Но тут же, на мгновение прислушавшись к своему ощущению ситуации, Джантар понял: произошла какая-то перемена… Здесь, в телецентре? Или… трудно даже сказать где?..
— Пойдём обратно в коридор, — прошептал Итагаро. — Должна быть другая лестница…
'Нет, а кассета? — вновь чётко заработала мысль Джантара. — Её так и оставим? Нельзя. Надо найти и забрать…'
— Кассета? — спохватился Талир. — Думаете, я видел, куда он её понёс… А теперь — надо просто уходить…
— … Нет, стойте! — вдруг снова прозвучало по радиосвязи — но теперь это было так неожиданно, что мгновенная судорога пробежала по телу Джантара. — Да, мы не отключались, и слышали всё, о чём вы говорили. Но за это время нам стало известно ещё кое-что. А именно: сейчас, в эту самую ночь — та же запись прошла в передачах ночных каналов ещё из трёх городов. И города эти — Тисаюм, Кераф и Тарнал. Как раз по пути вашего следования… Что скажете на это?
— Что уж это мы никак не могли устроить… — ответил поражённый Герм. — Тем более, Тарнал только проехали, никуда там не выходили…
'Подожди! Это может быть проверка или провокация!' — Джантар почему-то едва сдержал себя.
— Но хоть теперь скажите… — Донот запнулся на мгновение. — Сама запись… Неужели всё это — правда?
— Что теперь скрывать от вас, — ответил голос на том конце. (И Джантар понял: уже — точно не игра…) — Да, всё это правда. И вы, и многие другие люди — узнали то, что тщательно скрывалось от всего человечества — и скрывалось не зря…
'Но с чего вдруг такая откровенность? — Джантара словно обдало ледяной волной. — Что они задумали?'
— Вплоть до сознательных жертв невинных людей… — ответил Итагаро, и Джантар поразился его спокойствию при этом. — Начиная с тех же участников экспедиции… Так что давайте начистоту: как они погибли?
— Большая часть — действительно при взрыве дирижабля 29 радана. И это — была просто случайность, вызванная несовершенством самого дирижабля. Для него оказался слишком тяжёл даже этот специально созданный вертолёт — особой, сверхкомпактной конструкции. Фактически — в виде открытой платформы с винтовыми двигателями, и сам по себе тоже ненадёжный. А остальные… Так они — сами приняли решение. Остаться там и пойти на самоликвидацию — чтобы человечество не узнало тайны, которая теперь открылась из-за вас, — с особенно тяжёлым презрением бросил голос на том конце эти последние слова.
— И вы уверены, что все они добровольно пошли на это? — переспросил Итагаро. — В том числе — Инал Юкар, Мхейн Фатл?
— Насколько мы знаем — да… (От Джантара, однако, не ускользнула мгновенная заминка в ответе.) Потому что, сами подумайте: как им было бы с этим жить? Хотя — что вы, дети, понимаете…
— А может быть, на надо так ставить вопрос? — не выдержала Фиар. — Хотя бы сейчас — не надо? И лучше наконец объясните нам: узнав что именно? Из-за чего тут жизнь сразу теряла смысл? Ну, пусть — не высшая цивилизация, а примитивная культура, пусть — другой биологический тип, различия в физиологии — но чтобы из-за этого отдать кому-то приказ ликвидировать остальных? И будто вы не понимаете — что та, последняя передача была зовом о помощи?..
Джантару вдруг показалось: всё натянулось, как струна. Он понял, чего могла стоить такая откровенность. Но что делать — это уже прозвучало…
— Вы что, действительно не понимаете? — уже удивлённо спросил голос на том конце.
— А что мы должны понимать? — ответил Итагаро. — Что это… для нас, людей низшего сорта — существует ценность жизни и польза, которую мы можем принести человечеству? А для вас, высших, присвоивших себе право решать, что кому можно знать, а что нет — важнее всего сохранение тайны и исполнение приказа? Но всё-таки: в чём смысл? В сокрытии чего именно? С чем тут нельзя жить?..
