устроились. С удобствами парень живёт. За чашкой кофе вспомнили общих знакомых и обменялись новостями.
— Так это ты оружейный фонд подчистую вынес? — удивился я. — Ну ты могёшь...
— Я, — кивнул Мишка. — На третий день этого бардака. Угнал микроавтобус и за два рейса вывез. Даже стрелять не пришлось — про него просто забыли. Когда дверь вскрыл, сигнализация сработала. Я честно подождал пять минут, — он усмехнулся, — никто не приехал. Забыли.
— Ну, скажешь тоже, забыли, — недоверчиво покачал головой Айвар. — В Клайпеде что, стрелков мало? Или оружие не в почёте? Про ваш фонд даже наши, ковянские[93] менты вспомнили, конвой снарядили, да поздно было. Приехали, посмотрели и уехали. Ещё с кем-то пострелялись по дороге.
— Стрелков хватает, просто не готов был народ к этому. Да и как тут подготовишься? Одно дело на стрельбище мишени дырявить, а другое — соседям головы отстреливать. Оружие в выживании не главное.
— Стрельбы много было? — спросил я. — Или как у нас: вроде относительно тихо, а потом р-р-раз — и жителей в городе нет?
— Хватало и здесь стрельбы, — кивнул Миша, — и ещё долго будет хватать. Прибрежные пираты, банды мародёров и просто отморозки. Однодневок хватает, особенно в городе. Я вообще удивлён, как вы до нас добрались. Везучие, вы парни. И девушка, конечно, — он изобразил что-то вроде поклона в сторону Асты и грустно улыбнулся.
— Пираты? — хором спросили мы.
— А вы как думали? — удивился Стрелок и полез в карман жилета за табаком. — У нас всё-таки портовый город. Море, жизнь в полоску, «чтобы снова уйти на полгода» и прочая романтика. Появились небольшие банды, которые захватили несколько судов-маломерок и грабят себе потихоньку. Прибрежные селения, ту же Палангу взять. Курортные городишки, вроде Йодкранте или Ниды. Грабят и сматываются. Опять же, в море с мертвяками спокойнее, встали на якорь и отдыхают. Так что пиратство есть. Каботажники.
— А однодневки — это кто такие, — спросил Айвар, помешивая кофе.
— Люди. «Пир во время чумы» читали?
— Было дело, — кивнули мы.
— Значит, представите. Часть людей, которые случайно выжили, решили что всё, амбец, трындец и всё такое. И живут одним днём. Они даже не мародёрствуют особо. Так, по мелочи, чтобы на сегодняшний день хватило. Заберутся куда-нибудь, ограбят и гуляют. Опасные они, суки, легко на убийство идут. Ни свою, ни чужую жизнь не ценят. Поэтому и зову их однодневками.
— Весело у вас тут, — сказал Айвар. — А с бандами что? Отморозки?
— Банды, — Мишка закончил крутить самокрутку, прикурил и пояснил, — у нас здесь две группировки организовались. Они и раньше были, но вдруг резко разрослись. Кстати, именно за счет законопослушных граждан, которые решили, что лучший способ остаться людьми — это стать нелюдью. Падать всегда легче.
— В смысле — нелюдью?
— А это что, люди? — спросил Мишка. — Когда народ пытался на Куршкую косу прорваться в надежде там отсидеться, то друг друга топили. Катер какой-то пришёл, людей высадил. Из правительства, наверное. Народ, конечно, рванул к ним, а там ещё сторожевик стоял. Ну этот, как его, из тех, которые нам Дания спихнула. П-14, вроде. Они так из пулемёта по толпе чесанули, что только брызги летели во все стороны. Высадили трёх человек и прости-прощай. Хотя бы детей взяли, вояки.
— Катер? Какой-такой катер? — мы с Айваром переглянулись.
— Не знаю, сам не видел, сосед рассказывал. Но тех троих, которые приплыли, в сопровождении военных машин увезли. Слуги народные. Правда, странно, что ваши Каунасские охраняли, а не столичные.
— А почему решил, что из Каунаса?
— Знакомый раньше там служил, видел несколько знакомых лиц.
— А твой сосед сейчас где? — спросил Айвар. — Жив?
