type='note'>[330] услышал разговоры о нем, увидел его и остался в таком восхищении, что решил лично получать от него наставления. И таким образом ученики с четырех сторон света собирались вокруг него.
Преподобный Хуайжан услышал, что Наставник перебрался в провинцию Цзянси и спросил у сангхи:
– А что, [Мацзу] Даои поведал ли [монашеской] общине о Дхарме?
– Да, он уже поведал нам о Дхарме, – ответили монахи.
– Я еще не встречал человека, который рассказал бы об этом по-новому, – заметил Хуайжань.
Он послал монаха к [Мацзу] и сказал: «Когда Мацзу поднимется на помост [для проповеди], ты лишь спроси «Что это такое?», дождись, что он скажет и возвращайся с этими словами ко мне».
Монах спросил у [Мацзу] все, как ему велели. Наставник ответил: «С того времени, как здесь тридцать лет назад учинили беспорядки варвары, в этих местах не бывает нехватки ни в соли, ни в перце»[331].
Все это монах по возвращению рассказал Хуайжану. Хуайжан остался удовлетворен[332].
У наставника было 139 учеников вхожих в его покои[333], каждый из них стал руководителем своей группы учеников и обратил [в свое учение] бесконечное количество последователей.
В первый месяц четвертого года Чжэньюань (788 г.) Мацзу поднялся на гору Шимэнь в Цзянчане. Прогуливаясь в лесах, он набрел на пещеру с ровным полом и сказал тем, кто сопровождал его: «В следующем месяце мои останки вернуться на это место»[334].
После этих слов он возвратился [в монастырь], а вскоре проявились признаки болезни. Когда старший монах монастыря спросил его: «Преподобный, как Ваше здоровье в последнее время?». Наставник ответил: «Днем – перед лицом Будды, ночью – перед лицом Будды»[335] .
В первый день второго месяца [Мацзу] сделал омовение, сел, скрестив ноги, и ушел в нирвану.
Во время годов Юаньхэ (806–820) [император] пожаловал ему титул «Чаньский учитель Великой безмятежности» (Дацзи чаньши). На его погребальной ступе написано: «Огромное величие».
Проповеди
1. О Дхарме
Мацзу, наставляя общину, говорил: «Каждый из вас должен уверовать, что его собственное сердце и есть Будда. Это сердце и есть Будда. Великий Учитель Дамо пришел из Южной Индии в Китай, чтобы передать учение Единого сердца Высшей колесницы[336] для того, чтобы вы сумели прозреть. Он также использовал «Ланкаватара-сутру», чтобы отметить все живые существа печатью сердца-основы, поскольку боялся, что вы можете опрокинуться[337], так и не уверовав в то, что учение о Едином сердце заключено в каждом из вас. Именно поэтому «Ланкаватара-сутра» говорит: «Когда глаголешь о Будде, пусть твое Сердце станет твоим патриархом, а отсутствие врат пусть станет вратами к учению-дхарме». Тот кто ищет Дхарму, не должен искать ничего. Нет никакого другого Будды за пределами твоего сердца, нет другого сердца за пределами Будды. Не стремитесь к доброму, не отвергайте злое. Не опирайтесь на две крайности – чистое и загрязненное. И тогда вы поймете, что природа отсутствия[338] пустотна. Мыслью невозможно уловить этого, поскольку это не обладает собственной природой. А поэтому все три мира[339] и есть сердце. Мириады существ и проявлений – всего лишь печать единой Дхармы.
Все, что мы видим как формы (рупа)[340], это есть прозрение Сердца. Сердце не есть само-сердце (т. е. не существует само по себе А.М.), оно существует лишь относительно форм. Однако в любое время, когда вы говорите, существует само действие и его принцип, между которыми нет преград. Это в равной степени приложимо и к самому просветлению (бодхи)[341], которое есть плод Пути. То, что рождается в сердце, и называется формами. Но поскольку вы знаете, что все формы пусты, то рождение равносильно нерождению. Поэтому, когда вы познаете смысл этого, вы сможете в любое время, одеваетесь ли вы или пережевываете пищу, пестовать «чудесного зародыша»[342] и жить в соответствии с естественностью. Да есть ли что-нибудь кроме этого?
Тот, кто воспринял мое учение, услышат и мой стих (гатху):
2. О Пути
Однажды монах спросил Мацзу: «Как следует пестовать Путь?». «Путь не нуждается в пестовании, – ответил Мацзу[343]. – Если сказать, что его можно достичь через пестование, то все, что будет достигнуто через такое пестование, вновь разрушится, и ты будешь в этом случае подобен «внемлющему» (шравака)[344]. Если сказать «не [следует] пестовать», то тогда уподобишься обычному человеку».
Монах вновь спросил: «Каким видением и пониманием надо обладать, чтобы достичь Дао?». Мацзу ответил: «Самоприрода изначально самодостаточна. И лишь те, кто не задержались между добрыми и злыми делами, могут считаться «пестующими Дао». Принимать добро и отвергать зло, прозревать пустоту и входить в погружение (самадхи), – все это принадлежит к творимым делам [345]. Если ты устремляешься в своих поисках [Дао] вовне, то все больше и больше отдаляешься [от него]. Пусть целиком истощатся силы Сердца трех миров, но пусть лишь одна мысль (или «мысль о Едином») останется в сердце – это и будет корень рождений и смертей трех миров. Но когда и эта единственная мысль исчезнет, то устранится и корень рождений и смертей[346]. Это и есть бесценное сокровище высшего правителя Дхармы (Дхармараджа)[347] .
Со времени бесчисленных кальп все иллюзорные помыслы, обманы и искажения, самонадеянность и гордыня обычных людей составляли единое тело. Именно поэтому «[Вималакирти]-сутра» и говорит: «Тело это составляют мириады дхарм. Когда что-то возникает, это возникают всего лишь дхармы. Когда что-то угасает, это угасают дхармы. Когда дхармы возникают, они не говорят: “Я возник”. Когда они угасают, они не заявляют: “Я угасаю”»[348].
Мысли прошлого, мысли будущего и те мысли, что находятся между ними, не имеют между собой никакой связи. Мысль за мыслью приходит к угасанию (т. е. к нирване), что это зовется «самадхи печати
