на глухой ферме, а потом переходившей из одной семьи в другую, где приемные дети были нужны только для получения ежемесячного чека от государства.
Впрочем, по справедливости говоря, такими были не все. В первой семье, куда ее привезли перепуганной, угрюмой бродяжкой, к ней относились в общем-то по-доброму. Клайны. Она до сих пор помнила, как удивлялась — и радовалась — самым обычным вещам: тому, что мама помогает с домашним заданием, утренним мультикам по субботам. Жаль, продолжалась эта нормальная жизнь недолго. Только стала привыкать, осваиваться, приучаться любить жизнь, как ее перенаправили в другую семью — с тяжелой, напряженной атмосферой и строгими ограничениями, а когда она позволила себе нарушить несколько их идиотских правил, сбыли в третью, к Колдуэллам. Там ее встретили вечно обозленная, ко всему придирающаяся мать, требовательный, деспотичный отец и девятнадцатилетний сын.
И вот теперь она с Кейт и Аароном, в их доме на озере. Такие ей еще не попадались. Кейт — добрая, забавная, заботливая, а Аарон — просто прелесть. Капризничает, правда, иногда — но где вы видели ребенка, который бы не капризничал? Кэлли понимала — слишком уж привязываться нельзя. Вот закончится лето, и они вернутся к своей обычной жизни, в город. Кейт, наверное, постарается ей как-то помочь, но Кэлли не станет пользоваться ее добротой. Она сама что-нибудь придумает. Только вот что?
Она покрутила плечами — мышцы свело от усталости. Йоланда советовала заняться йогой, намекая тем самым, что ей не помешало бы сбросить лишний вес. Да только поможет ли йога, если уродилась толстухой. Кэлли покачала головой и потерла поясницу. Бесполезно. Она читала где-то, что, мол, время лечит все раны. Какая чушь.
Вот такие невеселые мысли в день рождения. Ну и ладно. Сам день рождения такой же безрадостный. Пришел, а ей и подумать не о чем, кроме как о том, как она достала, эта жизнь.
— Прекрати, — одернула себя Кэлли и, остановившись, вынула из сумки бутылочку с холодной водой. Напилась, вылила последние капли на ладонь, побрызгала на разгоряченное лицо. Как же она устала! Устала таскаться целый день по чужим домам. Устала быть толстой и носить эту дурацкую одежду. Устала притворяться, делать вид, что все хорошо.
Честно говоря, ничего особенного на день рождения она и не хотела. Вот переменить бы что-нибудь в жизни. Стать нормальной. Смеяться, веселиться и не беспокоиться о будущем. Найти хорошего друга. Бойфренда.
— Как же, ага, — пробормотала Кэлли, но тут же машинально расправила плечи и зашагала по дороге горделивой походкой королевы красоты и с улыбкой на лице. Так случалось чуть ли не каждый раз, когда она думала о Люке Ньюмане. И что только он с ней делает?
Вот что самое странное. Она ему нравилась. Он, похоже, даже не обращал внимания ни на ее, мягко говоря, пухлые формы, ни на то, как она выглядит и что одевается хуже какой-нибудь нищенки. Люк не судил ее. А еще удивительно, что они познакомились сразу после того, как она стала жить у Кейт. Думала, что все уже кончено, что удача совсем отвернулась, а тут вдруг так повезло. За всю жизнь не было ни одного близкого человека, а теперь сразу столько людей, которым на нее не наплевать.
И потому она чувствовала себя совсем паршиво из-за того, что лгала им. Но что еще делать? Кэлли не знала. Только продолжать врать.
Мучавшее весь день головокружение вернулось, и она споткнулась на ровном месте.
«Полегче. Успокойся. Это, должно быть, из-за жары». Жутко хотелось пить. Кэлли уже пожалела, что выпила все и не оставила даже капли.
Ладно, почти дошла. Может, взять Аарона и пойти искупаться? В воде всегда становилось легче — достаточно лишь уйти с головой, исчезнуть. Купальник она не надевала — потому что жирная как свинья, а еще из-за непонятных потемнений на коже. Когда они только появились — под шеей, — она приняла их за грязь и попыталась отмыть. Но с ужасом обнаружила, что они — часть ее. Вот уж жуть. Может, это какое-то наказание, ниспосланное за ложь и обман?
А может, просто невезуха. С этим у нее всегда был полный порядок.
