скрипнула и встала на дыбы. Стаса швырнуло вперед, и он, совершив замысловатый пируэт с отскоком от лошадиной туши, очутился на земле.
Вепрь, поднимая клубы пыли, пролетел по инерции еще метров двадцать, остановился, зарывшись копытами в землю, развернулся и приготовился ко второму заходу. Налитые кровью бешеные глаза впились в человека, поднимающегося с земли. Аромат свежих конских потрохов бил ему в ноздри, пробуждая плотоядную жажду крови. Зверь сгруппировался и выстрелил, словно пушечное ядро полетел в цель, пуская по ветру нити слюны.
Стас, морщась от приступа колющей боли, поднялся на ноги и боковым зрением увидел несущуюся на него груду клыкастого мяса и шерсти. «Ну всё, пиздец!» – подумал он. Ноги как-то сами совершили поворот на девяносто градусов и уже приготовились втопить по полной, лишь бы унести бренное тело подальше от страшных бивней. Но мозг, очнувшийся от кратковременного шока, не дал им этого сделать. Стас остановился и, вместо того чтобы побежать, прыгнул в сторону. Как раз вовремя. Вепрь с безумным визгом пронесся в считанных сантиметрах от него, затормозил и, прочертив копытами многометровую борозду, остановился.
Получив несколько секунд передышки, Стас принялся быстро озираться по сторонам в поисках потерянного автомата. Возле перевернутой телеги валялись три ствола, два пустых и один с пятью патронами – снаряженный АК-74 куда-то задевался. В голове промелькнула мысль о ПБ и ноже, но была тут же отброшена ввиду своей утопичности.
Зверь принял боевую стойку и рванул вперед. Стас сделал два шага влево, так, чтобы полумертвая лошадь оказалась точно за его спиной, замер на несколько страшных секунд, подпуская вепря поближе, и снова отпрыгнул.
Взбешенная зверюга пролетела на расстоянии вытянутой руки и с глухим, влажным стуком врезалась в многострадальную клячу. Пропоров бивнями лошадиное бедро, кабан кувыркнулся, перелетел через свою жертву и исчез на несколько мгновений в облаке пыли.
Стас бросился к телеге, схватил трясущимися от напряжения руками «сто третий» и, едва сквозь пыль проступил силуэт вепря, поднимающегося на ноги, выпустил в громадную хищную свинью все пять патронов. Силуэт дернулся и осел. Стас шумно выдохнул, опустил автомат и… увидел, как бурый, пыльный и окровавленный ком шерсти, окутывающий килограмм эдак четыреста мяса, медленно, но верно снова встает на ноги.
– Твою же мать! – почти с уважением в голосе протянул Стас, закинул «сто третий» за спину и подобрал с земли пустой трофейный «семьдесят четвертый».
Вепрь поднялся в полный рост и, слегка пошатываясь, не спеша двинулся в обход павшей лошади.
– Сейчас, – шептал Стас, доставая из разгрузки магазин. – Сейчас получишь.
Кабан вышел на стартовую прямую и сгруппировался для последнего рывка, роняя на песок капли густой темной крови. Защелка магазина мягко клацнула, лязгнул затвор. Кабан фыркнул, сдувая с рыла красную пену, и рванул.
Стас нажал на спуск. Струя горячих гильз ударила из экстрактора и полилась в лужицу свежей лошадиной крови, шипя и образуя вокруг себя густую вязкую пленку. Кабан несся навстречу свинцовому шквалу, за которым маячила цель. Тридцать пуль одна за другой входили в его голову, разрывая шкуру, мясо, хрящи, кости, мозг… А кабан все бежал. Он продолжал двигаться чисто рефлекторно. Головной мозг уже умер, а мышцы работали и работали, неся огромное тело вперед, к цели.
Последняя пуля вырвалась из ствола и вошла в раскрошенный кабаний череп. Стас шагнул в сторону, и зверь по сбивчивой, петляющей траектории проскочил мимо. Его передние ноги резко подогнулись, и кабан, воткнувшись в землю раскуроченной мордой, проехал так пару метров, оставляя за собой влажную красную дорожку с клочьями шерсти.
