Рупор. – Детишек там пострелять, баб покалечить…
– По бабам и ребятишкам не стрелял ни разу и планов таких не имею. Путаешь ты меня с кем-то.
– Ну да, ну да, путаю. Будто не я видал, как дружки твои деревни целиком выкашивают. Позапрошлой осенью сам еле ноги унес. Ага. Путаю я…
– Слушай, мил человек, – отозвался Стас негромко. – Ты чего привязался ко мне со своими нравоучениями? Ты святой, что ли?
– Отчего же святой? Не святой, конечно, однако понятия имею.
– О чем ты понятия имеешь?
– О морали, о законах Божьих.
– Ух, бля! А чего ж ты тогда в скит не подашься? Бил бы там лбом об пол с утра до ночи да кадилом махал. Так ведь нет – шаришься по лесу с автоматом, на обозы нападаешь, людей убиваешь. Это же грех смертный.
– Людей я не убиваю. А говно всякое обозное – не люди вовсе, а скотина говорящая. Да хуй ли ты в этом смыслишь? Сам-то от них недалече ушел.
– Ну-ну… И что же тебе, например, девка та вчера сделала и папаша ее? Чем насолили?
– Ты про папашку вспомнил? – голос у Рупора начал заметно подрагивать. – А не из-за тебя ли он сдох? Сучара подлая.
– Нет. Он сдох из-за тебя. Ты ведь за это еще чуть пулю в чан свой пустой не словил. Запамятовал? А потом еще на коленках перед командиром ползал и соплями давился.
– Ах ты падла! – задыхаясь от возмущения, выдавил Рупор дрожащим шепотом, пихнул Стаса в плечо и соскочил с телеги. – Тут-то ты, выродок, и подохнешь.
Не дожидаясь, пока истеричный «праведник» воплотит свою угрозу в действие, Стас шагнул вперед, наступив правой ногой Рупору на левый ботинок, левой рукой ухватился за ствол автомата, не давая его развернуть, а правой вынул из АК рожок и дважды вмазал им незадачливому мстителю по переносице. Весь этот акробатический этюд занял не больше двух секунд. Пока Рупор с выражением искреннего изумления мягко оседал на землю, автомат перекочевал в руки Стаса, а рожок вернулся на свое привычное место.
Телега остановилась. Сонные конвоиры, озадаченные повышенным тоном последних фраз и в особенности щелканьем магазина, обернулись и замерли в нерешительности, положив большие пальцы на предохранитель, а указательные – на спуск. «Мексиканская заминка» длилась недолго. Первым щелкнул предохранитель на автомате «танкиста», который тут же рухнул с телеги, получив в левый бок короткую очередь. Плюгавый мужичонка вздрогнул и медленно-медленно положил свой АК на брезент.
– Не надо, – выговорил он тихо.
Стас сделал шаг влево, чтобы не задеть лошадь, и прицелился.
– Не надо, – повторил плюгавый.
Грохнул одиночный выстрел, и плешивая голова растеряла свое содержимое, фонтаном вылетевшее на свежий воздух.
Рупор тем временем оклемался и после двух безуспешных попыток подняться уселся на землю, утирая кровь, ручьем текущую из сломанного носа.
– Ты что творишь, сука? – пробубнил он заплетающимся языком, еще не до конца отдавая себе отчет о возможных последствиях. – Агафона с Серегой, паскуда, грохнул.
– Бумага есть у тебя? – спросил Стас, не обращая внимания на вызывающую грубость.
– Чего? – Рупор сделал такое лицо, будто ему только что задали вопрос из области ядерной физики.
– Бумага. Бумага у тебя есть, бестолочь?
– А, ага, была вроде. – Рупор оживился, довольно быстро отходя после сотрясения и осознавая всю серьезность неожиданно изменившейся диспозиции, суетливо начал шарить за пазухой. – Вот. Годится?
Стас взял из трясущейся руки замызганную и пожелтевшую фотографию какой-то грудастой девицы в неглиже. Оборотная сторона снимка была относительно чистой.
– Держи, – протянул он Рупору огрызок карандаша, извлеченный из нагрудного кармана, и вернул эротическое фото.
– Ага. А чего писать-то?
– Ты и писать умеешь? – удивился Стас.
– Не-а.
– А хер ли спрашиваешь тогда? Рисовать будешь. Да, сейчас успокоишься, подумаешь и нарисуешь мне план, как до базы вашей добраться.
Рупор помрачнел, отложил карандаш с фотографией и уставился в землю.
– Не буду я ничего рисовать.
– Зря. Я тебя отпустить планировал. Только как же ты теперь до базы доберешься с простреленным коленом?
Рупор удивленно поднял на Стаса глаза и тут же заорал благим матом, заглушая эхо выстрела.
– Рисуй, засранец, а то и второе прострелю.
Вопли и проклятия постепенно стихли, сменившись жалостным поскуливанием.
– А если нарисую, что тогда? – заныл Рупор, глотая слезы.
– Тогда жив останешься, если, конечно, все правильно нарисуешь. Я со вчерашнего дня запомнил кое- что. Будешь хитрить – могу и догадаться.
– Обещаешь? – Рупор скорчил чертовски трогательную гримасу, наполненные слезами глаза округлились, и он стал похож на маленького бородатого зареванного мальчика.
– Разумеется.
Дело пошло. Карандашный огрызок в дрожащих руках выводил линию за линией, отмечал ориентиры. Карта постепенно приобретала осмысленный вид.
– Вот, готово, – протянул Рупор изрисованную фотографию.
– Это что за треугольник у тебя? – спросил Стас и ткнул пальцем в коряво выведенное условное обозначение.
– Вышка электропередач поваленная.
– Ясно. А это?
– Грузовик сгнивший.
– Понятно.
Стас отступил назад и направил ствол автомата Рупору в голову.
– Ты что?! – заверещал тот и попятился, перебирая по земле руками. – Ты же обещал!!!
– Соврал я.
Рупор еще продолжал что-то говорить, но слова его оборвал грохот выстрела.
Глава 6
Стас подошел к телеге и взял свою разгрузку, порванную и уделанную с правого бока засохшей коричневой кровью.
– Юра, Юра, что же не постирал-то? – посетовал он на нерадивого рейдерского хозяйственника.
Рюкзак и АК-103 лежали там же, рядом с мертвым возницей. Стас повесил автомат на плечо, вынул рожок и разрядил его.
– Раз, два, три, – пробубнил он себе под нос, пересчитывая патроны. – Вот суки, любого готовы обокрасть.
Вытащил из разгрузки магазин, ранее наполовину заполненный, и также разрядил.
– Раз, два.
Вставив оставшиеся пять патронов в один рожок и примкнув тот к автомату, Стас положил «сто третий» на телегу, заменив его трофейным «семьдесят четвертым».
– Ну, голубчики, теперь моя очередь карманы шмонать, – обратился он к своим молчаливым собеседникам.
Первым на очереди оказался «танкист». В карманах его бушлата обнаружились спички, коробок махорки, алюминиевая ложка, перочинный нож и два полных магазина «пятерок». Бушлат был почти новым, даже не залатанным, и Стас очень пожалел о своей поспешности, приведшей к порче ценного имущества. На брючном ремне покоилась кобура с ПБ. Стас вынул пухлую машинку тихой смерти, повертел в руках, проверил наличие патронов, снял с ремня кобуру с дополнительным магазином, засунул в нее пистолет и
