остановился у стола.
— А мне надо сегодня ехать с вами в город?
— Нет. Я оставляю тебя здесь одного на весь день.
— Круто.
Кейт закатила глаза:
— Ну конечно, ты едешь с нами. Отправляемся через час, так что не уходи далеко. Я не хочу, чтобы Кэлли опоздала на свое первое занятие.
— Не понимаю, для чего ей занятия. Она больная, но не глупая.
— На занятиях ее научат заботиться о себе, чтобы она не заболела. — Кейт протянула сыну витаминку «Флинтстоун» со стаканом воды. — Для нее это очень важно, а потому и опаздывать нельзя.
— Ладно.
Пока что Аарон усвоил главное: Кэлли стало плохо из-за резистентности к инсулину, и для того, чтобы не стало хуже, ей нужно следить за содержанием сахара в крови и перейти на здоровое питание. Объяснение он принял, но Кейт чувствовала его страх и неуверенность.
— По-моему, дружок, ты о многом хочешь меня спросить.
— Ну… да.
— Тогда спрашивай. Не обещаю, что смогу ответить на все, но постараюсь.
— Почему Кэлли не сказала нам, что больна?
Вот так, подумала Кейт, с первого же раза в десяточку. Если бы знать…
— Об этом мы спросим у самой Кэлли. Думаю, все дело в том, что люди ведь узнают друг друга постепенно. Когда ты знакомишься с кем-то, ты же не рассказываешь о себе сразу все.
— Я тоже не сказал ей, что у меня обе руки правые, да?
— Верно. Это называется амбидекстрией или двурукостью. Секрета тут нет, но обо всем ведь сразу не расскажешь.
— А когда ей станет лучше?
Кейт улыбнулась.
— Ей уже лучше. И мы должны помочь Кэлли поддерживать такое состояние.
— А почему бы ей не остаться с нами навсегда?
Второе попадание. Кейт и сама не знала, как ответить. Пока девочка живет с ними под одной крышей, помочь ей будет не так уж и трудно, но что потом? Что будет с Кэлли, когда лето кончится и они вернутся в город?
— Не знаю. Я просто не знаю, как быть.
— Ей надо остаться с нами. — Вот так, без всяких экивоков. А почему бы и нет? По крайней мере другого столь же разумного решения Кейт пока еще не видела. — И почему она сказала, что ей восемнадцать, когда ей только пятнадцать?
Снова в яблочко.
— Женщины часто говорят неправду, когда речь идет об их возрасте, — сказала с улыбкой Кейт, ставя на стол перед сыном тарелку с овсянкой. — Думала, у тебя будут другие вопросы. Такие, на которые я смогу ответить.
— Вроде того, как случилось, что она не живет со своими родителями и все такое, да? — Аарон закатил глаза.
— В общем-то да. А разве тебе это неинтересно?
— Нет. — Он полил овсянку кленовым сиропом. — Я и так уже знаю. Ее мама в тюрьме. Она сама мне сказала вчера вечером, когда вы вернулись из больницы. Жуть. А где папа, я не знаю и знать не хочу. Поэтому и не спрашиваю.
Кейт улыбнулась:
— Неужели?
Аарон отправил в рот ложку каши и покачал головой:
— Отцы не особенно и нужны.
— Ох, Аарон. — Она шагнула к столу, наклонилась и поцеловала сына в макушку. Конечно, он и сейчас еще мечтал об отце, о мужчине, который брал бы его с собой на рыбалку, учил играть в футбол и одним своим присутствием внушал ощущение безопасности и надежности. Лишенный всего этого, Аарон, однако, никогда не жаловался, оберегая чувства матери.
Чего он никогда не узнает, так это того, что его тоска по отцу отзывается в ней ежедневной болью. И нет для матери боли острее и глубже, чем понимание, что она никогда не сможет дать своему ребенку то, в чем он нуждается.
— Эй, семейство! — В сетчатую дверь постучали, и Бандит радостно залаял.
— Джей Ди! — Аарон сорвался со стула и помчался открывать.
Кейт едва не бросилась за ним, но сдержалась и осталась на месте. Даже после разговора в больнице они с Джей Ди все еще пытались разобраться, что же между ними происходит. Для многих постель — кульминация отношений, а что дальше? Ответа не было, но пока прочие проблемы отошли на второй план перед несчастьем с Кэлли.
— Ты как раз вовремя. Спасешь меня? — С деланым ужасом спросил Аарон.
— Спасти? — Джей Ди перешагнул порог. — От чего?
— От занятий по диабету. — Аарон схватился за горло, захрипел, как будто его душили, и зашатался.
— Что ты говоришь? — притворно ужаснулся Джей Ди, опускаясь на стул. — Тебя отправляют на занятия? Мучители!
Аарон довольно закивал, а Кейт подумала, что эти двое отлично дополняют друг друга.
— Расскажи, что там делают.
— Не могу. — Гость покачал головой. — Слишком страшно. Хватай-ка бейсболку и бутылочку с водой — и смываемся отсюда.
— Ур-ра! — Аарон лягнул воздух и бросился вверх по лестнице.
Кейт попыталась сохранить серьезное выражение лица.
— Знаешь, в некоторых штатах это называют похищением.
— А у меня другое определение: уклонение от занятий для диабетиков.
— И куда ты намерен его умыкнуть?
— В горы. Поднимемся на вершину Короля Бурь и пофотографируем.
Аарон уже несся по лестнице вниз. Кейт посмотрела в окно:
— Думаешь, он справится?
— У него все для этого есть.
Она отвернулась от окна:
— Спасибо. Очень мило с твоей стороны.
— Не делай такое удивленное лицо. Я вовсе не против прогуляться с Аароном.
Кейт знала — Джей Ди идет на гору не только чтобы пофотографировать. Он по-настоящему сдружился с Аароном. От этой мысли на душе стало тепло.
— Ты ведь справишься с ним, если что, да?
— Справлюсь.
«Я и не сомневаюсь», — подумала она.
— Кейт, в чем дело? Почему ты так волнуешься? — Он шагнул к ней, обнял за плечи.
Она хотела прижаться к нему, хотя бы на минуту забыть обо всем. Как же нелегко в одиночку.
— Просто я не привыкла к мужчинам, которые понимают и принимают Аарона таким, какой он есть, со всеми недостатками.
— Привыкай, — глядя ей в глаза, сказал Джей Ди. — Для такого мальчишки, как Аарон, мир всегда нов.
Горло перехватило так, что Кейт не смогла сказать ни слова. Наконец-то появился человек, отнесшийся к ее сыну с пониманием и сочувствием. Раньше весь мир видел в Аароне только вызов и проблему. Весь мир, но не Джей Ди. Какое счастье встретить человека, который видит в ее сыне то же, что и она.
