Хорошо, что проезжая, заметили клубок маленьких тел, которые пытались добраться до человека, засевшего на крыше киоска Lietuvos Spauda[88]. Я такое видел впервые, Айвар, по-моему, тоже. Стая зомби-собак. Достаточно шустрые, но ещё не превратившиеся в морфов. Мы и раньше замечали, что морфы не стайные создания. Целая банда облезлых дохлых собак. Для активности еды в городе хватало, а для дальнешей трасформации — не очень. Вот они и рвались добраться до одинокого человека. Рядом, у обочины, стоял маленький джип, Suzuki Samurai. По виду — паркетник, а на самом деле — очень удачная машинка. Если не ошибаюсь, их создавали для японской армии. И вот, этот японец с пробитым колесом стоял у обочины, а его хозяин вертелся на крыше, пытаясь отстреляться от собак. Угу, щаз... Из пистолета. Эти собаки носились как бешеные, прыгали, скалили зубы и даже прилавок в бессильной ярости грызли. В общем, всем своим видом показывали, что прессу они не любят. Ну а кто любит-то, этих борзописцев?
— Тут дробовик нужен, — заметил Айвар, подруливая к киоску.
— Ага, Бенелли, — не преминул съязвить я. — Тормози уж, стратег.
Первую парочку собак снял я. Мне надо было кого-нибудь убить. Просто душа требовала крови, пусть и этой, вязкой, которой наполнены зомби.
Стреляли, не выходя из машины, только слегка приоткрыв окна. Собаки сразу потеряли пятерых из своры, потом стая разделилась. Часть отбежала и скалила зубы в отдалении, вторая бросилась на машину. Этим повезло больше — сдохли быстрее. Когда они начали прыгать на двери, мы просто поджидали момент и били их в голову. Стрелок, сидящий на крыше, стрелять перестал — или патроны кончились, или боялся в нашу машину попасть. Вид этих тварей разозлил меня окончательно, будто внутри гранату взорвали. Когда одна из собак прыгнула на окно, я схватил её за горло и с удовольствием выстрелил в голову. Оставшаяся нежить отбежала, а я перезарядил пистолет и выбрался наружу.
— Ну, идите сюда, твари, — поле зрения сузилось, я видел только собак, скаливших в мою сторону зубы. Вскинул Сайгу к плечу и на одном дыхании расстрелял оставшихся. Когда последняя упала, я опустил ствол и сквозь зубы, с шумом, выдохнул:
— С-с-с-суки...
Сердце стучало, словно напоминая о своём существовании, в висках билась кровь. Напряжение последних дней понемногу отпускало, выпуская меня на свободу, в этот долбанный мир, из цепких лап страха.
— Ты чего, Робби, сдурел? — ко мне подскочил Айвар и рванул за плечо. — Куда ты нахер полез?
— Всё нормально, Айва, — сказал я, — вот теперь всё точно нормально...
— Я извиняюсь, джентльмены, что прерываю вашу забаву, — с крыши подал голос парень, — но хотел бы напомнить о своём существовании и искренне поблагодарить за помощь. Если бы не вы, эти милые друзья человека употребили бы меня на обед.
Мы повернулись в его сторону; не знаю, как Айвар, а я, когда из машины выскочил, про этого «альпиниста» напрочь забыл. Если бы во время стрельбы он дернулся, гарантированно получил бы от меня пулю.
По прибалтийским меркам невысокий, где-то метр восемьдесят, не больше. Светловолосый, с весёлыми, серыми глазами. На правой щеке шрам, скорее всего, резаный. Полувоенная одежда, жилет серого цвета. Такие жилеты любят рыбаки и фотографы — карманов много. На голове бандана...
— Да не за что, — ответил я. — Каким ветром занесло?
— По-глупому, — спрыгивая вниз, ответил он, — небольшая поломка. А как наверх забрался — увольте, даже не вспомню. Ингвар, — представился он, — в прошлом свободный журналист, а в настоящем — свободный охотник и летописец конца Света.