Стас сменил магазин, подошел к истерзанной туше и, внимательно присмотревшись, сделал вывод, что признаки жизни в вепре наконец-то отсутствуют. Он хотел пнуть напоследок ботинком, но передумал. Не поднялась нога на этого мертвого гиганта – могучего, тупого и… беспредельно честного. Закинув за спину рюкзак и повесив на каждое плечо по два автомата, Стас окинул мрачным взглядом выпотрошенный труп лошади, вздохнул и отправился дальше.
Дорога оставалась совершенно безлюдной, если не считать самого Стаса, шагавшего уже битый час под тяжестью рюкзака и четырех автоматов. Проклятая пыль то и дело набивалась в глаза и в нос, хрустела на зубах. Как на грех, бок разболелся, встряска явно не принесла пользы сломанным ребрам. Стас остановился, снял поклажу и, вытирая испарину со лба, уселся на кочку у обочины, лицом к лесу.
Солнце уже миновало зенит и планомерно клонилось к горизонту, подгоняя странника прозрачными намеками на скорые сумерки и, как следствие, пробуждение ночных тварей. Все это Стас понимал, но сил от этого понимания не прибавлялось. События последних дней давали о себе знать. Он развязал рюкзак, вытащил флягу и мешочек с вяленым мясом. Решив совместить приятное пережевывание жестких красновато-черных ломтиков говядины с чем-то полезным, Стас взял один из трофейных автоматов, отсоединил крышку ствольной коробки и подверг оружие тщательному осмотру на предмет оценки его примерной стоимости. Механизм был в порядке, хотя и требовал чистки, ствол немного изношенный, но не критично. Второй автомат, из которого принял смерть кабан, являл собою прямо-таки образец хорошего ухода и заботы со стороны бывшего владельца. А вот третий трофей находился в гораздо более плачевном состоянии. Стас отсоединил рожок, взвесил его на ладони, прикинув количество патронов, и усмехнулся.
– Да ты же рупоровский. Вот уж за что судьбе благодарность объявить стоит, – прошептал Стас, вспомнив «мексиканскую заминку» на просеке. – Одна осечка, и поминай как звали.
Он запомнил серийный номер, проштампованный на затыльнике крышки, и отложил ушатанный автомат в сторону.
Съев десять ломтиков вяленого мяса, Стас завязал мешочек, завинтил крышку фляги и сложил свой нехитрый провиант в рюкзак. Только он успел просунуть руки в лямки вещмешка, как справа на горизонте замаячил обнадеживающий силуэт. Лошадь с повозкой. Да не одна. За первым силуэтом прорисовался второй, а за ним и третий. Стас снял рюкзак и решил дождаться попутного транспорта на обочине.
– В Муром направляетесь? – поинтересовался он у возничего, забавного дедка, глаза которого искрились каким-то юношеским задором, а добродушное лицо украшала небольшая окладистая бородка.
– Ага, – ответил тот. – По пути, что ли?
– По пути. Возьмешь на борт?
Возничий смерил Стаса оценивающим взглядом и остановился на автоматах.
– Могу автоматом за дорогу расплатиться, если сдача есть, – предложил Стас.
– Можно и автоматом. Залазь.
В телеге, помимо Стаса и возничего, примостились здоровенная бабища, трепетно обнимающая свои тюки, и молоденький парнишка с двустволкой и тремя корзинами кроликов. Баба что-то недовольно буркнула, когда Стас, бряцая арсеналом и светя кровавой дырой в жилете, запрыгнул на телегу. Парень тоже отреагировал немного нервно, поправил ружье и, делая вид, будто все в порядке, принялся пичкать травой свою живность.
– Спасибо, – поблагодарил Стас возничего. – Я уж думал, пешком топать придется. Как-то не особо оживленное движение сегодня, да?
– Понедельник, – пожал плечами возничий. – В субботу распродали все, вот и нету народа. Ты бы автоматик-то предъявил, пассажир.
– Держи, – ответил Стас и, сверив номер, передал убитый ствол. – Почти новый.
Возничий повертел автомат в руках, передернул затвор, щелкнул для порядка спуском и положил рядом с собой.
– Я за подвоз обычно пять монеток беру или двадцать «семерок». За это барахло, – дед кивнул на автомат, – могу тебе десять патронов на сдачу отсыпать.
– Двадцать, – начал торговаться Стас.
– Окстись! Двенадцать, больше не дам.
– Пятнадцать, и по рукам.
– Лады, – согласился дед, выудил откуда-то рожок и отсчитал требуемое количество патронов. – Тебе