Собравшись с силами, Кэлли заставила себя идти переставлять кое-как ноги. Озеро уже близко. Да, надо обязательно искупаться. И прополоскать рот — дыхание отдавало чем-то странным, фруктовым. Внутри жгло так, что она, наверное, выпила бы целое озеро. Если головокружение не пройдет, можно просто лечь на воду, закрыть глаза и лежать так до бесконечности. И тогда, кто знает, течение подхватит ее и унесет через канал в дальнем конце озера сначала к реке, а потом и в море.
Вот и дорожка. Наконец-то дома, усмехнулась про себя Кэлли. Как здесь тихо сегодня. Наверное, Кейт с Аароном пошли с собакой на прогулку, потому что обычно Бандит встречал ее радостным лаем уже на дорожке. Сказал бы кто-нибудь, что она подружится с псом, повертела бы пальцем у виска — вы что, тронулись? — а ведь так и вышло. Бандит стал живым доказательством того, что не все собаки опасны.
А может, они пошли к сержанту Харрису. Последнее время Джей Ди и Кейт много времени проводили вместе, хотя и старались не выставлять свои отношения напоказ. Да и никто, кроме Кэлли, не знал, что он сержант. Тот самый сержант Джордан Донован Харрис, о подвиге которого с прошлого Рождества все только и говорили.
Надо отдать должное, сержант поступил круто. Ушел в тень, расстался с прошлым, стал совсем другим человеком. Может, спросить, как это делается?
Ее это раздражало. Она чувствовала себя обманутой и ничего не могла с этим поделать. Но все же Кэлли понимала, что скрывать что-то — даже с самыми лучшими намерениями — опасно, что рано или поздно это плохо кончится. Она простила Харриса, когда он рассказал о своей матери и обо всем том, что случилось из-за его славы. А потом ее вдруг осенило. Разве это не шанс? Стоит только сделать один звонок, и сюда нагрянут толпы репортеров. У всех будут брать интервью. Продав этот секрет, можно заработать кучу денег. Обменять Джей Ди на обеспеченное будущее для себя.
Единственная проблема заключалась в том, что она дала слово. Пообещала, что никому ничего не скажет. К тому же он ей нравился.
От барбекю пахнуло дымком, и желудок тут же заурчал в предвкушении обеда. В последнее время она ела как поросенок и ничего не могла с собой поделать. Это плохо. Сегодня же этот дурацкий день рождения. Уж хотя бы сегодня не стоит беспокоиться и волноваться.
Кэлли подошла к задней двери. Дом был тих и пуст, но не враждебен. Он как будто ждал ее. В окне, разгоняя зной, поскрипывал вентилятор.
— Кто-нибудь есть? — крикнула Кэлли, забросив в комнату сумку и проигрыватель.
Никто не ответил. Она подошла к раковине — напиться и ополоснуть лицо. В романе старушки Джорджетты Хейр, книги которой она нашла в забитом до отказа шкафу, женщины всегда обтирали запястья, когда были чем-то расстроены.
Кэлли подставила запястья под холодную струю, но легче не стало.
Решив подождать всех на крыльце, она направилась к двери. «С днем рождения тебя».
Кэлли открыла дверь на веранду — и мир взорвался.
— С днем рождения! — прокричал хор голосов. — Сюрприз!
Кэлли замерла в дверном проеме. В какой-то момент все расплылось и смешалось — улыбающиеся лица, ленты, шары и даже столик на лужайке с огромным трехъярусным тортом и горкой завернутых в яркую бумагу подарков.
Из динамиков рвалась знакомая мелодия — «Сегодня твой день рождения».
— Кэлли! — прыгая от избытка чувств, прокричал Аарон. — Как тебе сюрприз? Не ждала?
Опомнившись, она закрыла рот и молча кивнула. Все было как в телевизоре — все поздравляли ее, играла музыка, люди хлопали в ладоши.
Разница была только одна. Но большая. Девочки в телевизоре всегда выглядели нарядными, как куклы, и сияли от радости и благодарности. Кэлли ничего подобного изобразить не могла. Она попыталась и даже почти заставила себя улыбнуться и сказать спасибо, но вместо этого только расплакалась.
Она стояла перед всеми и всхлипывала. Позор, да и только, но что поделаешь. Она плакала от счастья, оттого что кто-то вспомнил наконец о ней и устроил праздник. Плакала оттого, что ничего подобного в ее жизни никогда не было. Плакала оттого, что обрела верных друзей, ставших для нее почти семьей. А еще оттого, что все это кончится вместе с летом.
— Эй, ну хватит. — Оказавшийся рядом Люк выглядел неловким и одновременно галантным. — Ты в порядке?
