Доносящиеся с улицы крики преследователей зазвучали ближе. Дверь предбанника скрипнула.
Не дожидаясь очной встречи, Стас дал две короткие очередь вслепую.
— Блядь! — раздалось из коридора, одновременно со звуком упавшего тела.
Дверь, разделяющая жилое и хозяйственное помещение казармы, пошла дырами от выпущенных в отместку пуль, но они не достигли цели, уйдя в потолок.
— Я ранен! А-а! Берег! Конь!
Больше криков в коротких паузах между взрывами Стас не услышал, из чего сделал вывод, что просьба о помощи не осталась без ответа, и нажал спуск, опустошая магазин.
Реакция последовала незамедлительно, однако, совсем не с той стороны, откуда ожидалась. Остатки расколотого взрывной волною стекла в среднем оконце разлетелись мелкими брызгами. Нечто чёрное, напоминающее банку тушёнки с длинной ручкой, упало на пол и покатилось к левой стене.
Стас, подскочив с такой резвостью, будто и не было на плечах тридцати килограмм, метнулся к койке единственного постояльца казармы, опрокинул её набок ударом ноги и упал ничком рядом с мёртвым телом.
Взрыв уничтожил три ближайшие кровати, разметав матрасы, подушки и одеяла. Чудом державшиеся в рамах стёкла вылетели наружу.
Стас поднял колоколом гудящую голову и осмотрелся. В задымленном помещении, словно листопад, кружились перья и лоскуты ткани. Телогрейка на исполнившем роль щита трупе, и без того пострадавшая, вздыбилась клочьями. Сквозь прорехи в защитного цвета штанах сочилось кровью не остывшее ещё разорванное мясо.
— Хер вам, — огрызнулся Стас, меняя магазин, поднялся с пола, взял нашпигованный осколками труп за ногу и, перетащив в проход, улёгся перпендикулярно этому импровизированному брустверу. — Давайте, суки. Я готов.
Он погорячился.
— Плуг, убей! — донеслось с улицы.
В следующую секунду истерзанная пулями дверь разлетелась на куски. Чудовище Бульдозериста вломилось в казарму, просто снеся хлипкую деревянную конструкцию громадной тушей. Сорокаметровый отрезок, разделяющий Стаса и исчадье ада в собачьем обличье, сделался, вдруг, чрезвычайно мал.
Пёс нёсся по проходу, не обращая внимания на свинец, рвущий многослойную кожаную броню и высекающий искры из стальных пластин. Его глаза светились, отражая вспышки пламени. Его пасть раскрылась в предвкушении горячей человеческой крови на языке. Ему велели убить. И это была лучшая награда.
— Господи… — Стас уронил опустевший автомат и потянулся к дробовику, но…
Слишком короткий отрезок. Слишком мало времени. Огромные клыки уже близко. Гибельный смрад звериной пасти уже обдаёт лицо.
«Конец?».
Длинная оскаленная морда, готовая рвать и перемалывать, неожиданно дёрнулась вправо, так резко, что сорвавшиеся нити слюны на мгновение зависли в воздухе. Когти заскрипели о бетон. Зверь поскользнулся на кровавой луже, перелетел через мёртвое тело и упал.
Стас, уже собравшийся познать тайну бытия, отскочил в сторону и, пальнул, не целясь.
Пулевой магнум двенадцатого калибра оказался более серьёзным аргументом, чем «семёрка». Пятьдесят граммов свинца угодили в закрывающую рёбра пластину, отбросив уже поднявшегося на ноги пса к стене. Но этот успех дал лишь краткую передышку. Не издав ни звука, чудовище сгруппировалось, и через секунду готово было к новой атаке.
— Да чтоб тебя!
Стас прицелился ниже и снова выстрелил.
Рванувший вперёд зверь будто споткнулся. Укрытые мощной бронёй голова и шея моментально припали к земле, чуть завалившись набок. Тёмная кровь захлестала из обрубка отсечённой передней лапы.
— Нравится, тварь?!
Пёс попытался встать, но не удержался и взвыл, ткнувшись в шершавый бетон оголённой плотью. Однако и это его не остановило. Злобно рыкнув, чудовище с удвоенной энергией заработало задними лапами, толкая вперёд лежащее на полу тело.
Следующий выстрел превратил правое колено животного в кашу из костей хрящей и мяса. Пули не успели развернуть проволочное «летящее лезвие» и дуплетом пробили незащищённую конечность. Задняя лапа противоестественно сложилась, удерживаясь лишь на лохмотьях шкуры, пёс упал и завертелся на месте, размазывая по кругу собственную кровь.