— Журналист? — хором спросили мы и расхохотались.
— Вот уж воистину, — вытирая слезы, сказал я, — какого чёрта ты к этому киоску полез? Искал творения собратьев по перу?
— Да нет, как-то автоматически. Я и не подумал, — сказал Ингвар и посмотрел на разбитый киоск. — И точно, «печать». Да, — улыбнулся он, — скрытая тяга к печатному слову, наверное.
— Ладно, Журналист, — сказал Айвар, — время мало, идём твою машину глянем.
Пока они копались с машиной, я осматривал окрестности. Какой-то морф мелькнул между домами, но к нам не полез. Умный... Минут через пятнадцать мужики закончили копаться с машиной, и мы тронулись к выезду из города.
На выезде притормозили — перекурить и пообщаться в более спокойной обстановке. Ингвар даже кофе сварил на газовой горелке. Пока закипала вода для кофе, я успел рассмотреть и его, и транспорт, заметив на заднем сиденье длинный оружейный чехол и несколько рюкзаков.
— В общем, так теперь и живу, — рассказал он. — Мотаюсь по Прибалтике, делаю репортажи. Записываю рассказы выживальщиков. Изредка попадаются очень любопытные люди. Набрал ворох интересного материала, по идее, на хорошую книгу, если бы не Пигедец.
— Если бы не что? — спросил я.
— Пигедец, — повторил он. — Производная такая получилась. От слова Армагедон и П**дец. Если сложить вместе, то получится Пигедец, на мой взгляд — очень точное определение случившегося.
— Метко, ничего не скажешь, — усмехнулся Айвар. — Представляю, как ты жалеешь, что не можешь об этом написать в своей газете.
— Увы, — улыбнулся Ингвар, — место журналиста я потерял незадолго до всего этого. Оказался, по уверению сильных мира сего, непригоден к сей старейшей профессии.
— Это почему? — спросил я.
— Имел неосторожность написать то, о чём все говорили. Все знали и болтали, но писать, в нашем демократическом мире о таких вещах нельзя. Точнее — можно, но, как видите, чревато.
— Позволь я угадаю, — прищурился Айвар и опёрся на капот, — про педофилов статью написал?
— Именно так! — шутливо раскланялся Ингвар. — Я имел честь написать небольшую статью, — он посерьезнел, — про дело Кедиса и свору извращенцев. Думаю, что моя версия событий была близка к истине. Меня, естественно, попросили больше не утруждать себя этим ремеслом. На моё счастье, или несчастье, грянул Пигедец, и теперь никто не может мне запретить писать то, что я хочу. Правда, и публиковать мою писанину негде, — грустно закончил он.
— Весело, — сказал я. — А дальше куда собрался?
— Куда глаза глядят. Я, как Mad Max из старого фильма, езжу, пока есть бензин, и ищу его, когда он подходит к концу. Несколько раз пытался примкнуть к людям, но характер... И я отправляюсь дальше.
— Ясно. Одинокий Волк, значит, — усмехнулся я. — А с оружием как? А то с пистолетом особо не навоюешь.
— Есть, — кивнул он. — Дело в том, что я редко заезжаю в города. А тут ночь не спал, расслабился и поэтому вляпался. Если бы не вы, то плохо бы кончилось. Спасибо ещё раз.
— Да не за что, — допивая кофе, кивнул Айвар. — Рамучяй знаешь?
— На карте — да.
— Ну, если наскучит бродячая жизнь, то там нас и найдёшь. Точнее, там скажут, как нас найти.
— Понимаю. Я сейчас двигаю в Вильнюс, осмотрюсь, а после столицы, с вашего разрешения, загляну на огонёк.
— Ну и прекрасно, — отбрасывая сигарету, сказал я. — Ладно, увидимся еще. Бывай, Журналист!
Айвар. 21 апреля, вечер.
— А ты знаешь, что сегодня ровно месяц исполнился? — спросил меня Роберт, когда мы попрощались с Журналистом и разъехались.
— Месяц чему?