'Да, точно. 'Газ правды', — снова подумал Джантар. — И он ещё действует…'
— … И что вы теперь скажете тысячам людей, которые видели эту запись? — продолжал Итагаро. — Тоже предложите массовое самоубийство — чтобы уже от них чего-то не узнали остальные?
— Вы же сами подали идею, что сказать. Что это — не более, чем бредовая постановка…
— А если не поверят? — переспросил Итагаро (не дав развиться новому импульсу ужаса у Джантара). — А не поверят наверняка многие! Что тогда?
— И это спрашиваете вы, даже не способные понять, что натворили, что открыли человечеству? Ну, пусть — не сами, вас кто-то использовал… И ваше счастье, что обладаете какими-то особыми способностями, и можете пригодиться с ними лоруанскому государству, — продолжал голос на том конце с презрением и ненавистью (но Джантар ощутил в нём и явно спадающее напряжение). — Но — выдать такую тайну, пусть и под чьим-то внушением…
— Но собственно запись пустили не мы! — напомнила Фиар. — Мы даже не видели, кто и как это сделал! И откуда знаем — кто на что мог пойти даже просто от страха за свою жизнь из-за вашей стрельбы и облавы? И что и куда передал по каким каналам — просто чтобы спасти себя?
— Но вы фактически признали, что видели запись раньше, — холодно констатировал голос на том конце. — И вам было известно её содержание. Хотя вы даже сейчас ничего не поняли. Да, кто мог подумать, что такое сделают дети…
— Но — сделают что? Почему вы говорите так, будто мы — самые страшные преступники в истории нашего человечества? — не выдержала Фиар. — Что такого сделали даже не мы, а скорее кто-то через нас? И что — теперь из-за этого рухнет вся человеческая культура? Или, по крайней мере — страна встанет на грань войны? Но подумайте: разве мы сами могли хотеть подобного?
— И разве то, что мы узнали из записи о биологических отличиях людей Иорары от нас — перечёркивает всё остальное, что ещё могли бы узнать об их цивилизации, и самом Западном континенте? — добавил Герм. — И неужели из-за этого свёрнуты все исследования?
'Нет, но такая откровенность… Хотя как будто нам гарантируют безопасность — но всё-таки…'
— На это я вряд ли смогу ответить. Я — не такой высокопоставленный чиновник, как вы, наверно, подумали. Но зато ваши судьбы будут решаться на таких высоких уровнях, что вам, наверно, и представить страшно, — теперь в голосе говорившего с ними мелькнуло даже как бы сочувствие.
— А сотрудники телецентра? — спросила Фиар. — Что будет с ними?
— Это тоже решаю не я, так что не могу вам сказать. А что вы хотите — если при участии кого-то из них раскрыта такая тайна, от которой спецслужбы всех стран всеми силами старались оградить человечество? Всех, кроме одной… — не преминул уточнить их собеседник. — Я и говорю: вы сами не понимаете, что совершили, и во что вязались.
'Всё верно… — понял Джантар. — И тут мы оказались правы. Вот он, 'неприемлемый для остальных' путь Чхаино-Тмефанхии. А не только медико-генетические исследования, современные технологии в повседневном быту людей, б?льшая свобода личности — хотя и это тоже…'
— Но объясните наконец: что тут такого? — повторила вопрос Фиар. — С чем достойнее умереть, чем жить? И что в духовной культуре нашего человечества может не пережить этого, если оно откроется?
— Да, какие бы вы ни были, вы всё еще дети, — говоривший с ними и тут чуть помедлил. — Самоуверенные дети, которые решили, что смогут понять такую тайну, если откроют её…
— Но что вообще будет? — спросила Фиар. — Что за ужасные последствия, которых мы не можем понять?
— Пока могу сказать только: по этому вопросу уже собралось чрезвычайное заседание правительства Лоруаны. Да, и вот ещё… — говоривший с ними на несколько мгновений умолк, и из аппарата стали доноситься другие, далёкие голоса. — Как мне сообщали — та же запись прошла по ночному каналу в Алаофе, но там её успели вовремя отключить. Или тоже не совсем вовремя — но уж это, конечно, не вы…
— Не может быть… — Итагаро снова отставил в сторону аппарат. — Это уж слишком. Не верьте. Врут, как привыкли врать детям…