— Не знаю, — пожал плечами Мишка, — он через косу в Кёниг рванул.
— А ты не боишься один по городу ездить? — спросил я. — Ведь нарваться можешь. Один человек в старые добрые времена говорил — «траектория полета пули от крутизны не зависит». От хорошего дальнего выстрела никто не застрахован.
Михаил кивнул:
— Да, конечно. Но пока езжу. Когда убьют, буду ходить, — он усмехнулся, — кота только будет жалко, пропадёт, засранец эдакий, — он почесал сидящего на плече котёнка, на что тот мурлыкнул и начал устраиваться поудобнее.
— А может, с нами поедешь? — предложил я. — У нас под Каунасом база. Авось и выживем. Да и коту твоему компания найдётся.
— Нет, — он покачал головой, — бессмысленно это всё. Даже если выживу, всё равно бессмысленно. А так хоть отыграюсь напоследок.
— Зачем тогда столько оружия собрал? — спросил я.
— Так получилось, — после небольшой паузы сказал Михаил. — Пока я носился с идеей выживания и пытался обеспечить необходимым семью, они погибли. Глупейший случай помешал. Все мои близкие — медики. Когда, соседи, один за другим начали умирать, они не смогли отказать и, помня старика Гиппократа, ходили к этим больным. Погибли. А потом и жена тоже. Оружие — это ещё не все, — хмуро сказал он. — Даже если ты прекрасно вооружен, карманы полны патронов и стреляешь быстрее Грауфеля, всё равно не застрахован от его величества Случая. Это уже потом, после множества бессонных ночей, приходит понимание, что Бытие есть череда случайностей.
— Так и будешь ездить по городам и стрелять? — спросил Айвар.
— Да, так и буду. Ладно, давайте заканчивать разговор, вам в дорогу пора, и вообще, чего это всё обсуждать, и так всё ясно. Как там у Губермана? «Когда природе надоест давиться ядом и обидой, она заявит свой протест, как это было с Атлантидой».
— А может, всё-таки с нами? — спросил я. — У нас ещё куча идей, где можно пострелять со вкусом. Ипсик просто нервно курит в сторонке. Поехали, а?
— Нет, господа, не поеду. — Михаил немного подумал. — Погодите малёха.
Он куда-то ушёл и немного погодя вернулся, держа в руках два небольших ящика с хорошо знакомой мне маркировкой и две брезентовых сумки чёрного цвета.
— Вот, держите. Подарок. Если много стрелять собираетесь, то пригодится. А машинки в чехлах — это так, сувенир из Клайпеды, — он виновато улыбнулся. — Раньше от нас копчёную рыбу увозили, а теперь железки. Ладно, бывайте!
Он повернулся и пошёл к стоящему неподалёку джипу. Мы, наверное, так его и запомним, идущего по мёртвому городу с котёнком на плече. В чехлах, подаренных нам Мишей, лежали два Хеклер Коховких MP-5. Новые, с УСМ типа А4, сиречь с дополнительным режимом огня — очередями по три выстрела. Праздник просто, а не машинка. Удобные, прикладистые, для штурмовых операций самое то. Девятимиллиметровые, под люгеровский патрон. Эх, жалко, всего по три 30-ти местных магазина на ствол, но дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят. Вернёмся — может, у полицейских разживёмся. Один ствол сразу забрал себе, второй отложил в схрон. На жалкие попытки Айвара приватизировать второй ответил любимым словом Линаса — нет. Обойдётся, один из ящиков и так исключительно для него — там патроны сорок пятого калибра, так что перетопчется.
Пока выезжали из города (слава Богу, на бандитов не нарвались), вспоминал Мишкин рассказ про катер. Ерунда какая-то получается. Если бы забрали, то ясно, кто-то из верхушки рванул на север, в финских шхерах отсидеться, там есть маленькие деревушки. А тут, в период массового бегства высаживают трёх человек и под охраной увозят вглубь края. Да ещё в сопровождении Каунасских военных? Неужто это из той компании ребятки, которые нам нужны?
Помещение, куда мы заглянули перед самым выездом из города, оказалось филиалом одного из коммерческих банков. Мы бы проехали мимо, но рядом со зданием стоял брошенный армейский джип.