Стас, одним глазом наблюдая за дверным проёмом, а другим — следя за недобитым чудовищем, перезарядил дробовик, сменил магазин и, сунув пламегаситель в звериное ухо, выстрелил.
Только с пулей в голове Плуг оставил попытки выполнить данную ему команду, дёрнулся в последний раз и затих.
Со стороны входа никаких звуков кроме канонады также не доносилось. Это показалось Стасу подозрительным. Объяснений могло быть всего два — либо супостатов разнесло в клочья не пришедшейся ко двору миной, либо идёт подкрепление. Справедливо рассудив, что выжидательная позиция в сложившихся обстоятельствах является не самой продуктивной, он взял ружьё наизготовку и зашагал к выходу.
В предбаннике было пусто, если не считать одного мертвеца в помывочной и ещё одного, подпирающего распахнутую входную дверь.
Стас, подойдя к ступеням, сделал шаг в сторону и посмотрел направо — неподвижные ноги торчали из-за угла, глядя вверх облепленными грязью каблуками. Он осторожно прошёл вперёд, прикрытый слева дверью, резко выскочил и лицом к лицу встретился с Берегом.
Что-то ярко блеснуло под подбородком начальника личной охраны коменданта. Тот издал нечленораздельный хлюпающий звук и опустился на колени. Молниеносно вылетевшая из темноты рука перехватила дробовик, острое как бритв лезвие коснулось шеи Стаса.
— Кол?!
Уже надрезавший кожу клинок замер и отошёл в сторону, янтарные огоньки сверкнули под капюшоном.
— Здорова, добытчик. Бегом за мной.
Глава 11
— Станислав, Станислав, — Коллекционер стоял возле своего оружейного стеллажа и, кривясь, рассматривал водружённый на свободные крюки пулемёт. — Знаешь, я никогда не был большим ценителем человеческой жизни. Я убивал мужчин, женщин и даже детей. Отправлял несчастных в мир иной, защищаясь, ради наживы и ради удовольствия. Грубо и страшно, быстро и красиво. Их было так много, что и десятой доли уже не помню. Но, — охотник гордо поднял голову и принял торжественный вид, — никогда я не убивал без души. Десятками. Как мясник. Это отвратительно.
— Хорош ёрничать, — Стас обрезал нить, вытер испарину со лба и, взяв наполненную спиртом кружку, опорожнил её тремя жадными глотками.
— А знаешь, какое обстоятельство меня больше всего угнетает в этой кошмарной истории? — продолжил охотник. — То, что все эти великомученики были убиты тобою абсолютно бесплатно. Просто сердце кровью обливается. Если б я знал о твоих мясницких наклонностях, то непременно договорился бы с центровыми. Такая свинская бойня ради такой жалкой железяки, — постучал Коллекционер ногтем по кожуху MG3. — Обидно. Бульдозерист, если жив ещё, на эту пропажу даже внимания не обратит теперь.
— Требуй с Фомы премиальных, — посоветовал Стас и плеснул в опустевшую тару из стоящей рядом бутыли, после чего вылил содержимое на только что зашитое бедро. — М-мммм… Блядь!!!
Жестяная кружка заскрипела под сомкнувшимися пальцами.
— С него стребуешь, пожалуй, — хмыкнул Коллекционер. — Кстати, пулемёт не мешало бы почистить, а то совсем вид непрезентабельный, — он нагнулся и шумно втянул ноздрями воздух. — Ты из него стрелял?
— Да.
— Не сломал, я надеюсь?
— Отвяжись, — Стас прислонился к стене и запрокинул голову, тяжело дыша.
— Ну вот и поговорили, — делано обиделся Коллекционер. — Что, даже не поинтересуешься, как мои успехи?
— Как твои успехи? — спросил Стас, не меняя положения.
— Отлично! Пока ты бока отлёживал и жрал казённую баланду, я имел очень долгий и весьма нелицеприятный разговор с Хромым. Пришлось сильно постараться, чтобы выторговать нужную информацию.
— Выторговать?
— А ты как думал? Здесь альтруисты давно вымерли.
— Чего он хочет?
— Долю, — пожал Коллекционер плечами.
— Сколько?
— Шестьдесят золотых. Больше не уступит. И так с сотни начал.
Стас усмехнулся и облизал пересохшие губы.
— Он знает, что конкретно, мы хотим предложить?
— Ты меня за идиота держишь? Разумеется, не знает. И про тебя я ему тоже не говорил.
— Хорошо. Соглашайся.
— Уже согласился. На восемь утра встреча назначена.
— А как же пулемёт?
— У нас ещё четыре дня.
— Это просто… — Стас качнулся и повалился на кровать, — замечательно.
