мнимом равноправии полов.
— Да, — Аста посмотрела на меня и грустно улыбнулась, — Роберт, неужели ты думаешь, что большинство современных женщин прямо повёрнуты на карьере и равноправии? Не знаю, может, и есть такие, но поверь — ни разу не встречала. Все эти разговоры про сексизм и прочую ерунду, вроде образа сильной женщины — не более чем тоска о сильном мужчине рядом с тобой. Когда его нет и приходится расчитывать только на себя, тогда и возникает этот глупый лепет, словно месть за упущенный кусочек простого женского счастья. Хотя и мужчины в этом виноваты, согласись. Обленились, расслабились. Предел мечтаний — пиво и телевизор. Эпидемия прекрасно показала современный мир — среднестатистический мужик слаб и беззащитен.
Роберт. 4 апреля, вечер.
Часов в семь вечера, когда из дома вылез заспанный Айвар, пришёл Док. На удивление один притопал, без Лёшки с Ленкой.
— Привет, пропащая душа! Мы уже думали, что придется на штурм посёлка идти, тебя выручать. Ну чё, вылечил урок? — я ухмыльнулся. — Чего тебя таскали-то? Какой-нибудь отморозок пальчик порезал?
— Да нет, небольшая колотая рана, — Док был серьёзен и даже к Асте с обычными комплиментами не полез. — Почистил, зашил на скорую руку и дренаж поставил, рана глубокая, но ничего, — жить будет.
— Так чего хмурый такой? — я пожал плечами. — Вырвался обратно — и радуйся, могли и там оставить. Поселили бы в клетушкe на правах местного лепилы. Или ты на гонорар надеялся, а они не заплатили?
— Заплатили, не переживай! Парни, тут дело такое, — Док, как-то странно, искоса посмотрел на нас и продолжил: — мы с Ленкой уезжаем в Рамучай. Переселяемся, насовсем. Эти парни нас всё равно достанут, спокойной жизни не будет, а они мне предложили жить и работать у них. Выделят место под больничку, доктор им нужен. Так что вот так...
— Ну что же, — после небольшой паузы сказал я, — вполне понятное желание выжить. Каждому хочется сладко пожрать и крепко поспать, поэтому мы сами выбираем себе дорогу и попутчиков. Надеюсь, делаешь правильный выбор.
— А я не совета у тебя просить пришёл, — зло оскалился Док, — и не оценивать мои поступки, так что убери с лица злобную гримасу! Не надо здесь моралистов изображать, вам это не к лицу, сами не ангелы! Да, каждый сам за себя, и с кем в этой каше вариться, выбираю сам! — он немного помолчал и продолжил. — Ладно, эмоции в сторону. Я вот чего пришёл — есть предложение...
— А Лёшка Сираздинов? С тобой переселяется? — Айвар хрустнул костяшками пальцев.
— Нет, он уехал утром. Мы вчера немного повздорили, он собрал вещи и убрался восвояси. Сказал, что будет прорываться в Питер. Скатертью ему дорога!
Ну что же, хоть один человек из их команды на сепаратный мир с бандитами не пошёл. Хотя, судя по той старой истории, Сираздинов никогда бы на такое не подписался — с бандитами разговоры разговаривать; у него с ними давние счёты. Удачи ему в дороге!
— Мы слушаем твое предложение, — мы с Айваром переглянулись. Ишь ты, какой дерганный наш доктор стал, после прогулки!
— Ребята из Рамучяй предлагают вам сделку, и я пришёл обсудить условия. Лекарства нужны, — Док посмотрел на нас, — и вам, и нам... то есть мне, для работы. Предложение простое — как и было запланировано, штурмуем Клинику, включая верхние этажи, и забираем лекарства из аптек. Вы получаете пятую часть найденного товара и гарантию от бан... людей, что эти четыре участка вокруг вашей дачи не тронут и не ограбят.
— Вот как, — Айвар зло прищурился. — А что, бандосы из Рамучай сами уже не в состоянии поднять задницу со стула и разогнать толпу зомби, чтобы разжиться лекарствами?
— А зачем, если можно совершить эту сделку и получить их бесплатно, без всякого риска для своих.
— Для «своих», говоришь... Неплохо заговорил, Док, раньше их проще называл — отморозки, гоблины, урки, — я успокаивающе махнул Айвару, — а теперь, гляди ты мне, уже люди. Значит так, Лешенька, слушай меня здесь — два раза повторять не стану. Извини, но так карта легла — ты теперь для нас никто и звать тебя никак, чтобы такие предложения делать, да ещё что-то гарантировать. И не потому, что уходишь к бандосам. Просто ты у них так, сявка мелкая, хоть и доктор. Твоё слово как гарантия — тьфу и растереть. Как, впрочем, и слово любого из банды; мы для них честные, битые фраера[59], слово, данное нам, ни хера не значит и ни к чему не обязывает. Современные молодые урки — это отмороженные на всю голову нелюди, так что если хочешь, чтобы шли на штурм — хочу говорить с человеком, который отвечает за свои слова. Если до тебя не дошло, объясню — устраиваешь встречу с главным в этой банде, с ним мы и будем говорить. И про штурм, и про гарантии нашей неприкосновенности в будущем. А после разговора — будем думать.
— Ах вот ты как, — Док насупился и засунул руки в карманы. — А кто ты такой, чтобы этот человек с тобой эти вещи обсуждал?
— Я? Вот тут ты, Лёшенька, прав — никто. Причём нас очень легко, пока мы здесь, поймать, перехватить по дороге и попросту убить. Правда, есть одно «но», парламентёр ты наш — моя семья отсюда далеко и, надеюсь, в безопасности. Так что прижать родными ни меня, ни Айвара не выйдет. Альгиса, впрочем, тоже — они у него погибли все, он мне недавно рассказал. А вот по-быстрому отсюда исчезнуть — это да, мы можем. Причём не просто так, а еще и поставив целью своего существования уничтожить всю твою кодлу. Издалека, мля, по одному, и хрен вам в глотку, не отловите — кишка тонка. И убивать мы будем не потому, что нам это нужно, мы с Айваром не Робин Гуды — просто из врождённой вредности и упрямости. Сечёшь фишку, приблатнённый ты наш?
— Это ты высказал своё мнение или ваше общее? — Док посмотрел на Айвара, который хмуро рассматривал кота, играющего с веточкой вишни.
— Я согласен с Робертом, — Айвар поднял голову и пристально посмотрел в глаза доктору. — Или говорим с главарём, или ты идёшь отсюда на хер.
Когда Док ушёл, мы позвали Альгиса, Асту и устроили военный совет. Положение было хреновым. Даже очень хреновым. Хотя и шансы на успешные переговоры были. Во-первых, лекарства — они бандитам нужны, а самим лезть в этот серпентарий не хочется. Их всего-то тридцать человек, можно сказать, каждый человек на счету, если принять во внимание, какую они территорию держат. Причем четверо из них нами
